Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)

Каспар вздохнул. Он надеялся, что с пленением Мясника наступят дни чуть более упорядоченные, чем были до сих пор.

Но его терзало предчувствие, что положение дел мало изменится.

Снег кружил над укрытой ночью лощиной, когда девять всадников въехали на скалистый склон, возвышающийся над долом. Закутанные в шкуры, они больше напоминали диких животных, чем людей.

Больше здесь не было ничего живого, да и не могло быть, — каменистая земля и усердно завывающие ветры делали эту часть Кислева непригодной для жилья.

Наездники гнали усталых лошадей вверх, на откос глубокой расселины, выглядящей так, словно земля раскололась, нанеся самой себе длинную извилистую рану. Борясь с ухудшающейся на глазах погодой, всадники все подстегивали и подстегивали коней, хотя, казалось, сами стихии вознамерились помешать их продвижению.

Из пелены пурги навстречу людям выступил могучий утес, древний менгир [5] сорока или пятидесяти футов высотой, из твердого гладкого камня, макушка которого терялась в снеговом мраке. Глубоко сидящий в земле и тянущийся к темному, с размытым пятном луны небу, огромный камень был покрыт угловатой резьбой, которая могла когда-то быть грубыми пиктограммами, пока ветры не сделали их абсолютно нечитаемыми.

Всадники остановились у подножия гигантского камня, спешились и обошли вокруг глыбы, словно изучая ее. Один из людей, широкоплечий великан в рогатом шлеме с забралом в форме рычащего волка, шагнул вперед и приложил к камню ладонь в латной перчатке.

— Будь осторожен, господин мой, — предупредил его человек, увешанный костями и амулетами. — В камнях поет сила.

— Хорошо, — ответил воин в шлеме, поворачиваясь к шаману. — Давай сюда приношение Чару.

Верховный Зар Альфрик Цинвульф прижал к менгиру вторую ладонь и улыбнулся. Долганцы называли это место Урзубье, Зубы Урсана, и верили, что камни эти — осколки клыков медвежьего бога, оставшиеся в земле после того, как он хотел откусить кусок от мира. Он улыбался нелепости этого предположения.

Зная, что очень рискует, забираясь так далеко на юг без своей армии, он, тем не менее, хотел сам увидеть камни. Альфрик снял перчатку и погладил мозолистой ладонью холодную глыбу. Не напрасно он совершил это опасное путешествие. Даже не будучи колдуном, Верховный Зар чувствовал энергию, переполняющую камень, и возносил хвалы Чару за то, что он привел его сюда.

— Мой господин. — Шаман толкнул связанного человека к ногам Верховного Зара.

Альфрик Цинвульф отступил от камня и распахнул шкуры, позволив плащу упасть на землю. Под мехами обнаружились сверкающие пластины тяжелых стальных доспехов, в которых рябил лунный свет, так что казалось, что по гладкой поверхности льется густое блестящее масло. Окаймленный золотыми и серебряными спиралями нагрудник был выкован так, чтобы подчеркивать мощные, бугрящиеся силой мускулы грудной клетки и живота, повторяя их очертания. Плоть рук скрывали множество чеканных трофейных колец и цветные татуировки, скрученные выпирающими узловатыми мышцами. Гигантский палаш добрых шести футов длиной прятался в заплечных ножнах, на рукояти его скалилась морда рычащего демона.

Он снял шлем и передал его одному из воинов. Дикая грива серебристых волос, тронутых у висков черным, рассыпалась по плечам, обрамляя покрытое ритуальными шрамами — шесть рубцов на левой щеке, четыре на правой — лицо, светящееся безжалостным разумом.

Верховный Зар возвышался над воинами, могущественный воитель, избранник, служащий великим богам севера, истинным богам человека, Повелителям Конца Времен, в скором времени — наследникам этого мира.

Перед ним дрожал и всхлипывал пленник, уже раздетый до грязной набедренной повязки.

Верховный Зар улыбнулся, обнажив заточенные острые зубы, и нагнулся, подняв пленника за шею одной мясистой рукой.

Человек забился, борясь с хваткой Верховного Зара, но спасения не было. Избранник Хаоса притянул пленника к себе ближе и с ревом «Хвала Чару!» перекусил ему горло. Он отнес содрогающееся тело к камню, позволив струе крови забрызгать гигантский менгир.

Шаман подался вперед, исследуя узоры, выведенные текущей по камню кровью, и рисунки, проявившиеся, когда липкая жидкость добралась до стершихся пиктограмм. Верховный Зар отбросил в сторону труп, выплюнул к подножию глыбы кусок мяса и сказал:

— Ну? Что говорят знамения?

Шаман повернулся и ответил:

— Я чувствую под нами пульс мира.

— И?

— Он боится.

Верховный Зар рассмеялся:

— Что ж, у него есть на то причины.

Зубы Урсуна

Пролог

Кар Одаген знал, что молния, которую он ждал всю свою жизнь, ударит в гору, задолго до того, как она расколола небо. Мощный раскат грома прокатился над головой, дождь лил бесконечным водопадом, словно бы боги подняли к небесам все моря мира и теперь их воды стекали вниз, стремясь затопить земли людей.

Он чувствовал энергию молнии, бурлящую над ним, — молнии, вызванной магией, которую он и все шаманы Железных Волков до него с незапамятных времен приносили в эти горы.

Зазубренный пик над ним темным копьем пронзал трепещущее мерцающее небо, сражающиеся в тучах боги бросали свой призрачный свет на горы Края Света. Шаман почувствовал, как волоски на его покрытых шрамами и чарами руках встали дыбом, когда он подошел к столбу из выбеленных солнцем и ветром черепов, насаженных на медный кол, один над другим. До верхнего мог дотянуться разве что самый высокий воин Волков. Зыбкий голубой огонь плясал на костяном столбе, вспыхивая в пустых глазницах ухмыляющихся черепов, наделяя их подобием некой злобной жизни. Сотни таких ритуальных столбов, столбов дани, окружали горный пик, давая знак Падшему, спящему под миром, что его помнят, что воины и шаманы Железных Волков не забыли его. Эти горы состарились уже тогда, когда мир был еще молод, и Железные Волки никогда бы не осмелились забыть свой долг перед ними.

Верховные Зары Железных Волков за сотню войн возложили тысячу раз по тысяче черепов к ногам шаманов. Идут века, и новые поколения, как и прежде, будут добавлять черепа на свои медные столбы у горы. Готовясь к наступлению на Кислев, Верховный Зар Железных Волков, сам Альфрик Цинвульф, велел своему шаману поднять несметное число черепов в честь Темных Богов.

Кар Одаген миновал один из таких столбов дани. Грудь его распирало благоговейное, вселяющее трепет предчувствие. Он пробудился от сна, в котором стаи ненасытных черных волков севера гнали по небесам одинокого белого волка. На спине этого сверкающего белизной зверя сидел могучий воин, облаченный в шкуры, с громадным боевым молотом, и хотя волк был силен, он не мог оторваться от преследователей. На вершине высокого обледеневшего пика белый волк оказался в безвыходном положении, и они вместе с всадником стали сражаться со щелкающими зубами северными волками. Человек и волк дрались умело и отважно, пролив кровь сотен врагов, но вдруг черные стаи превратились в волнующуюся грозовую тучу непроницаемого мрака, пронзаемую лишь горячими, как лава, копьями молний, вспарывающими плоть человека и волка.

И хотя Кар Одаген и не видел сквозь облако, его грезящее «я» знало, что в сердце тучи таится нечто невообразимо древнее и чудовищно злое. И даже он, посылавший свой дух в царство демонов, боялся этой безумной силы.

Внезапно черная туча вспучилась и проглотила человека и волка, а Кар Одаген пробудился, зная, что ночь, предсказанная его далекими предшественниками, наконец-то пришла. И вот он отправился во тьму, задыхаясь, взбирался в гору, тяжелые капли дождя барабанили увесистыми молотками по его бритой татуированной голове, а острые как бритва камни резали ноги до крови.

Еще раз грянул гром, точно бог шагнул на землю, рокот прокатился по небу, но Кар Одаген не смотрел вверх, всем своим существом зная, что еще не время.