Охотники Гора

Уверен, что пленение Боска, адмирала Порт-Кара, конечно, входило в планы «Рьоды», проделавшей столь долгий путь, но вовсе не являлось ее основной задачей. Здесь, в лесах, идет крупная игра. Тирос и Ар — враги давние и непримиримые. Боюсь, на этот раз Марленус, возможно, впервые в жизни просчитался.

Я повернулся к четвертой девушке, черноволосой светлокожей красавице.

— Будешь отвечать на вопросы быстро и четко, — приказал я.

— Да, хозяин, — прошептала она.

— Сколько у тиросцев людей?

По телу девушки пробежала крупная дрожь. Она разрыдалась.

— Точно я не знаю.

— Человек двести?

— Да, наверное.

— Корабль, что находился здесь, «Терсефора», был захвачен, спущен на воду и уведен вниз по реке?

— Да, хозяин.

— Сколько тиросцев на нем осталось?

— Думаю, человек пятьдесят.

На «Терсефоре» сорок весел. Значит, на каждое весло посадили по человеку. Ну что ж, людей у них хватает.

— Что случилось с моими матросами и рабынями?

— Всех матросов, кроме того, у которого на голове осталась выбритая женщинами-пантерами полоса, заковали в цепи и бросили в трюм «Терсефоры», а четверых рабынь и человека с отметиной на голове увели в лес.

— Куда направилась «Терсефора»?

— Пожалуйста, не заставляйте меня говорить! — взмолилась она.

Я начал отстегивать с ее ошейника цепь, связывающую несчастную с остальными девушками.

— Пожалуйста! — разрыдалась девица.

Я поднял ее на руки и стал заходить в воду.

— Нет! — закричала она. — Я скажу! Скажу!

Я опустил рабыню в реку, стоя у нее за спиной и держа ее за плечи. Вода доходила мне до пояса, а ей несколько выше.

Через мгновение я заметил прочертивший поверхность воды черный плавник. Обычно речная акула не любит заходить на мелководье, но, отведав недавно мяса и чувствуя близкую добычу, она может легко изменить своим привычкам. Акула начала описывать перед нами круги, постепенно подходя все ближе. Я крепко держал девушку за плечи. Она истошно кричала.

— Куда направилась «Терсефора»? — снова спросил я.

Акула совсем осмелела.

— В Лаурис! — крикнула девушка. — Она пошла в Лаурис!

— И куда потом?

Акула постепенно замедлила кружение и застыла на одном месте, взяв курс на девушку. Боковые плавники и хвост продолжали медленно двигаться, а длинное хищное тело изогнулось и замерло, как взведенная пружина, готовясь к молниеносному броску.

Девушка разразилась душераздирающим воплем, рванулась в моих руках, вспенила воду ногами и отогнала акулу, но через секунду хищница снова была готова к атаке.

— В Лаурисе она присоединится к «Рьоде»! — закричала девушка.

Акула рванулась вперед. Я сделал вид, будто не удержал в руках дернувшуюся в сторону девушку, а на самом деле дал ей возможность уклониться от распахнутой пасти хищника.

Плавники акулы ударили девушку по ногам.

— В следующий раз она не промахнется, — заверил я трепещущую в моих руках жертву.

— Ваш корабль вместе с «Рьодой» пойдет в Лидиус, а оттуда направится на север, к обменному пункту! — вне себя от ужаса закричала девушка. — Прошу вас, сжальтесь над несчастной рабыней!

Я не спускал глаз с акулы. Она снова изготовилась к броску, на этот раз застыв ярдах в пятнадцати от нас. В прозрачной воде я хорошо различал ее оскаленную пасть и передние резцы.

— С какой целью они направляются к обменному пункту? — продолжал я допрос.

— Они намерены охотиться за новыми рабами! — закричала девушка.

— За какими рабами? — Я встряхнул ее. — Говори быстрее! Следующий бросок акулы будет для тебя смертельным!

— За Марленусом из Ара и его свитой! — Голос девицы перешел в нечленораздельный вопль.

Я рывком отшвырнул ее к берегу и ударом ноги в нижнюю челюсть отбросил метнувшуюся ко мне черной молнией акулу. Схватив обезумевшую от страха девушку за волосы, как и подобает водить рабынь, я выволок ее на берег. Она дрожала и захлебывалась от рыданий. Я бросил ее на песок и пристегнул за ошейник к общей цепи.

— Всем встать! — приказал я. — Выпрямиться, головы вверх, руки за спину.

Я поднял с песка снятые с них шелковые накидки и заткнул каждой из них за ошейник, а руки им связал теми же веревками, что и прежде.

«Терсефора» с большинством моих людей на борту, закованными в цепи и брошенными в трюм, должна встретиться с «Рьодой» в Лаурисе. Затем оба корабля проследуют к Лидиусу и оттуда доберутся до обменного пункта, расположенного на берегу Тассы к северу от Лидиуса. Основная часть тиросцев тем временем проберется по суше через лес, чтобы неожиданно напасть на лагерь Марленуса. Они захватили с собой Римма и рабынь. Римма они, конечно, взяли потому, что после встречи с нами в Лаурисе считали его моим офицером. Матросы с «Терсефоры», безусловно, не выдадут тиросцам моих помощников, и Турнок сейчас, видимо, заперт в трюме как простой член экипажа. Это очень даже неплохо: у матросов, таким образом, останется хотя бы один офицер. Отделение командующего состава от рядовых является довольно распространенной и весьма разумной практикой, поскольку это в значительной мере разобщает пленных и зачастую мешает их возможным согласованным действиям. Ушедшие в лес взяли Римма с собой именно потому, что считали его моим офицером. Девушек же захватили, потому что они хорошенькие. Таким образом, Римма, Гренна, Шира, Кара и Тина двигались через лес вместе с основными силами нападающих. Остальные, включая Турнока, находились на «Терсефоре», закованные в цепи и посаженные в трюм.

Стоя на берегу, я обводил хмурым взглядом остатки моего разрушенного лагеря, глубокий след в песке от киля «Терсефоры», широкой полосой тянувшийся к воде…

Все это мне очень не нравилось.

На «Терсефоре» осталось около пятидесяти тиросцев, севших на весла. Сама команда «Рьоды» насчитывала, очевидно, человек сто, хотя эти люди и не входили в число тех двухсот человек, которых опрошенная мной рабыня определила как ударную силу нападавших. Значит, к лагерю Марленуса сейчас движется человек сто — сто пятьдесят, а может, и больше. Они уже потеряли одиннадцать воинов, оставленных для захвата любого из моих матросов, кто попытается вернуться в лагерь. Парни, очевидно, не предполагали, что такое действительно может произойти, и поэтому даже не выставили дозорных. Ну что ж, они за это поплатились. Теперь силы нападавших на одиннадцать человек уменьшились. Тачакский обычай: не оставлять позади себя ни одного живого врага. Мудрый обычай.

Я посмотрел на рабынь, скованных за ошейники в единый небольшой караван, со связанными за спиной руками. Они стояли на коленях неподвижно, выпрямив спину и высоко подняв голову, так, как я им приказал. Я обошел вокруг них. Они были довольно привлекательными.

— Вы являлись частью заговора, в результате которого мой лагерь разгромлен, а мои люди и рабыни захвачены в плен, — сурово заметил я. — Вы послужили орудием, без которого планы моих врагов не смогли бы осуществиться.

— Сжальтесь над нами, хозяин, — прошептала одна из девушек. — Пощадите нас!

— Молчать! — огрызнулся я.

Все четверо моментально замерли, боясь пошелохнуться.

— Кто из вас был лесной разбойницей? — спросил я.

— Мы все из городов, — робко ответила рыжеволосая.

Я подошел к ним поближе.

— Но по крайней мере вы знаете, насколько остры зубы слина? — поинтересовался я.

— Пожалуйста, не отправляйте нас в леса! — взмолилась одна из пленниц.

— В леса вы пойдете все равно, — сообщил я, — но, если в точности будете следовать моим указаниям, вероятно, сумеете выжить. Если же вы вздумаете своевольничать, то неминуемо погибнете.

— Мы сделаем все, как вы скажете, — пообещала первая девушка.

Я улыбнулся про себя. Эти рабыни могут оказаться для меня полезными. Я взял за волосы вторую девушку и повернул ее лицом к себе.

— Когда тиросцы отправились в лагерь Марленуса?

— Вчера утром, — ответила она.

Судя по состоянию следа на песке от киля «Терсефоры», я примерно так и предполагал. Значит, я не успею вовремя добраться до лагеря Марленуса, чтобы его предупредить. На это не хватит времени.