Колдовская магия

Виралай, вернувшись к каравану несколькими минутами позже, застал Розу Эльды более живой и настороженной, чем ожидал после того, как дал ей особенно большую дозу снотворного перед уходом.

Ученику чародея не хотелось, чтобы случилось что-нибудь неприятное до момента заключения сделки с могущественным южным лордом. Он устал от путешествий на вонючем йеке в разбитом фургончике со скрипящими колесами, потрескавшимися стенками и сломанной осью, державшейся только на заклинании, которое ему удалось кое-как вытянуть из кошки, хотя пальцы потом две недели болели от укусов и царапин. Виралаю пришлось найти дочь старой продавщицы зелий, чтобы избавиться от яда, однако эпизод имел свое приятное продолжение…

Он толкнул ногой прогнившее дерево двери. Она скорее всего не продержится до окончания обратного перехода через горы Скарна. Перспектива поехать на юг с лордом Ишианом будоражила воображение. Он вспоминал старинные книги из библиотеки Мастера с ярко раскрашенными картинками и изящными набросками. Виралай видел манящий замок, дворец из теплых золотых камней на крутых холмах Истрии с тонким запахом лимонных деревьев и оливы — дворец с шелковыми занавесями, мягкими подушками и закутанными с головы до ног служанками.

Когда ученик чародея впервые натолкнулся на те главы в книгах Мастера, где повествовалось о том, как закрывают от посторонних глаз истрийцы своих женщин, то посчитал прочитанное чепухой. Будь у него дворец, полный женщин, он бы заставил их бегать нагими. Теперь, став рабом Розы Эльды, Виралай лучше понимал, что заставило истрийцев попытаться ограничить власть и силу этих существ.

Он вздохнул.

— Что такое, радость моя? — певуче спросила Роза Эльды странно ровным голосом.

Кошка зло взглянула на Виралая и села. Он заметил, что животное прижимается к женщине так, будто считает ее своей собственностью.

— Я думал о роскоши, которая ждет нас в богатых южных землях, — произнес Виралай, улыбаясь. — Когда ты станешь хозяйкой дворца, а я придворным магом.

Впрочем, он знал, что это не единственная причина, а она останется хозяйкой только на определенное время, необходимое для осуществления плана. Будет странно вернуться на родину, может быть, даже увидеть народ с холмов, который оставил его — невезучего альбиноса — в пещере над своим поселением на три холодные ночи в надежде на то, что он испустит дух. Наверное, ему следовало благодарить Мастера за спасение, но очень трудно испытывать признательность после более тридцати лет мучений.

Роза Эльды оглядела его без выражения, хотя Виралай мог поклясться, что цвет ее глаз слегка изменился.

Женщина встала, спустила ноги с дивана, столкнув кошку. С протестующим мяуканьем та спрыгнула на пол, пронеслась мимо Виралая и оказалась на лестнице, где принялась яростно умываться, будто именно этого и добивалась с самого начала.

Обернувшись назад, Виралай обнаружил гладкую белую плоть тела там, где вроде случайно разошлась рубашка Розы Эльды.

— Почему ты хочешь отдать меня южному лорду? — спросила она, не меняя интонации.

Виралай уставился на ее ноги так, что, казалось, кожа начала морщиться от его взгляда.

— У меня свои причины.

Эту фразу он перенял у Рахе. Мастер использовал ее, когда не желал отвечать, а такое случалось постоянно. Виралай прошагал мимо женщины к аптечке с лекарствами, стоявшей на верхней полке фургончика, и отыскал шкатулку с порошком брома. Вернувшись за водой, чтобы смешать лекарство, обнаружил, что Роза Эльды широко раздвинула ноги, выставив на обозрение свои гениталии.

Действительно, Роза Мира. Женщина подняла бровь при виде его сведенного болью липа. Наклонилась вперед, и шелк рубашки соскользнул с плеча. Виралай кусал губу, пока боль не загнала безнадежное желание глубоко внутрь.

— Прикройся, — грубо бросил он, кидая ей шаль. — Я знаю твои игры.

В ответ Роза Эльды встала и начала поднимать рубашку, открывая ступни и голени, пристально глядя на ученика мага. Когда материя поднялась над бедрами и лобком, он не смог отвести взгляда, Виралай потерял разум. Там у нее не было волос, только белая, как молоко, плоть, с розовой от прилива крови вертикальной линией, слегка разведенной, будто она тоже сгорала от желания…

Несмотря на то что какая-то часть разума монотонно напоминала ему о неизбежном провале, другая, животная часть, могла только сорвать с себя одежды. К тому времени как ее рубашка достигла груди, Виралай уже стоял нагой от ступней до пояса, выставив на ее милосердное обозрение свой вялый член, такой же незаинтересованный, как если бы перед ним стояла молочная корова или летняя луна.

Роза Эльды наклонилась поцеловать Виралая, раздвинув его губы своими: он видел, как она также поступала с южным лордом. В ученике мага вспыхнул огонь от одного ее прикосновения. Неудивительно, думал Виралай в ее объятиях, что южане молятся женщине, заставляющей пылать от страсти.

Может быть, на этот раз, отчаянно подумал он, все будет по-другому, может, произойдет чудо и его бледный член внезапно взовьется вверх, продолжит свой путь, как верхушка пробивающегося папоротника, и он наконец проникнет в сердце ее тайны и узнает ее сущность…

Но в то же время Виралай прекрасно понимал, что никакое чудо не случится, и сердце его разрывалось на части.

Они лежали рядом, и он находил некоторое утешение в прикосновениях ее прохладных пальцев к своей пылающей коже.

Через некоторое время женщина спросила:

— Ты возьмешь меня на Собрание сегодня вечером?

Виралай в ужасе вскочил. Должно быть, снотворное прекратило свое действие. Он с подозрением уставился на нее, но зрачки женщины оставались такими же широкими и черными, как всегда, а лицо — спокойным и безмятежным.

— Почему ты спрашиваешь? Ты ведь прекрасно знаешь, что этого не произойдет!

Руки ее не уставали ритмично ласкать Виралая, и вскоре он снова улегся рядом с ней, загипнотизированный, как ранее кошка. Несколько минут Роза Эльды не произносила ни слова, потом передвинулась так, что ее лицо нависло над его. Ободок зрачка полыхнул зеленым, на черном фоне зажглись золотые звезды.

Виралай смотрел, как они пляшут и льются, словно солнечный свет на поверхности воды, и сам не знал, сколько времени прошло и сколько еще пройдет…

А когда он очнулся, многими часами позже, в фургончике царила темнота. Роза Эльды исчезла.

Глава 12

СОБЛАЗНЫ

Саро знал о плетке, прежде чем мужчина подумал об ударе, потому что, когда наездник коснулся его плеча, «увидел» его жестокие намерения, будто их разыграли перед его глазами. И Ночной Предвестник, животное с развитой интуицией, тоже знал. Они вдвоем резко ушли в сторону, оставив преследователя Саро отчаянно размахивать руками в попытке окончательно не потерять равновесие.

Хлыст появился в разреженном воздухе, завершая первоначальный замах, и ударил по лошади самого преследователя так резко, что пегий жеребец дико заржал и сбросил наездника на землю. Другие скакуны промчались мимо них, подняв целый ураган пыли. Ночной Предвестник, весь дрожащий от избытка адреналина и ярости, кинулся за ними, прижав уши к голове и вытянув вперед шею. Саро оставалось только цепляться изо всех сил за заплетенную гриву жеребца, пока Ночной Предвестник прорывался сквозь толпу лошадей сразу за лидирующей группой: кровь и пот исполосовали его бело-красными линиями.

Огромный эйранец с длинной гривой светлых волос и развевающейся позади бородой, мчащийся на чудовищном сером звере, оспаривал лидерство истрийца на впечатляющем черном коне и пустынника на одной из знаменитых золотых лошадей с южных равнин. Южане, по-видимому, заключили своего рода договор, потому что оба пытались вывести из строя эйранца, зажимая между своими конями, пытаясь запутать ноги его скакуна плащом.

Эйранец зарычал и поднял руку, чтобы отомстить, а мужчина на золотом коне схватился за поводья. В этот момент Ночной Предвестник выпрыгнул в образовавшийся между ними промежуток. Эйранца озадачила неизвестно откуда появившаяся незнакомая лошадь и еще один наездник. Потом он опустил вниз кулак, как кувалдой ударив прямо в бок Саро, и следующим ощущением юноши стала непереносимая боль под ребрами, визг лошади, которой, Саро знал, мог быть только Ночной Предвестник, свист ветра и, наконец, неизбежное соприкосновение с пепельной землей.