Глаза чужого мира

— Могу ли я чтото сделать, дабы заполучить его линзы? — отважился Кугель.

— Боюсь, нет. Ты должен пойти в Гродз и трудиться, как все остальные! Как я в своем прошлом существовании, которое ныне кажется серым и примитивным… Подумать только, я страдал так долго! Однако ты молод, тридцать, или сорок, или пятьдесят лет — не так уж и долго.

Кугель схватился руками за живот, чтобы успокоить раздраженного Фиркса.

— За столько лет и небесное светило может померкнуть. Смотри! — Он указал на черную рябь, пробежавшую по диску солнца. — Оно гаснет на глазах!

— Ты чересчур боязлив, — хмыкнул старец. — Для нас, лордов Смолода, солнце сияет изысканнейшими красками.

— Может, и так, — согласился Кугель, — но что будет, когда солнце потухнет? Испытаете ли вы такое же наслаждение от мрака и холода?

Но старец его уже не слышал. Радкут Вомин свалился в грязь, видимо испустив последний вздох. Нерешительно поигрывая ножом, Кугель подошел взглянуть на труп. Пара искусных ударов — минутная работа, не более того, — и цель достигнута. Увы, слишком быстро появились лорды Смолода и оттеснили Кугеля. Радкута Вомина подняли на руки и торжественно внесли в зловонные пределы его хижины.

Кугель тоскливо уставился в открытый дверной проем, подсчитывая шансы на успех той или иной хитрости.

— Несите лампы! — нараспев заговорил старец. — Пусть прощальный лучезарный свет окружает лорда Радкута в усыпанном драгоценностями гробу! Пусть золотые горны трубят с башен! Пусть принцессы облачатся в одеяния из венецианской парчи! Пусть пряди волос скроют их обольстительные лица, которые так любил лорд Радкут! Настало время бдения! Кто вызовется стоять у гроба?

Кугель выступил вперед.

— Почту за великую честь.

Старец покачал головой.

— Это привилегия равных ему. Лорд Маульфал, лорд Глус, возможно, вы согласитесь поучаствовать в этой церемонии.

Двое лордов подошли к скамье, на которой лежал лорд Радкут Вомин.

— Далее, — возвестил старец, — следует объявить о похоронах и передать волшебные линзы Бубаху Анху, достойнейшему из сквайров Гродза. Кто уведомит этого сквайра?

— И снова, — почтительно поклонился Кугель, — я предлагаю свои услуги, надеясь воздать вам должное за гостеприимство, которым я наслаждался в Смолоде.

— Хорошо сказано! — проговорил старец. — Что ж, тогда поспеши в Гродз и возвращайся с этим сквайром, который своей верой и тяжким преданным трудом заслуживает возвышения.

Кугель пустился бегом через пустоши по направлению к Гродзу. Добравшись до дальних от деревни полей, он стал осторожно пробираться за травянистыми кочками и молодыми зарослями, пока наконец не увидел крестьянина, переворачивающего мотыгой влажную землю.

Кугель тихо подкрался и оглушил человека искривленным шишковатым корнем. Стащил с него одежды, кожаную шляпу, обмотки и обувь, ножом срезал жесткую бороду цвета соломы. Забрав добычу с собой и оставив ошеломленного раздетого крестьянина лежать в грязи, Кугель понесся назад к Смолоду. В укромном месте переоделся в украденную одежду, коекак прицепил фальшивую бороду, а волосы запихнул под свисающие поля кожаной шляпы.

Солнце уже село, тусклый темнофиолетовый мрак скрывал землю. Кугель вернулся в Смолод. Масляные лампы мерцали перед хижиной Радкута Вомина, где стенали и причитали тучные, уродливые местные женщины.

Кугель осторожно выступил вперед, размышляя, что от него могут ожидать. Можно было лишь гадать, до какой степени фиолетовые линзы искажали восприятие. Кугелю ничего не оставалось, как только рискнуть проверить это на практике.

Он смело подошел к двери хижины.

— Я здесь, достопочтенные принцы Смолода, перед вами сквайр Бубах Анх из Гродза, который в течение тридцати одного года заполнял кладовые Смолода отборнейшими яствами. Пришла моя пора просить о возвышении в дворянский ранг.

— Как и подобает тебе по праву, — изрек старейшина. — Однако мне кажется, что ты не похож на того Бубаха Анха, который так долго служил принцам Смолода.

— Меня преобразило горе изза кончины принца Радкута Вомина и ликование по поводу надежды на возвышение.

— Подойди же и подготовься к свершению обрядов.

— Я готов, — горячо заявил Кугель. — Отдай мне волшебные линзы, и я предамся в сторонке наслаждению.

Старейшина снисходительно покачал головой.

— Обычаи следует чтить. Для начала ты должен постоять обнаженным в павильоне этого могущественного замка, дабы прекраснейшие из прекрасных умастили тебя благовониями. Затем следует воззвать к Эддиту Брэн Мору. А потом…

— Почтеннейший, — смиренно произнес Кугель, — удовлетвори одну мою просьбу. Прежде чем начнутся церемонии, надень мне волшебные линзы, дабы я мог в полной мере осознать все величие происходящего.

Старейшина задумался.

— Просьба необычна, но обоснованна. Принесите линзы!

Кугель переминался с ноги на ногу в ожидании. Минуты еле ползли, одежда и фальшивая борода вызывали невыносимый зуд. Вдруг Кугель увидел на окраине деревни несколько фигур, приближающихся со стороны Гродза. Одной из них почти наверняка был Бубах Анх, другая, казалось, недавно лишилась бороды.

Наконец появился старейшина с линзами.

— Сделай шаг вперед!

— Я здесь, — прогромыхал Кугель.

— Сейчас я смажу твой правый глаз снадобьем, которое освятит соединение с волшебной линзой.

— Стойте! Что происходит? — возвысил голос из толпы Бубах Анх.

Кугель повернулся, ткнул в его сторону пальцем.

— Какой шакал прерывает торжество? Уберите его отсюда прочь!

— Действительно! — не допускающим возражений тоном воскликнул старейшина. — Ты позоришь себя и принижаешь величие церемонии.

Бубах Анх втянул голову в плечи, на мгновение устрашенный.

— Принимая во внимание, что нас прервали, — заявил Кугель, — я согласен взять волшебные линзы на хранение, пока эти мужланы не будут соответствующим образом наказаны.

— Нет, — возразил старейшина. — Подобная процедура невозможна.

Он стряхнул несколько капель прогорклого жира в правый глаз Кугеля. Но теперь поднял крик крестьянин с обрезанной бородой.

— Моя шляпа! Моя рубаха! Моя борода! Неужели на свете нет справедливости?

— Тихо! — зашипела толпа. — Это торжественное событие!

— Но я Бу…

— Надевай мне волшебную линзу, лорд! Не будем обращать внимания на деревенщину, — воскликнул Кугель.

— Ты называешь меня деревенщиной? — взревел Бубах Анх. — Я узнаю тебя, негодяй. Остановите церемонию!

— Я надеваю тебе правую линзу. Ты должен пока держать этот глаз закрытым, чтобы предотвратить ступор от перенапряжения мозга. А теперь — левый глаз… — непреклонно заговорил старейшина.

Он шагнул вперед с притиранием, но Бубаха Анха и безбородого крестьянина уже было не удержать.

— Задержите церемонию! Ты жалуешь дворянский ранг самозванцу! Я — Бубах Анх, тот самый достойный сквайр! Перед тобой — бродяга!..

Старейшина осмотрел Бубаха Анха с недоумением.

— Действительно, ты похож на того крестьянина, который в течение тридцати одного года доставлял в Смолод пищу. Но если ты — Бубах Анх, то кто это?

Безбородый крестьянин тяжело выступил вперед.

— Это бессовестный подлец, который украл мою одежду и бороду.

— Преступник, бандит, бродяга…

— Стойте! — воскликнул старейшина. — Вы выражаетесь неподобающим образом. Вспомните, он был возведен в ранг принца Смолода.

— Не совсем! — крикнул Бубах Анх. — У него только один мой глаз. Требую, чтобы мне отдали второй!

— Неприятная ситуация, — пробормотал старейшина. Он обратился к Кугелю: — Хоть ты и был прежде бродягой и головорезом, теперь ты принц и на твоих плечах лежит ответственность. Что скажешь?

— Я предлагаю содрать живьем кожу с этих шумных мужланов. Потом…

Бубах Анх и безбородый крестьянин с криками ярости прыгнули вперед. Кугель, отскакивая, потерял контроль над правым глазом, и веко распахнулось. В мозг тут же хлынули такие чудесные и возвышенные картины, что перехватило дыхание и сердце чуть не остановилось от изумления. Однако левый глаз показывал ему реальность Смолода. Несоответствие оказалось слишком диким, чтобы его можно было вынести. Кугель споткнулся и налетел на хижину. Бубах Анх встал над ним, занеся над головой мотыгу, но тут старейшина встал между ними.