Драконьи истории

— Мужьями? Это как? — Инга невольно отдернулась.

— У них там женщины всем заправляют, — пояснил Ариш. — Женщина выбирает мужа, а не наоборот. Или нескольких, это уж как ей захочется.

— Надо же… — качнула головой Инга. — Знаешь, я вроде бы читала о таких вещах, но…

— Если сама не увидишь, не прочувствуешь, — завершил он ее мысль.

— Накоплю денег, может, слетаю в те края, — вздохнула она.

— Хочешь, слетаем вместе? — предложил Ариш, и Инга замялась. Как-то это было слишком неожиданно…

— Я даже не знаю, когда это будет, — сказала она наконец. Ей показалось, это достаточно дипломатично. — Я мало зарабатываю.

— Ничего, я подожду, — ответил он совершенно серьезно. И, слава Создателю, не предложил полететь за его счет! — Вот твой рюкзак, проверь, все ли цело.

— Я не… — Инга не нашлась со словами.

— Понимаешь, тут водятся такие полосатые грызуны, волокут в норы все подряд, какую-нибудь мелочь могли и утащить, зеркальце, например, или что у тебя еще, — пояснил Ариш, явно забавляясь ее реакцией. — Им рюкзак прогрызть — раз плюнуть.

Инга поняла, что краснеет.

— Все цело, — сказала она, для вида перетряхнув кармашки. Ничего ценного там все равно не было.

— Сама до лагеря дойдешь? Или проводить? Опасных хищников тут не водится, но все равно…

— Дойду, — мрачно ответила она, надевая рюкзак. — Спасибо. И что спас меня, дуру бестолковую, и… вообще.

— Сколько ты еще тут пробудешь? — спросил Ариш, глядя в упор. Странно, но Инга не могла смотреть ему в глаза.

— Если не считать эту ночь, еще четверо суток.

— Как же это ее не считать? — удивился он. — Как стемнеет, приходи на это место. Я покажу тебе, как вращается небо. Ну а не захочешь, не приходи, я один посмотрю, — добавил Ариш, предвосхитив ее реплику. — Люблю смотреть на звезды.

— Я подумаю, — ответила Инга и спаслась бегством.

Оказалось, ее отсутствия в лагере и не заметили, там готовили что-то вкусно пахнущее, смеялись и пили местное вино прошлого урожая.

«И зачем ехали?» — в очередной раз подумала она, переодеваясь в своей палатке. И снова задумалась, что же имел в виду Ариш… Может, у них так принято приглашать на свидания определенного рода? Или нет? Вот с кем-то из своих спутников она бы на такую встречу точно не пошла, потому что наверняка знала, чем закончится дело, а Ариш не казался опасным. И пусть Инга видела его первый раз в жизни, понятия не имела, кто он такой и чем занимается…

«Вот тебе, пожалуйста, курортный роман», — мрачно подумала она, перекусила на скорую руку, подумала, оделась потеплее (ночами тут было нежарко), захватила туристическую пенку и ушла. Ее снова не заметили, у костра уже пели, отчаянно фальшивя.

На берегу тускло тлел костерок, пахло чем-то незнакомым, очень душистым.

— Я уж думал, ты не придешь, — сказал Ариш, сосредоточенно помешивая что-то в котелке. — Испугаешься. Вы, люди из городов, теперь всего боитесь, особенно незнакомцев.

— Боимся, — подтвердила Инга, расстилая пенку и усаживаясь.

— Это ты правильно сделала, ночью холодно, особенно чужакам, — одобрил он. — Я вот плед захватил, замерзнешь — укутаешься.

Это был не плед, а потрепанное лоскутное одеяло.

— А ты?

— А мне не холодно. Я привычный. Ты-то девушка, тебе мерзнуть нельзя, — невозмутимо сказал Ариш и протянул ей плошку со своим варевом. — Попробуй.

— Это после твоего напитка небо начнет вращаться? — не без намека спросила Инга.

Ариш недоуменно посмотрел на нее.

— О чем ты?

— Я не знаю, что тут растет, какие травы. Так вот выпьешь — и привет. И небо вращается, и звезды танцуют, и кони по радуге скачут…

Он молча выплеснул напиток в траву и встал.

— Должно быть, я ошибся, — негромко произнес он. — Жаль.

— О чем ты? — спросила на этот раз Инга.

— Ни о чем. Возвращайся в лагерь. Там, я слышу, снова завыли.

— Ариш, я тебя обидела чем-то? Нарушила какой-то обычай? — Она вскочила. — Погоди, я читала, нельзя отказываться от угощения, дело в этом? Прости, я забыла, я…

— Да при чем тут это, — тихо сказал он. — Я просто заварил чай. Я же не прадедушка Арниль, он-то под настроение такое стряпает, что потом синих зайцев наяву видишь.

— Просто чай? — зачем-то переспросила Инга.

— Да. Чтобы согреться.

— Но разве чай так пахнет?

— А ты пила когда-нибудь настоящий? Да, не скрою, добавил туда чего-ничего для аромата, но могу поклясться — никакой отравы там нет. Ну разве что аллергия у тебя на какие-то растения, — мрачно сказал он, глядя на озеро.

Инге стало обидно до слез: ни за что ни про что оскорбила человека, который, кажется, и впрямь не желал ничего дурного.

— Прости, пожалуйста, — попросила она и шмыгнула носом. — Ты… ты прав, мы, люди из больших городов, боимся незнакомцев. Ты сам посуди: кругом степь, в лагере песни поют, никто не услышит, случись что… А если бы не ты, я бы утонула, — добавила Инга шепотом. — Но все равно научиться кому-то доверять очень тяжело. Меня предавали уже трижды, а мне лет всего ничего. Хочешь, расскажу?

— Расскажи, если тебе так будет легче, — кивнул он не оборачиваясь. Инге в самом деле было проще говорить, когда на нее не смотрели.

— В школе на выпуске мы веселились, — сказала она, сев обратно. — И кто-то подлил мне в газировку неразбавленного спирта, а я так хотела пить, что выхлестала залпом и не заметила. А очнулась только назавтра, я-то до этого только шампанское пробовала, и то глоточек. Такой вот занятный выпускной получился. Я потом узнала, что это сделала моя лучшая подруга. Она еще долго всем знакомым в красках пересказывала, как я веселилась… Спасибо, до раздевания не дошло, я раньше отключилась!

Ариш чуть повернул голову.

— В институте я познакомилась с парнем, начали встречаться, а он вдруг бросил меня без объяснений и начал обходить десятой дорогой. Оказалось, это приятель рассказал ему, что я и в школе вела себя непотребно, а теперь вовсе готова лечь с первым встречным, да и выпить не дура. Сказать, откуда ноги у сплетни растут? — Инга вытерла нос. — Я выяснила окольными путями: это он так хотел меня отбить, идиот, да шансов не было, вот и решил, мол, мой парень сам сбежит. Он и сбежал, а этому я морду набила. Ну как набила… врезала разок, нос сломала, мне же и нагорело. Пришлось переводиться.

Ариш стоял уже боком.

— Ну а потом был диплом и выпускной. Отмечали с группой в общежитии, весело так, там ребята были хорошие… А после поехали в парк, ну вроде как проветриться. И вот один из этих хороших ребят, мой друг, которому я диплом помогала делать, а он мне лабораторные писал, и вроде как что-то намечалось… — Инга замолчала. — Извини. Не хочу больше вспоминать. Только я с тех пор ненавижу запах сирени… Ты что?!

— Не бойся, — сказал Ариш. — Я — не они. Я ведь сказал, что пальцем к тебе не прикоснусь против твоей воли.

— Так ты меня обеими руками держишь, — выдохнула она. В кольце его рук было тепло, жарко даже.

— Ты поняла, что я имел в виду. Успокойся и не дрожи. И не плачь. Что было, то прошло, так одна из моих двоюродных бабушек говорит. Ну или поплачь, если хочется, родная моя бабушка тоже на слезы горазда…

— Нет, я не буду. — Инга всхлипнула в последний раз и прижалась к плечу совершенно незнакомого человека, крепко державшего ее в объятиях. Страшно почему-то не было. — Все уже перегорело. Я уехала в другой город, да только, знаешь, мир тесен…

— Еще как, — подтвердил он. — Мне-то уж можешь не рассказывать.

— Налей мне чаю, — попросила она, понимая, что хуже ей уже не будет.

Чай пах терпко и нежно, он уже остыл, но так, сказал Ариш, вкус раскрывается даже ярче. Он был горьким и одновременно сладким, и как это получается, Инга не понимала. Его нельзя было пить залпом, только отпивать понемногу, чтобы ощутить послевкусие…

— Это бабушка научила, — сказал Ариш, разглядев мечтательное выражение ее лица. — Она, повторюсь, из здешних краев, а тут давным-давно идет торговля с дальним западом и югом, вот и прижились такие рецепты. Если б она еще только перца поменьше в еду сыпала! — добавил он. — Ну что? Успокоилась?