Янтарь Хейла

Он поклонился ей, словно она была женой самого Высокого Лорда, но она уже повернулась к выходу. Сейчас все ее мысли были заняты только одним. Она была уверена, что Зинет немедленно начнет приставать к Джеральду и изыскивать способы отобрать у нее единственное ее сокровище. Что же делать?

Однако Зинет, вернувшись в лагерь, и не заикнулась об амулете. Она шумно радовалась толстому янтарному браслету, его прекрасному светло-золотистому цвету, контрастирующему с темной бронзовой застежкой. Он достался ей за одно единственное колечко серебра, и для нее это было доказательством своего умения, торговаться.

Усмей понадеялась, что теперь она надолго успокоится. И все-таки, когда они уселись ужинать, она была настороже. Джеральду браслет очень понравился, и Усмей беспокоилась, что Зинет воспользуется случаем и заговорит об амулете. Но Джеральду быстро надоели восторженные восклицания жены, и он обернулся к Усмей.

Первый раз за долгое время он так внимательно, с каким-то странным любопытством смотрел на сестру.

— Похоже, в лавке Хейла вам повезло не только с этой покупкой, — осторожно начал он.

— Неужели о янтарных россыпях? — перебила его Зинет. — О, мой дорогой лорд, неужели он знает способ добывать там янтарь?

— Он считает, что знает.

— Ах, как удачно, что мы попали на эту ярмарку. Это принесет нам счастье!

— Может, удачно, а может и нет, — мрачно сказал Джеральд. — Дело в том, что если в этих россыпях еще что-то и осталось, все равно оно принадлежит не нам.

Зинет изменилась в лице.

— Почему это?

— Он назначен в приданое Усмей.

— Какая глупость! — взвизгнула Зинет.

Джеральд, нахмурившись, посмотрел на жену.

— Эти россыпи были записаны за нашей матерью. Тогда еще были надежды, что там можно что-то добыть, и отец хотел, чтобы в любом случае мать была обеспечена. Он же потратил все ее приданое на постройку Северной башни, защищающей Долины. А когда мать умерла, все это перешло к Усмей.

— Но сейчас долина совсем разорена войной, и этот янтарь будет нужен для общего блага.

— Так-то оно так. Только неизвестно, что из этого выйдет. Я многое узнал об этом Хейле. Он не простой купец, и дело здесь даже не в богатстве. Он — лорд Кейта. По положению он нам вполне ровня. И ему почему-то очень понравилась Усмей. Он предлагает, если мы согласимся выдать ее за него замуж, расчистить оползень и выкупить у нас половину всего, что мы там найдем. Понимаешь, девочка? — обратился он к сестре. — Ты можешь получить мужа, который богаче всех в наших долинах, поместье, где ты будешь полновластной хозяйкой, и обычное женское счастье. Вряд ли тебе еще раз подвернется такая удача.

Усмей мысленно согласилась с ним. И все же… Что знала она о Хейле кроме того, что он произвел на нее впечатление и она второй день думала о нем? Куда он увезет ее, если она согласится? Зато она прекрасно понимала, что ожидает ее, если она откажет. Джеральду это совсем не понравится, а Зинет вообще начнет ее сживать со свету. Как ни раздумывай, выбирать ей тут не приходится.

Вряд ли в Кейте ей будет хуже, чем сейчас в Упсдейле, а можно надеяться и на лучшее. И такие свадьбы были в обычае долин. Многие невесты впервые видели своего жениха только на свадебном пиру.

— Если он сделает все, что тебе обещал, — медленно заговорила она, — то я согласна.

— Сестрица, милая! — сладко заулыбалась Зинет. — Какое счастье! Ты теперь будешь жить даже лучше чем эта леди Маринойт, которая тут накупила своей дочери нарядов, только вряд ли они пойдут к ее коровьей морде. И мы устроим свадьбу, чтобы слышали все долины! Мой лорд, — обратилась она к мужу, — вам придется раскошелиться на свадебный наряд, достойный высокого рода невесты.

— Пока что мы объявим помолвку, — сказал Джеральд, и Усмей услышала в его голосе неподдельную радость. — Ах, сестра! Может, ты и вправду принесешь счастье Упсдейлу!

Усмей довольно равнодушно слушала их и думала, не слишком ли поторопилась она дать согласие.

Но отступать было уже некуда.

Глава третья

В большом зале горели все лампы, потому что в осенние вечера темнело рано. Джеральд не поскупился на свадебный пир своей сестры, и еда на блюдах была роскошной, как и освещение.

Усмей в душе благодарила обычай, который заставлял ее не поднимать глаз от блюда, с которого она ела вместе с женихом. Хейл вежливо предлагал ей попробовать то одно, то другое, но ей ничего не хотелось, и она поела очень немного.

Она согласилась на помолвку, и вот сегодня были принесены брачные клятвы. Но в эту минуту ей больше всего хотелось убежать из зала и от этого человека. Не с ума ли она сошла? Разве не безумие отдать всю свою жизнь этому чужому человеку ради того, чтобы избавиться от злобных придирок Зинет да порадовать брата, который так надеется на открытие янтарных россыпей? Но если она откажется, ей здесь будет еще хуже.

Нет, так уж заведено в этом мире, что девушка выходит замуж по расчету своих родных, для блага своего рода. Если брак окажется удачным, она в нем найдет свое счастье. Усмей не очень-то на это рассчитывала, но все-таки хоть немножко надеялась. И, во всяком случае, этот брак даст ей право быть хозяйкой в доме.

Хейл приехал на свадьбу с небольшим отрядом воинов и на этот раз не привез своих слуг с закрытыми капюшоном лицами. Он объяснил, что нанял этих воинов для защиты, так как его люди не привыкли к оружию. Завтра, пока дыхание Ледяного Дракона еще не слишком сковало землю, его люди постараются убрать завал на ручье с янтарем.

Джеральд заметил, что у Хейла собран только самый обычный инструмент, и поинтересовался, как это он рассчитывает киркой да лопатой убрать целую гору. Но Хейл объяснил, что у него есть свой секрет, который он никому не собирается открывать, но который, как он надеется, сослужит завтра неплохую службу.

С той минуты, как руки их соединили перед нишей домашнего духа, Усмей ни разу не взглянула на своего жениха. Она и так представляла, как мужественно он выглядит в праздничном наряде золотистого цвета, затянутый янтарным поясом. Его свадебные дары тяжело давили Усмей. Пояс, ожерелье, обруч для волос — все из янтаря разных оттенков и украшено растительным орнаментом.

Как ни долго длился пир, но и он подошел к концу. Как хотелось Усмей, чтобы время остановилось и никогда не наступала та минута, когда жених возьмет ее за руку, гости выпьют последний кубок за ее счастье, и самые почетные гости пойдут с горящими факелами по коридору, провожая их в брачный покой!

Сердце ее колотилось, во рту пересохло, и ладони вспотели так, что она готова была вытереть их об юбку. Только гордость удержала ее от этого жеста, который мог выдать ее волнение. Только гордость давала ей сейчас силы.

Вот уже подали сигнал, и гости поднялись. В ужасе Усмей подумала, что ее дрожащие ноги сейчас подогнутся и она просто не сможет пройти через весь зал и подняться по лестнице. Но ничего страшного не случилось. Она держалась строго и прямо, так что никто посторонний не мог бы заметить ее испуга.

Они остановились у огромной расстеленной кровати. Горько пахли положенные под ковер травы, и их запах мешался с лампадным чадом, вином, потом разгоряченных тел и почему-то вызывал тревогу.

Усмей была так занята тем, чтоб казаться совсем спокойной, что просто не услышала скабрезных шуток, обычных на свадьбах.

Если бы Хейл был своим, этим шуточкам и намекам и конца бы не было. Но он был чужим, и все, даже хорошо подвыпившие, ощущали рядом с ним какую-то неловкость и даже почтительный страх. Так что они постарались побыстрее закончить ритуал и удалились, оставив две свечи на сундуке в ногах постели. Хейл проводил их и запер дверь на задвижку.

— Моя леди, — он подошел к сундуку, на котором стоял поднос с вином и медовым печеньем. — Я должен открыть вам очень важную тайну.

Усмей, до этого сидевшая зажмурившись, позволила себе немного приоткрыть глаза. Он не похож был на страстного жениха и говорил с ней так же ровно, как с Джеральдом об открытии россыпей. Она немного успокоилась.