Не опоздай...(СИ)

- К ужину нас будут очень важные гости, – с этими словами управляющий резко выдернул у него изо рта листок бумаги и положил на стол.

- Гости, мсье? Сколько?

- Человек шесть… включая меня. Да, накроешь стол на шесть персон.

- В музыкальной гостиной?

- Нееет. В VIP зоне, сам знаешь, где, – почти шепотом пояснил управляющий.

- Я понял… я передам горничным.

- Нет, друг мой, ты не понял! Я хочу, чтобы ты сам это сделал. Все приготовишь, накроешь стол и останешься там.

Иньяцио сглотнул.

- В качестве кого?

- В качестве официанта, конечно! – начал раздражаться Франсуа, все еще держа его за локоть.

- А… угу.

- Вот тебе меню. Двое гостей предпочитают очень острую пищу, у нас есть индийские специи?

- Ну… да, где-то здесь.

- Хорошо. К мясу подашь бутылку Beaujolais Villages (Божоле Вилляж)… И сделаешь один бифштекс с кровью.

- Для Вас?

Зря он это сказал, потому что управляющий тут же размахнулся и врезал ему по лицу так сильно, что юноша еле удержался на ногах, чувствуя, как левая щека и висок начинают гореть огнем. Иньяцио быстро зажмурил левый глаз, надеясь, что царапина у внешнего уголка не превратиться к вечеру в очередной синяк, и взял протягиваемый ему список.

- Сырная тарелка обязательна, не менее семи видов сыра… Да, один из гостей будет пить только воду с лимоном. Не забудь!

- Да, мсье.

- Ужин в восемь. Примешь душ и оденешь смокинг… без пиджака…. И попробуй только что-нибудь выкинуть, как с мадам Нортейн!

- Да, мсье, – на автомате повторил Иньяцио, борясь с желанием дотронуться до травмированного лица, – А сколько дам будут присутствовать на ужине?

- На ужине будут одни мужчины. И лед приложи к глазу! – велел ему Франсуа, перед тем как покинуть кухню.

Юноша наконец выдохнул и стал осторожно растирать щеку. Иньяцио быстро сунул нос в холодильник, извлек оттуда что-то холодное и с тихим стоном приложил к слезящемуся глазу. Один из гостей пьет воду с лимоном… Он сразу вспомнил о мсье Герардески. Тот тоже всегда пил только воду с лимоном…. Ожидаются одни мужчины, уже легче, с женщинами почти всегда были проблемы, они все смотрели на него, только как на секс-машину… Поначалу это его заводило, а теперь начало раздражать. Он помнил, как одна из дам, заказав его на ночь, утром сунула ему в карман пятьсот долларов… дав понять таким образом, кто он такой для нее. Деньги все равно потом отобрали при обыске, но отношение к себе он запомнил. И мсье управляющий будет сидеть вместе с гостями! Интересно, что все это значит?... Такого раньше никогда не было… Передав кухню Оксане, Иньяцио направился к себе. Путь лежал через холл, но там почти никого не было, если не считать нового постояльца, молодого высокого мужчину в смокинге, стоявшего к нему спиной. Стрелки часов показывали без пяти семь… Проходя мимо лестницы, юноша на мгновение поднял глаза… и обомлел… ОНА медленно спускалась вниз по ступенькам. В длинном вечернем платье цвета темно-красного вина, наподобие Beaujolais, несколько бутылок которого он должен подать к сегодняшнему ужину, длинные гранатовые серьги в ушах, что-то красное в волосах, уложенных в высокую прическу… и открывающих таким образом изящный изгиб шеи… и голая ключица в вырезе платья… Иньяцио молча протянул руку, помогая ей преодолеть последние ступеньки. Они смотрели друг другу в глаза и словно забыли, где они.

…На ужине будут одни мужчины…

Почему-то сейчас пронеслось у него в голове. Черт возьми, он ему не сказал правды! Она тоже там будет!... Анна едва слышно кашлянула, и молодой человек нехотя разжал пальцы, обнимавшие ее кисть…

- Добрый вечер, мадемуазель, – услышал он свой голос как будто со стороны.

- Добрый вечер.

- Собираетесь на ужин?

- Да, Вы правы.

- А, вот и Вы, Анна! – раздалось вдруг за спиной, и новое действующее лицо, восхищенно смотрящее сейчас на нее, подошло ближе.

- Здравствуйте, Патрик!

Она улыбнулась и протянула ему руку, которую минуту назад сжимал Иньяцио, а этот Патрик прикоснулся к ней губами.

- Готовы?

- Да.

Патрик галантно предложил ей руку, и она взяла его под локоть. Иньяцио молча наблюдал, как пара пересекала холл, направляясь к выходу… Так они ужинают не здесь? Что происходит?!... Но долго размышлять над этим ему не пришлось, потому что входная дверь отворилась, и в холле появился…

- Мсье Лоренцо, Вы вернулись! – обрадовалась девушка. подходя к нему.

Вошедший улыбнулся ей и кивнул.

- Что с Вами? Вам плохо?

Он был бледен и держался правой рукой за левое плечо.

- Все в порядке, мадемуазель… Все в порядке… А, Иньяцио!... – мужчина сделал несколько шагов вперед.

Анна и Патрик вышли наружу, а Иньяцио устремился к управляющему и вовремя, потому что тот буквально рухнул ему в руки, тихо застонав.

- Мсье Лоренцо, что случилось? Вы ранены?! – догадался Иньяцио, подхватывая его и пытаясь поставить на ноги.

- Тише, бога ради, не кричи, Иньяцио, – глухо попросил управляющий, тяжело дыша. – Натэлла у себя?

- Должна быть… не напрягайтесь, я держу Вас… Плечо, да? Что случилось? – продолжал задавать вопросы юноша, пока они шли к ее кабинету.

- Огнестрел, – выдохнул Лоренцо, усаживаясь в кресло в кабинете врача.

Мадам Натэлла появилась из соседней комнаты и сразу все поняла. Она быстро надела медицинские перчатки и достала необходимые инструменты.

- Сними с него свитер, Иньяцио, аккуратнее, – велела она, протягивая юноше ножницы, чтобы удобнее было избавить мужчину от одежды, и через минуту увидела след от пули на его руке, чуть ниже плечевого сустава. – Пуля прошла навылет?

- Угу.. по-моему, да, – кивнул Лоренцо и громко застонал, когда ее рука оказалась у него на груди.

- Кажется, у него ребро сломано, мадам, – предположил Иньяцио.

- Да.. ты прав… достань из шкафа эластичный бинт!..

Пока врач обкалывала Лоренцо анестезией и обрабатывала рану, Иньяцио ловко накладывал пострадавшему тугую повязку.

- Куда его теперь? В палату?

- Я вполне могу дойти до своей комнаты, Иньяцио! – возразил управляющий, осторожно меняя положение тела. – Спасибо, мадам… Все не так страшно, я отлежусь, а завтра Вы меня опять перевяжете..

- Ну хорошо, – согласилась женщина, – Но Вам нужно лежать! Через четыре часа я к Вам сама поднимусь и проверю состояние… Иньяцио, проводи пациента и уложи в постель.

- Конечно, мадам… Мсье, положите руку мне на плечо, вот так, – Иньяцио осторожно обнял пострадавшего за талию, и они медленно вышли в коридор…

Иньяцио сосредоточенно расставлял бокалы на круглом столе и смотрел на часы – до начала ужина оставалось десять минут, а гости так и не появились. Он находился в «тайной» комнате для

VIP

персон, вход в нее скрывала панель в виде книжного шкафа в кабинете Герардески, и войти сюда мог далеко не каждый, а вот ему вдруг выпала такая честь… второй раз за все время пребывания в гостинице. Комната была небольшая, без окон, вся мебель была черная, стены обиты китайским шелком, пол устилал огромный персидский ковер… кругом приглушенные винные тона… И лишь скатерть на столе была цвета шампанского и контрастным пятном выделялась во всей обстановке. Сбоку от стола располагался рояль… вместо стульев здесь были только кресла, шесть – вокруг стола, и еще три – у противоположной стены. Пианист должен был сидеть на черном табурете. Свет был тоже приглушенным, всего несколько светильников на стенах… в целом, атмосфера очень интимная, для очень близкого круга. На низком столике установили кальяны. Иньяцио уже переоделся в белоснежную рубашку с галстуком «бабочкой» и брюки от смокинга, длинная челка лихо приподнималась надо лбом, а аккуратные усы и бородка придавали сходство с испанским рыцарем. Стрелки на часах показывали восемь, и в этот момент раздался тихий стук в дверь. Иньяцио открыл и слегка поклонился:

- Добрый вечер, прошу Вас…

Гости тихо здоровались и занимали свои места. Первые два были очень сдержанными, явно с востока, о чем говорили их головные уборы, характерные для арабских стран, еще двое, постарше, однозначно из Европы, в дорогих темных костюмах, один из них, длинный и худощавый, словно кузнечик, добродушно хлопнул Иньяцио по плечу и хитро улыбнулся ему, а второй вдруг вызвал резкую неприязнь. Он был самый толстый и явно мучился от одышки. Его костюм тоже был брендовый, но чувствовал он себя в нем не комфортно… Маленькие карие глазки холодно смотрели на мир, и он постоянно облизывал полные губы… Во всем облике читалось что-то порочное. А когда пятый участник ужина шагнул в комнату, Иньяцио испытал неожиданный прилив радости: