Смерть Хаоса

– Позволь мне все-таки закончить, – со вздохом произносит он. – Хелдра волшебница и одновременно командир. Она представляет интересы военных и тех, у кого есть деньги, чтобы оплачивать военные действия. Поэтому неудивительно, что в свободное время ей нравится поиграть в военачальника. Я тоже представляю тех, у кого есть деньги, представляю интересы торговцев и потому на дух не переношу всяческие забавы с клинками. Ты представляешь в Совете мастеров гармонии Братства. Денег у них не густо, но зато они располагают кораблями из черного железа и магической силой. Оружие, деньги и магия – вот что в действительности представлено в Совете. Никто не в состоянии принудить Братство к чему бы то ни было, однако самые разволшебные волшебники нуждаются в деньгах точно так же, как мы, купцы, нуждаемся в добываемых магическими средствами сведениях.

Умолкнув, Марис делает глоток из своего кубка, после чего продолжает:

– Я и сам понимаю, что в Кандаре заваривается каша, но вопрос в том, где именно. Ясно мне и то, что мы снова сталкиваемся с проблемой концентрации хаоса. Концентрация хаоса неизбежно повлечет за собой нарушение сложившегося в Кандаре порядка, а это не может не сказаться на торговле. И скажется непременно, вопрос в том – когда? И какие рынки будут затронуты в первую очередь?

– Не думаю, чтобы это беспокоило хаморианских торговцев, – замечает Нелдра.

– Правильно, поскольку они продают дешевые товары массового спроса, те самые, которые в тревожные времена народ расхватывает в первую очередь. Мы торгуем изделиями качественными, дорогими, а когда беда на пороге, людям не до роскоши.

– Возможно, твои торговцы могут разжиться сведениями у хаморианцев?

– Хелдра, ну нельзя же быть такой тупой! – восклицает Марис, но тут же справляется с раздражением и уже более спокойным тоном добавляет: – Единственный наш товар, который и при таких обстоятельствах всегда найдет покупателя, это железо, но вы с Тэлрин…

– Довольно! – ворчит Тэлрин. – Ты, кажется, говорил о проблеме концентрации хаоса?

Купец смотрит вдаль, за гавань, где сходятся вместе воды залива и Восточного океана. Пальцы его сжимают кубок.

– Эта проблема не стоит перед нами прямо сейчас. Последним, кто создавал серьезные затруднения, был Антонин, но ваш Леррис о нем позаботился. Должен заметить, сработано было аккуратно.

– Даже слишком, – говорит Хелдра, поджимая губы и переводя взгляд зеленых глаз с одного собеседника на другого. – Он просто не может быть таким невежественным, каким казался, когда находился здесь. Да и разве может человек быть столь наивным, имея такого отца, как Гуннар?

– Он был именно таким, каким выглядел, – настойчиво возражает Тэлрин. – Ты не учила его. А я учила и за свои слова отвечаю.

– Вы говорите, что проблема концентрации хаоса не стоит перед нами прямо сейчас, – напоминает купец, вновь запуская пальцы в бороду. – Из этого определенно следует, что довольно скоро нам предстоит с ней столкнуться.

– Хаос, высвобожденный Леррисом, неизбежно себя проявит, – говорит Тэлрин, отпуская ножку бокала.

– А ты обсуждала этот вопрос в Институте? – спрашивает Хелдра.

– Ты хочешь сказать – с Гуннаром? Маг он, конечно, сильный, в погоде разбирается, но к Братству по существу не принадлежит, – указывает Тэлрин. – Институт – то есть Гуннар – никогда не был настоящим союзником Совета, хотя не могу не признать, не был замечен и в активном противодействии. Все, что они делают, делается с оглядкой на Равновесие. Кроме того, нельзя забывать, что нынешняя проблема имеет отношение к его сыну – и его брату.

– То-то и оно. Гуннар спровадил сыночка на гармонизацию чуть ли не ребенком. С чего бы это?

– Хелдра… – Марис сердито вздыхает.

– Он отправил паренька в изгнание задолго до того, как мы смогли распознать его истинные возможности. Тьма свидетель, мальчонка так и не уразумел, за что его, собственно говоря, высылают, – говорит Тэлрин, прочистив горло. – Гуннар убеждал всех и каждого, что если Леррис не пройдет гармонизацию как можно раньше, он может превратиться в угрозу для Отшельничьего острова. Когда глава Института настаивает на скорейшем изгнании собственного сына, его трудно заподозрить в семейственности.

– А вот потом начинаются чудеса. Леррис проходит обычную для оправляющегося на гармонизацию подготовку, однако по прошествии менее чем двух лет пребывания на материке побеждает и уничтожает сильнейшего белого мага, на тот момент представлявшего собой средоточие хаоса. Мы мальчишку черной магии не учили. Так кто же сделал его мастером гармонии? Во все это просто трудно поверить.

Хелдра ставит кубок на стол.

– Вы обе упускаете из виду одну деталь, – указывает Марис. – С кем юный Леррис повстречался на первой же восьмидневке своего пребывания в Кандаре?

– С Джастином, – кивает Хелдра. – И встреча эта не была случайной.

– Возможно, – соглашается Марис, – но вернемся к моему вопросу. Следует ли нам ждать затруднений, связанных с появлением нового средоточия хаоса? И если да, то как скоро? Если неприятностей не избежать, то нам, купцам, хотелось бы подготовиться к ним заранее.

– Торговля! Только и слышно: торговля да торговля, – бормочет Хелдра.

– Торговля обеспечивает налоговые поступления, позволяющие содержать Трио и оплачивать значительную часть расходов как Братства, так и Совета.

– Торговля важна, спору нет, – подает голос Тэлрин. – И нам действительно предстоит столкнуться с проблемой нового сосредоточения хаоса. Мне кажется, большую часть белой силы вберет в себя Герлис, но когда – сказать трудно. Во всяком случае пока этого не случилось.

Наполнив соком опустевший кубок, Тэлрин отпивает глоток и продолжает:

– Однако хаос в Хидлене определенно усиливается, а о присутствии там других белых магов нам ничего не известно. Правда, что-то подобное происходит и в Слиго.

– Прекрасно! – хмыкает Марис. – Стало быть, в Кифросе находится юный Леррис, в Хидлене – Герлис, Джастин скитается где ему заблагорассудится, а теперь вы сообщаете, что новый источник неприятностей может объявиться еще и в Слиго. Только неизвестно когда.

– Неприятности в Слиго могут быть связаны с твоим загадочным отшельником, – говорит Тэлрин Хелдре.

– Это часом не тот кузнец, которому приспичило сделаться ученым и просвещать мир? – спрашивает Марис. – Саммел или как его там?

Тэлрин кивает.

– Дело в том, что из секретного книгохранилища пропали некоторые тома. Древние тома, иные манускрипты приписываются самому Доррину.

– Ты так беспокоилась насчет Лерриса, – нахмурясь замечает Марис, – а ведь парнишка, можно считать, самоучка. Но что, если этот Саммел располагает древним знанием…

– Значит, этот Саммел располагает древним знанием. Само по себе знание еще не все – нужно иметь способность им воспользоваться. Кому за пределами Отшельничьего это под силу? Разве что Джастину. По правде сказать, как раз Джастин меня особенно беспокоит, – говорит Хелдра, пожимая плечами. – Он был инженером, а его серая магия представляет собой уродливое неполноценное волшебство, способное уничтожить всех нас. Там, где замешан хаос, трудно судить о чем-либо с определенностью. Мы, например, пока не можем сказать, станет ли Леррис средоточием гармонии. Не исключено, что он последует за Джастином.

– Если это и произойдет, то не сию минуту, и время у нас еще есть, – говорит Тэлрин, пригубив соку. – Прежде всего следует обратить внимание на Герлиса. Особенно с учетом того, что Коларис предъявляет претензии на долину Охайд.

– Охайд не принадлежит Фритауну уже несколько столетий.

– Но память об этом сохранилась, чем и пользуется Коларис, будоража людей.

– Надо просто послать туда одно судно из трио, – предлагает Хелдра.

– Под хорошим предлогом, – кивает Марис. – Кстати, «Ллиз» надо уплатить портовый сбор в Ренклааре.

– Как скажете, – соглашается Тэлрин.

– Но что насчет Лерриса? И Джастина? – спрашивает Хелдра.

– Сейчас мы ничего предпринять не можем, – отвечает ей Тэлрин. – Не хочешь же ты затеять ссору с Гуннаром и всеми теми, кого он собрал в своем Институте?