Все дороги этого мира

- Эти двое размножали свои рецензии, которые будут обнародовать на улицах. Мы же должны дней через пять-семь выбраться с этих земель. Не бесконечны же они. Там используется маленькое такое заклинание, но с сильным боковым выплеском. В сторону летят чернила, бумага и при этом все очень и очень горячее. В этот бок и угодил Тьямин. Ему, видите ли, хотелось посмотреть, как это делается, - разъяснил ситуацию помощник директора.

Еще не наступил полдень, а Хэсс уже устал. Тьямин клятвенно обещал его послушаться и остаться в постели в ближайшее время. В обед объявили привал. Повар кашеварил, люди отдыхали от бесконечной езды. Первые лица и охрана совещались.

Хэсс уселся на обочине дороги отдохнуть. Вторую половину дня Хэсс решил ехать на своей лошадке Ле. "Ехать в одиночестве. Что может быть приятнее?", - Хэсс поднялся, чтобы воплотить свои мысли в реальность.

Справа возник Одольфо.

- Ты не занят? - драматург придержал Хэсса за руку.

- У вас что-то случилось? - осторожно спросил Хэсс, понимая, что планы покататься на Ле летят в пропасть.

- Да, я хочу тебя пригласить к себе, - Одольфо развернулся в сторону своей повозки.

- Хорошо, - обречено согласился вор.

В повозке его уже ждали Альтарен и Сесуалий.

- Еще раз приветствую, - Хэсс прикидывал, куда усесться поудобнее.

Альтарен и Сесуалий кивнули.

- Я позвал вас всех, чтобы почитать свое новое творение, - торжественно заявил Одольфо.

- Минуточку, а разве ваше творчество не читает первой донна Илиста? - Хэсс примостился на сундуке, стоявшем в углу повозки.

- Это не то, что она читает. Я, пожалуй, должен объяснить, Хэсс. Я позвал вас троих сюда потому, что судей должно быть трое. Вы потом выскажете мне свое мнение. Вы все имеете дело со словом, и не возражай мне Хэсс, ты пока у нас поэт. То, что я хочу почитать вам лишь отрывок из моего нового вечного произведения. Я пишу его уже десять лет, и надеюсь, что сегодня хоть немного приблизился к тому, что стоит считать великим, что переживет меня.

Одольфо объяснял Хэссу, а сам еще больше волновался.

- Хорошо, я понял.

Одольфо разместился на другом сундуке, приставленном к маленькому столику, бережно разложил листы, еще раз поправил штору на окне, пододвинул к себе поближе стакан с вином и принялся читать.

- Я называю мое произведение: "Романом", именно с большой буквы. Пока я не придумал для него названия, Хэсс, но надеюсь, что как только я допишу свой роман, то название придет само. Я буду читать отрывок из пятой главы, в которой мой главный герой решает основополагающую для себя задачу: жить или умереть. Для тебя, Хэсс, я поясню, что моего героя зовут Судзуками. Это молодой человек, он учится в магической школе, и только что по его вине погиб его друг. Это произошло случайно, но Судзуками очень страдает, по настоящему страдает, а не как страдают обычные люди. Тебе все ясно, Хэсс?

Хэсс кивнул, он заметил, что Сесуалий стал придремывать, а Альтарен таращится в окно. Одольфо начал медленно и прочувствованно читать:

- "Судзуками представлялись женщины с большой грудью, вызывающе тыкающие в него своими длинными пальцами. Они обвиняюще стонали и требовали смерти Судзуками. Одну из этих женщин Судзуками узнал. Это была сестра его погибшего друга. Судзуками видел ее один раз в жизни, но сразу захотел. Ему запомнилась темная почти черная кожа. Судзуками страшно хотелось провести по ее плечу ладонью. Мимолетность встречи выветрила из его головы образ женщин, но сейчас она снова пришла к нему. Судзуками ощутил себя настоящим бодяжником, как он мог думать о женщине, тем более о сестре друга, когда сам друг умер. Судзуками взял меч, но меч ему показался непереносимо тяжелым. Судзуками бросил его на пол, меч жалобно застонал. Судзуками представилась та женщина тающая под его руками. Нет, Судзуками не мог себе этого позволить, он взял нож. Нож должен был принести яркость и спокойствие в его жизнь и даровать смерть". Ну как? Хороший абзац? - Одольфо оторвал сияющие глаза от своих листов.

Хэсс Незваный мучительно выдумывал, что можно на такое сказать. Положение спас Сесуалий, открывший глаза:

- Отлично, в этом чувствует некий оптимизм, а это сравнение эротики и смерти, как оно актуально.

- Правда? - Одольфо буквально засветился от счастья, от похвалы.

Хэсс покивал, и выдавил из себя, что он бы лучше сказать не смог.

Чуть позже Хэсс, Альтарен и Сесуалий сидели в рабочей повозке. Среди разбросанных листов с новыми положительными и отрицательными рецензиями, Хэсс приходил в душевное равновесие после приватных чтений драматурга Одольфо.

- Не переживай, парень. Экий ты незакаленный, - Сесуалий достал бутылку, а Хэсс тоскливо подумал, что второй раз за сегодня он точно не хочет пить.

- Ты что будешь? - Альтарен достал кувшин. - Здесь сладкий чай, а у Сесуалия сам знаешь что.

- Я лучше чай, - выбрал Хэсс. - Скажите, а что это он читал? Вы уже слышали это раньше?

Сесуалий усмехнулся, вспоминая бессмертное творение мастера Одольфо.

- Да он периодически нам читает. В начале трудно было. Слишком ему пообсуждать это хотелось. Но мы приспособились. Альтарен пишет мне положительные, а я ему отрицательные отзывы. И мы то его хвалим, то ругаем. Скажем, это сильно стимулирует его на творчество и меньше на приставания к нам. Сегодня он и тебя припахал. Не ожидали, но видимо ему требуется все больше зрителей.

- Сесуалий, а что это вообще он читал? Муть какая-то, - Хэсс выпил свою чашку чая, и налил еще.

- Ты еще молодой мальчик. Понимаешь, у некоторых возникает желание сделать что-то эдакое, с чем можно запомниться. А что может запомниться? Что-то не самое лучшее. Я вот заметил, что плохое люди помнят дольше, чем хорошее. Одольфо он неизвестно сколько лет пишет всякие любовные истории, и, как я думаю, достало это его. Кризис у бедняги. Он не удовлетворен потому, что идеи доит из себя, как молоко из козы. Понял? - Хэсс кивнул на объяснения Сесуалия. - Я так предполагаю, что он сам свои творения считает чем-то проходящим, и не может смириться, что его забудут. Одольфо страстно желает остаться в истории.

- Поэтому он стал писать про этого Судзуками?

- Где-то так, он объединяет тему смерти и любовных фантазий. Ты не слышал предыдущие четыре главы. Там все о том же, это Судзуками так и сидит с первой главы, перебирая способы своей смерти и вспоминая всех девок, которые ему понравились

- А? - Хэсс подавился чаем. - Все четыре главы?

- Ага, я вот в его план заглянул. С седьмой главы этот Судзуками попробует повеситься, но его остановит призрак соседки, на задницу которой он засматривался в детстве. А в восьмой он попробует отравиться, но что-то перепутает, и так далее, - поделился Альтарен своими знаниями.

- Да уж. Но разве это будут читать? - не поверил Хэсс.

- Будут, Хэсс, будут. Все зависит от правильно организованного продвижения в массы, - Альтарен показался Хэссу невообразимо старым.

- Я уж точно это не куплю, - Хэссу показалось, что своим заявлением, он отгородился от прозы Одольфо.

- И я не буду, он нам сам подарит, - Сесуалий достаточно выпил, но еще не захмелел.

Альтарен добавил:

- Еще и на обложке будет указано наше мнение и участие в работе.

- Бррр, - Хэссу больше нечего было заявить на перспективу увидеть свое имя на обложке нового творения Одольфо.

Хэсс ушел, а Альтарен и Сесуалий продолжили разговор об Одольфо и Хэссе.

- Интересный мальчик со здоровым восприятием жизни, - Сессуалий вытянул ноги на кипу бумаг с рецензиями Альтарена. Тот не остался в долгу и положил ноги на рецензии Сесуалия.

- Да, интересно бы историю его жизни послушать, - согласился Альтарен. - Как его пробрало у Одольфо. Не ожидал услышать такой бредятины, - Альтарен и Сесуалий синхронно захихикали.

- Что ты сегодня не в ударе, Альт, - Сесуалий озабоченно посмотрел на своего друга. - За мальчика Тьямина переживаешь? У него даже шрамов не останется. Недай разрешил нам зайти и поговорить с ним. Я заметил, что мальчишка метко оценивает окружающих и не лишен забавности. Я бы даже предложил ему написать рецензии на репетиции, которые он видел в труппе. Надеюсь, что получится что-то забавное.