Священная охота

– Н уда… Но все-таки, пока вы были… э-э… в необычном состоянии, как вы воспринимали меня, если вообще воспринимали?

– Из ваших рук текло разноцветное пламя. Текло мне в рот. Оно вызвало неистовство у щупальца, которым стал мой язык, а уж оно передало его остальным… точнее, как мне кажется, другим частям твари. Получилось так, как будто ваше пламя выгнало чудовище оттуда, где оно пряталось. – Ингри пошевелил языком, удостоверяясь, что от ужасного уродства действительно ничего не осталось, и с отвращением обнаружил, что лицо его покрыто липкой пеной. Он попытался вытереть ее повязкой, но Херги перехватила его руку, не дав испортить свою работу. Неодобрительно покачав головой, она протянула ему влажную тряпку. Ингри начал стирать пену, стараясь не вспоминать о своем отце.

– Язык – собственный символ Бастарда в нашем теле, – задумчиво протянула Халлана. Как лоб – символ Дочери, живот– Матери, гениталии – Отца, а сердце – Сына.

– Эти вены-щупальца… или что это было такое… части заклятия, похоже, росли из всех моих теологических мест.

– Это должно что-то означать. Интересно, что именно? Не существует ли манускриптов, посвященных легендам Древнего Вилда, которые помогли бы разгадать загадку… Когда вернусь в Сатлиф, пороюсь в библиотеке, хотя, боюсь, там хранятся по большей части медицинские трактаты. Дартаканские жрецы-кинтарианцы во время завоевания больше интересовались уничтожением местной магии, чем сохранением хроник. Такое впечатление, что они стремились сделать древние силы леса недоступными даже для самих себя. Впрочем, я не так уж уверена, что это было ошибкой.

– Когда я была в теле леопарда… когда я была леопардом, – сказала Йяда, – я тоже видела фантастические формы, но потом все это оказалось от меня скрыто. – В голосе девушки проскользнуло легкое сожаление.

– Я, со своей стороны, – пальцы волшебницы забарабанили по ближайшей горизонтальной поверхности, которой оказался ее собственный живот, – не видела ничего, если не считать успешной попытки лорда Ингри вырваться из цепей, которые удержали бы и лошадь. Если духи животных даровали древним воинам подобную силу, неудивительно, что они так высоко ценились.

Если древние воины расплачивались за это такой болью, то, на взгляд Ингри, может быть, и не стоило высоко ценить обретенные способности… Если воины лесных племен вели себя так же, как он… Ингри хотел спросить, какие звуки издавал, но это было бы слишком унизительно.

– Если бы было что видеть, я должна была бы увидеть, – с возрастающим волнением сказала Халлана. Она рухнула на ближайший стул. – Проклятие! Нужно подумать. – Через мгновение она, прищурившись, взглянула на Ингри. – Вы говорите, заклятие исчезло. Раз уж мы не можем сказать, что это было, можете вы теперь по крайней мере вспомнить, кто его на вас наложил?

Ингри наклонился вперед и потер глаза. Как он подозревал, они еще больше налились кровью.

– Лучше бы мне снять сапоги. – По знаку Халланы Бернан опустился на колени и помог Ингри стянуть сапоги. Щиколотки