Замок лорда Валентина

Залзан Кавол тоже выглядел расстроенным.

— Продолжайте,— бросил он отрывисто.— Мы здесь для того, чтобы выступать для них.

— По-моему,— сказал Валентин,— мы здесь для того, чтобы Развлекать их, но не обязательно представлением.

— Не важно. Мы артисты и будем продолжать.

Он дал сигнал и начал с братьями головокружительный обмен множеством острых и опасных предметов. Слит, помедлив, схватил несколько дубинок и стал бросать их каскадом. Карабелла последовала его примеру. Руки Валентина похолодели и явно отказывались работать.

Девять метаморфов неподалеку от них тоже начали жонглировать.

Метаморфы делали все словно как во сне, без малой толики настоящего искусства или ловкости — это была насмешливая пародия, не более. Они держали в руках черные плоды с толстой скорлупой, куски дерева и другие обычные предметы и перебрасывали их из руки в руку, по-детски передразнивая жонглеров, все время роняя предметы даже в этих простых движениях, и быстро наклонялись, чтобы поднять их. Это представление заинтересовало зрителей куда больше, чем все, что показывали настоящие жонглеры. Теперь зрители гудели (может, это были их аплодисменты?), ритмично покачивались и хлопали руками по коленям, а некоторые беспорядочно трансформировались, странным образом чередуя формы то человека, то хьорта, то су-сухириса, то жонглеров. В одном месте Валентин увидел сразу шесть или семь грубых копий самого себя.

Выступать в таком ужасном окружении стало невозможно, но жонглеры угрюмо работали еще несколько минут, ошибаясь, роняя дубинки, нарушая давно отлаженные комбинации. Гудение метаморфов становилось все сильнее.

— Ой, смотрите! Смотрите! — вдруг закричала Карабелла.

Она указала на одного из псевдожонглеров, который изображал Валентина.

Валентин тоже взглянул на него и задохнулся от изумления.

Действие метаморфа не поддавалось никакому пониманию, ошеломляло и приводило в ужас. Он словно колебался между двумя формами. Одна воспроизводила Валентина-жонглера — высокого, широкоплечего, большерукого, золотоволосого молодого человека, а вторая была образом лорда Валентина, короналя.

Метаморфозы происходили почти мгновенно, как вспышки света. Какую-то секунду Валентин видел перед собой своего двойника, а в следующий миг — чернобородого короналя с жестким взглядом и властным лицом, который туг же исчезал, снова сменяясь простым жонглером. Гудение толпы стало еще громче: метаморфы одобряли шоу. Валентин… лорд Валентин… Валентин… лорд Валентин…

Глядя на это, Валентин чувствовал, что спина его леденеет, волосы шевелятся, колени дрожат. В смысле этой странной пантомимы нельзя было ошибиться. Если Валентин хотел получить подтверждение всему тому, что прошло через его разум за последнее время, начиная с Пидруида, то теперь он его получил здесь, в этом лесном городе, среди первобытного народа.

Он смотрел в собственное лицо.

Он смотрел в лицо короналя.

Остальные восемь «жонглеров» корчились в каком-то ужасном танце — высоко задирая ноги, размахивая фальшивыми скандарскими руками и хлопая себя по бедрам. Волосы лже-Слита и лже-Карабеллы развевались на ночном ветру, и только фигура лже-Валентина оставалась неподвижной, хотя лицо непрерывно изменялось. Наконец все это закончилось: девять метаморфов стояли в центре круга, протягивая руки к публике, которая вскочила на ноги и принялась изображать тот же дикий танец.

Представление завершилось. Метаморфы, продолжая танцевать, уходили в ночь, к ларькам и развлечениям своего фестиваля.

Ошеломленный Валентин медленно повернулся и увидел застывшие лица своих товарищей. Челюсть Залзана Кавола отвисла, руки вяло болтались. Его братья сгрудились за ним в безмерном ужасе. Слит был страшно бледен, лицо Карабеллы, наоборот, пылало лихорадочным румянцем. Валентин протянул к ним руки. Залзан растерянно подался вперед, но остановился в нескольких футах от Валентина. Он моргал, облизывая губы, и ему, казалось, трудно было заставить себя заговорить.

Наконец слабым, не своим голосом он произнес:

— Мой лорд…

Он и его братья неуверенно и неловко опустились на колени. Залзан Кавол трясущимися руками изобразил знак Горящей Звезды, его братья сделали то же. Слит, Карабелла, Виноркис, Делиамбер тоже встали на колени. Испуганный Шанамир, застыв от изумления и разинув рот, смотрел на Валентина, а затем медленно склонился к земле.

— Вы что, спятили все? — закричала Лизамон.

— На колени! — хрипло приказал Слит.— Ты видела это, женщина! Он — корональ. На колени!

— Корональ? — смущенно пробормотала она.

Валентин протянул к ним руки успокаивающим и благословляющим жестом. Они боялись его, и то, что сейчас произошло, вселяло в них ужас.

Он и сам испугался, но страх быстро прошел, сменившись силой, убежденностью, уверенностью. Само небо, казалось, крикнуло ему: «Ты — лорд Валентин, который был короналем на Замковой горе, и ты вернешься в Замок, если будешь сражаться за это». Даже здесь, в этой дождливой, далекой охотничьей стране, в ее обветшалом древнем городе, еще потный после жонглирования Валентин, одетый в простой грубый наряд, чувствовал себя тем, кем когда-то был. Хотя он еще не осознал, что же с ним произошло, реальность полученных во сне посланий больше не вызывала сомнений. Принимая знаки почтения от своих прежних товарищей, он уже не чувствовал ни вины, ни стыда.

— Встаньте,— произнес он мягко.— Все встаньте. Нам надо уезжать отсюда. Шанамир! Запрягай животных. Залзан Кавол! Готовь фургон,— Сейчас его наполняла сила его прежнего имперского положения.— Всем вооружиться! Энергометами — тем, кто умеет с ними обращаться, остальным — жонглерскими ножами. Присмотри за этим, Слит.

Залзан Кавол с трудом выговорил:

— Мой лорд, мне кажется, я сплю. Подумать только, все это время я путешествовал с… Подумать только, я грубо разговаривал… я ссорился с…

— Потом,— прервал его Валентин,— Сейчас нет времени обсуждать это.— Он повернулся к Лизамон, которая разговаривала сама с собой: шевелила губами, жестикулировала, что-то себе объясняла и обсуждала эти невероятные события. Спокойным и в то же время исполненным силы голосом Валентин обратился к великанше: — Ты нанималась только привести нас в Илиривойн. Мне понадобится твоя сила, когда мы убежим. Ты останешься с нами до Ни-мойи и дальше?

— Они сделали тебе знак Горящей Звезды…— забормотала она.— Они все встали на колени, а метаморфы… Они…

— Когда-то я был лордом Валентином из Горного замка. Поверь, это действительно так. Королевство попало в злые руки.

Останься рядом со мной, Лизамон. Я отправляюсь на восток, чтобы восстановить справедливость.

Прижав громадную ладонь ко рту, великанша ошеломленно смотрела на Валентина, а затем начала сгибаться в почтительном поклоне. Однако он покачал головой, взял ее за локоть и не дал встать на колени.

— Нет-нет. Не нужно сейчас этого. Пора убираться отсюда!

Собрав свой инвентарь, жонглеры поспешили на другой конец города к фургону. Шанамир и Карабелла ушли раньше и теперь были уже далеко. Скандары двигались одной шеренгой, и земля под ними дрожала. Валентин ни разу не видел, чтобы они ходили так быстро. Им со Слитом приходилось буквально бежать за ними. Кривоногий и медлительный Виноркис изо всех сил старался не отставать. Позади всех шагала Лизамон Халтин. Она подхватила Делиамбера и несла его на сгибе левой руки, в правой держа обнаженный вибромеч.

Приближаясь к фургону, Слит спросил Валентина:

— Мы освободим пленника?

— Да.

Валентин поманил к себе Лизамон. Она опустила Делиамбера на землю и пошла за Валентином. Под предводительством Слита они побежали к площади. К облегчению Валентина, там практически никого не было, кроме горстки стражников, стоявших на посту. Двенадцать клеток все еще оставались на месте, поставленные в три яруса, на самом верху — клетка с синеко-жим. Не дав стражникам опомниться, Лизамон схватила сразу двоих и швырнула чуть ли не на середину площади.