Просто солги

Но я знаю — он знает, что он сделает это только в одном случае — если я попрошу…

— Джо? — окликаю его я приглушенным голосом. Ночное эхо тут же отбивает его имя от стен близстоящих домов.

Он даже не оборачивается — продолжает себе рассекать густой воздух городских джунглей. Делает вид, что не слышит, хотя я прекрасно знаю, что это не так.

— У меня есть один вопрос. — Я в несколько прыжков догоняю его и стараюсь теперь идти наравне. (Он специально увеличивает скорость.) — Мне правда интересно, — добавляю после секундной паузы.

— Валяй, — неопределенно бросает Джо, но шаг не сбавляет. Догоняет ветер, сволочь.

— Это насчет… — запинаюсь — не хватает воздуха, — …опекунов Жи.

Он кидает в мою сторону лукавый взгляд, и на его лице вновь расползается так знакомая мне опасная усмешка.

— У нас с тобой симбиоз, Кесси.

— Симбиоз — это как? — не понимаю я.

— Ты помогаешь мне — я помогаю тебе. Симбиоз — это типа держимся вместе.

Но мы не держимся. За исключением некоторых случаев я до него даже никогда не дотрагиваюсь. Я не брезгую — просто опасаюсь.

— Еще вопросы? — ухмыляется он. — Сегодня отвечу на любой.

— Когда-нибудь влюблялся?

Он давится воздухом, и мне кажется, что подсознательно его руки уже тянутся куда-то за сигаретой. Но сигарет на месте нет — он оставил их в куртке.

Я думаю, что он вот-вот спросит, действительно ли я хочу знать, но он вообще ничего не отвечает. Вероятно, он так и будет всю ночь дальше молчать. Но я ошибаюсь. Единственный раз в своей жизни я ошибаюсь.

— Кроме тебя? — язвит он, и я тоже давлюсь воздухом.

…

Телефон — теперь для меня это коробка с сюрпризом. Я не знаю, что там внутри, но там вполне может оказаться и бомба. Боюсь дотрагиваться до него, потому что взорваться может в любой момент.

Но на самом деле я больше не звоню Киму, потому что боюсь вновь услышать его голос. И страх этот оправдан.

Я смотрю на крохотный мигающий в темноте аппарат уже невнимательно, как бы сквозь него. И, возможно, это гипноз, потому что телефон вдруг начинает нервно вибрировать.

— Черт-черт-черт… — Второпях я ищу кнопку принятия вызова (все так же, как и раньше, — на ощупь), потому что не хочу разбудить спящих Лею и Жи.

— Да? — шепчу я.

— Кесси, это ты?

— Нет, не я.

— Я знаю, что это ты.

— Джо, не томи, что тебе нужно?

Но он лишь звучно фыркает и отключается.

Я медленно выбираюсь в коридор; там, как и следовало ожидать, — никого. Только слышу редкие монотонные звуки сквозь тонкие стены, но этот шум уже не считается.

Его комната — на другом конце коридора. Мы даже живем на разных полюсах.

В его комнате я бываю редко. Захожу — выхожу… Не вижу ничего, за исключением его голого тела. А иногда и тела не вижу.

Неуверенно я толкаю ручку двери с закрытыми глазами, но ничего не происходит. Я открываю глаза и понимаю, что ничего не произошло и я даже не прикасалась к двери. Мои пальцы дрожащим движением ложатся на холодный металл, но я вновь не решаюсь нажать. Как будто что-то держит, что-то не дает войти внутрь. И это даже не чувство — это предчувствие.

Я пытаюсь успокоить внезапно разбушевавшееся сознание, пытаюсь усмирить непонятно почему сбившееся с ритма дыхание. Что-то происходит за этой дверью, но я никак не могу понять, что именно.

В этот момент мне совершенно не хочется чувствовать, не хочется знать всю правду. Мне хочется, чтобы мне лгали. Вечно лгали — лишь бы я ни о чем никогда не узнала. Я готова окунуться в это мутное море из лжи.

Я покрепче зажмуриваю глаза, делаю большой вдох и, наконец, толкаю дверь.

Я уже заранее знаю, кого увижу в этой комнате помимо уже изъевшего мне всю печень Джо. Знаю, но все равно для меня это сюрприз.

— Джен?

Она поворачивается ко мне лицом, и я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать.

26. "Хуже всего то, что я знаю, почему она на самом деле плачет"

Она — полуживая. Не как я — испорченная внутренне — она действительно полуживая. Я с трудом смотрю ей прямо в глаза. Боюсь отвести взгляд, потому что иначе она все поймет.

Она больше не миловидная и даже уже больше не хорошенькая. Теперь ей в самый раз пугать маленьких непослушных детей.

И самый глубокий шрам у нее проходит от правого уголка губы и заканчивается где-то около уха. Как будто она вечно улыбается. Точно она теперь, как и я, будет выступать в этом гребанном цирке, но только уже со своим номером.

Она уже больше не плачет, но глаза у нее по-прежнему красные.

Но хуже всего не это. Хуже всего то, что я знаю, почему.

…

Только сейчас я начинаю понимать, насколько Ким на самом деле бездушная сволочь. Насколько ему чихать на всех, кроме его собственной шкуры. Шкуры, которую я готова содрать с него при первой же возможности.

Наживка. Он сделал из Джен наживку.

Он подумал, что она продалась ему в тот день, когда согласилась выйти за него замуж, но это не так. Ким вел нечестную игру. Игру, в которой победа заранее предназначалась ему.

И теперь они пришли за Джен и сделали из нее это. Получеловека.

— Как? — только и могу спросить я. Перевожу взгляд с Джо на Джен, безмолвно требуя объяснений. Несмотря на то, что я знаю, мне нужно услышать. Это какая-то дикая необузданная потребность.

Джо еле заметно разводит руками. Он пытается казаться невозмутимым, но на самом деле я вижу, что ему тоже страшно.

Джен судорожно вздыхает и, едва заметно, тяжело всхлипывает. Краем глаза она косится в сторону Джо, точно ища у него поддержки.

— Я спросила у Шона, он сказал, что ты живешь теперь здесь. — И когда она произносит последнее слово, ее передергивает — и без того обезображенные черты лица становятся еще ужасней. Я уже как-то успела забыть, что нормальному человеку не понять философию этого странного дома с синими окнами.

— Нет, я имею в виду не то, как ты сюда попала… Но, Джен… Как?..

Она, кажется, понимает, что я имею в виду, но просто не хочет говорить мне всю правду.

— Джо, ты позволишь?.. — Я киваю головой в сторону двери с намеком к тому, чтобы он оставил нас с Джен наедине, но делать для него намеки — как об стену горох.