Летопись Линеи (СИ)

-- Я ведь могу отказаться? -- с надежной спросил Леон.

-- Ты уже не мальчик, зачем задаешь этот вопрос? Ты мужчина, так веди себя соответственно -- принимай решения самостоятельно и неси за них ответственность. Моей задачей было поставить тебя в известность наших дел и только. В конце концов всегда можно подвести лошадь к воде, но заставить пить -- нет.

-- Благодарю за понимание. Я бы все равно хотел узнать, что ты думаешь на этот счет. Решаю я, но и советы ты учил меня хотя бы просто выслушивать.

-- Не скрою, мне бы хотелось, чтобы этот брак был заключен. В конце концов на твоих странствиях это не особо отразиться. Эклерам и само собой нам, нужен наследник, так заделай его и отправляйся в странствия на год, другой. Повидаешь мир, как и хотел, наберешься опыта и впечатлений. Если беременность разрешится мальчиком, то пока он не сможет держать в руках лук и меч, он забота матери, а не отца. Отказ от этого брака, будет серьезной ошибкой, вот мое мнение.

Леону захотелось узнать, что же думает мать, но он сам себя отругал за эти мысли. Какая разница, кто и что думает? Отец сказал суть -- решай сам и живи с этим!

-- Что думаешь об этом, лев? -- вопрос, крайне интересующий Гидеона, задал лучший друг Леона.

-- Я против, и я непреклонен в своем решении, -- с непоколебимой уверенностью произнес Леон и был уверен, что ничто не изменит его выбор.

-- Что до меня, то я рад это слышать, а спросил я вот к чему: как ты помнишь, Леон, вступив в мужской возраст, я получил право распоряжаться деньгами отца. Та за чем дело стало? Могу ли я покрыть ваши долги или поспособствовать восстановлению виноградников в Видане?

-- Я не могу даже сметь просить тебя об этом, -- изумился Леон.

-- Счастье друга, превыше каких-то денег, -- беззаботно ответил Готфрид как будто дело шло о какой-то несущественной ерунде, а не крайне серьезных суммах.

-- Какие-то деньги, как ты изволил выразиться, заработал твой покойный отец, прояви уважение, -- ввернул Гидеон, крайне недовольным тоном. -- Легко расставаться с тем, чего не заработал сам. Я был поверенным твоего отца, и я знаю о сумме, доставшейся тебе в наследство, поверь мне, ее не хватит. За желание помочь нам я тебе выражаю тебе свою крайнюю благодарность, Готфрид. Отрадно видеть, что я сдержал слово данное Тревору и воспитал из тебя достойного мужчину.

-- Так-с, дайте подумать. Что у нас со сроками? Я ничего не смыслю в финансовой стезе, хотя подумывал на старости лет заняться ростовщичеством. Если сейчас за него взяться и пустить в ход полученные деньги, ощутимая прибыль может прийти лишь через год-два. -- не сдавался Готфрид, грезивший о том, как деньги будут течь в его фамильную казну сами собой, а он даже на склоне лет будет гулякой, не знающим иного труда, кроме как кутеж в компании хорошеньких дам.

-- Долги должны быть уплачены через месяц, а Эклеры ждут ответа на этой неделе.

-- Ты ходил к князю просить помощи, -- вдруг произнес белый рыцарь и это был не вопрос, но утверждение.

-- Ходил и безрезультатно. Казна нашего князя полна мышей, но не астэров. Война выжала все соки, а после гибели дочери, Эддрик совсем опустил руки и все хозяйство пришло в упадок. Древесина в мирное время не так нужна, а наш край богат лишь ей.

-- Что за мрачная безнадежность? Как больно слышать такое о родине, о семье в которой вырос и принял за как свою собственную. -- поразился Готфрид.

-- Что бы ни сулила нам судьба, мы выстоим, -- ответил Леон.

-- Если Леон отказался и если моего наследства ни на что не хватит, то самое меньшее что я могу, так это предложить вам переехать в дом моего отца... мой дом.

-- Ты серьезно? Смеем ли мы на это рассчитывать?

-- Еще слово и я обижусь мой друг, -- предупреждающе осек Готфрид. -- Вы приняли меня как сына, я спал с вами под одной крышей, ел за одним столом с вами и был воспитан Гидеоном, а ты спрашиваешь такое? Нет ни вашей, ни нашей семьи, -- мы одна семья, пусть и носим разные фамилии.

-- Тебе бы свою жизнь устраивать начать, а не чужие, -- строго заметил Гидеон.

-- Если устраивать жизнь, означает жениться и наплодить спиногрызов, то нет уж, увольте, -- улыбнулся Готфрид.

-- Считай так твой отец, ты бы никогда не появился на свет.

-- Я не берусь утверждать, что я убежденный холостяк. Все, что я хочу сказать, так это то, что я не рвусь засунуть голову в женское ярмо пока я молод. Годам так к тридцати, в конце жизненно пути и оставлю потомство, как же без него? Но не раньше. Верно, Беатриче? -- женская фигурка эйдоса посмотрела на хозяина и пожала плечами.

-- Есть поверье, что тот, кто встретил своего эйдоса, обретет неслыханную удачу, -- заметил Гидеон смягчившись, все это время он игнорировал Беатриче.

-- Вот и замечательно -- я не против такого расклада! -- рассмеялся Готфрид.

-- Что ж, полагаю наш разговор окончен. Удачи нам всем. Я отправляюсь в замок, доложу князю обо всем, что сам узнал от вас.

Когда рыцари остались наедине, Готфрид решил наверстать упущенное, налегая на еду, которую толком не распробовал за разговором. Леон понуро глядел в окно, не притрагиваясь к пище.

-- Просто интересно, а чем тебя Семилия не устроила? Вы раньше охотно дружили... пока у нее фигурка не округлилась. Не будь она девчонкой, я думаю она бы прекрасно дополнила наше трио. Твою позицию про чувства я прекрасно помню и понимаю, но вместе с тем, я согласен и с твоим отцом -- к некоторым чувства приходят сразу, к иным опосля. Да и как бы это было неприятно признавать, но чувства и правда ненадежный фундамент.

-- Я тоже согласен в этом вопросе с отцом. Может я и упрямый осел, но я считаю любовь с первого взгляда если не истинной, то самой яркой и сильной и лишь для нее открыто мое сердце. Но я оставлю лирику, поскольку знаю, что ты ее не жалуешь. Говоря откровенно, Готфрид, я бы описал Семилию так -- личико сладенькое, а нрав горше уксуса. Я не знаю, как вести себя с девушкой, которой чужда трепетная мягкость. Воспитанная как принцесса, она не приемлет отказа. Ее ершистость и давление истериками в случае любых отказов, выводят меня из себя, что как ты знаешь, сделать очень непросто.

-- В постель ее кидаешь и...

-- Уймись же, друг мой, -- Леон жестом прервал друга.

"В постели они все одинаковые -- и стесняшки и строптивые", -- закончил в мыслях свою фразу Готфрид.

-- Ха! По крайней мере ты улыбнулся, а это уже что-то! После плотного обеда клонит в сон. Давай-ка подышим свежим воздухом, того требует не иначе как моя душа, томящаяся в этих душных стенах!

-- Что ж, идем.

Друзья переоделись и покинув дом, прогуливаясь по главной площади. Неподалеку на своем обычном месте собирались старики, обсуждая виды на урожай, политику, цены и выходки молодых. Леон поспешил скрыться в узких улочках за пределами площади, куда выходили окна дома графа Эклер. Сейчас ему даже простые окна казались коварными глазами, пристально следящими за юношей. Проходя мимо лавки бондарей, Леон повернулся к другу и задал внезапный вопрос:

-- Как ты думаешь, что такое любовь?

Черный рыцарь закашлял от удивления, но ответил:

-- Я не любил, а отвечать тебе цитатами великих дело пустое, все равно ты читал побольше моего. Скажу от себя, по своему опыту, приобретенному три дня назад... Вот видишь ты девицу, она не обязательно будет для тебя богиней красоты, ее могут окружать девы много краше. В ней даже могут быть какие-то отталкивающие изъяны, но ты смотришь на нее, слушаешь ее и все это проходит мимо тебя. Ты понимаешь, что тянет тебя именной к ней, несмотря ни на что, что нужна тебе только она одна.

-- Хм-м, надо же, а я считал, что возлюбленная в глазах любящего идеальна и бесподобна, ведь влюбленный безумен от любви, -- мечтательно произнес Леон и поднял голову к небесам. Вид представший перед рыцарем вернул романтика с небес на землю -- меж домов был протянута веревка, на которой сушились чьи-то портки. Однако Леон сумел закончить мысль несмотря ни на что. -- Нежданная любовь вдвойне милей.