Когда приходит весна (СИ)

— Согласна.

***

В тронный зал Саюли прибыла как раз вовремя, отметившись в списке гостей и проследовав за другими припозднившимися внутрь. Неуверенно озираясь, словно школьница, она убедилась, что на нее никто не смотрит.

Впрочем, Хару сдержал свое слово — в таком виде ее никто не должен узнать, даже если по какой-то случайности здесь окажутся те, кто ее знает.

Метаморфоза, по сути, оказалась простой. Девушку умыли, намазали каким-то кремом, накрасили ровным тоном лицо, а затем карандашами и красками нарисовали почти новое. Родной человек смог бы углядеть знакомые черты, тщательно приглядевшись, но остальные… остальные ни за что бы не подумали, что перед ними госпожа профессор.

Удивительно, но чтобы перестать быть собой — или почти перестать — требовалась пара линий, подчеркнувших веки, черный крем для ресниц, совсем немного розового на скулы и прозрачная гелеобразная субстанция на губы, не скрывающая их естественный цвет.

Волосы слегка закреплены на затылке причудливой заколкой, гармонирующей с платьем, концы приведены в порядок ножницами, и…

— Принцесса готова! — довольно отозвался Эльди, вежливо позабыв, что платье требовалось для дочери.

Раньше Саюли не бывала на такие пышных празднествах. Свет заливал комнату, украшенную белыми линтиями. По окружности стен виднелось огромное количество небольших столиков, накрытых белыми скатертями. Просторная середина залы, предназначенная для танцев, пустовала, позволяя приглашенным чинно расхаживать вокруг, знакомясь с интересными юношами и девушками.

Куда именно полагалось деть себя, Саюли представляла с трудом. В теории, она могла бы пройтись как и остальные, рассматривая пышное убранство, бросить несколько смущенных взглядов и… и что-нибудь еще бессмысленное.

Подумав об этом, девушка неожиданно одернула себя, отгоняя приторное наваждение очаровательного платья, одурманившего рассудок словно заклинание, и вспомнила, кто она такая, зачем пришла и что собиралась делать.

Несколько драко носили одинаково скромные одежды светло-коричневого цвета. Подойдя к ним, она спросила, как отыскать свое имя среди огромного множества надписей, реющих над стульями. Ей вежливо подсказали, что стоит только произнести свое имя, и надпись засветится ярким лучиком, только для нее одной.

Саюли так и поступила.

Свет она заметила сразу и, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, поспешила пересечь залу.

Приблизившись к отведенному ей на вечер месту, она обнаружила, что сидит за первым столом слева от широкого постамента, на котором возвышался позолоченный трон. На миг девушка позабыла обо всем вокруг, восхищенно глядя на легендарный знак власти, пустующий в эту минуту.

— Почему красавица грустит? — раздался бодрый голос позади, засмотревшаяся Саюли вздрогнула от неожиданности.

— Благодарю за заботу, — холодно произнесла она, обернувшись. — Я прекрасно провожу время, — и, оставив неотразимую, судя по широкой улыбке, ящерицу в компании друга, спешно проследовала к своему месту и опустилась на стул.

Преследовать ее никто не собирался — на балу, насколько она знала, придерживались определенных правил.

Правила вручались вместе с приглашением. Во-первых, никто не должен был настаивать на обществе того, кто не желал его поддерживать, а также оказывать любого рода давление. Во-вторых, приглашенный обязывался согласиться хотя бы на один танец из уважения к событию. В-третьих — и в последних, — не следовало подходить к регенту-правителю, пытаться с ним заговорить, или спрашивать о своей паре. Дракон сам подходил к тем, к кому считал нужным, сам выбирал существ для разговора, и если видел пару, то, само собой, соединял существ. Создавать ненужную суету и мешать празднику не рекомендовалось никому, иначе драко навсегда, а дракон на долгие годы, лишались права посещать вечера Весны.

Размышления прервала зазвучавшая из ниоткуда музыка — «магическая», как догадалась Саюли, и все присутствующие спешно принялись разыскивать свои места. Два драко и три дракона, присоединившиеся к ее столу, неодобрительно оглядели невежду и застыли рядом со своими стульями. Выругавшись про себя, профессор поднялась.

Еще минута, и в зал вошел регент-правитель, сопровождаемый членами Круга и другими приближенными.

Так близко Саюли видела Иниса Ивриса впервые и не могла не замереть от восторга и немного страха перед величественным видом дракона, заставляющего кровь стыть в жилах.

Регент-правитель всегда оставался в маске и на этот счет ходило немало слухов. Говорили, что отыскивались смельчаки, пытавшиеся сорвать маску с его лица, но никому так и не удалось увидеть истинный лик дракона. Одни говорили, что он страшный, как Хаос, другие клялись, что он пострадал от несчастного случая потому прятал свое уродство, третьи и вовсе заявляли, что такое странное имя не могло принадлежать дракону… и, пожалуй, имели для этого основания. Имя для дракона было действительно нетипичным.

Однажды Саюли слышала, что на самом деле регент — эльф! Не зря же они время от времени появлялись в Нагорьях. В старые времена такого почти не случалось. Но все это, как и многое другое, было всего лишь сплетнями и кривотолками, развлекавшими скучающий временами народ.

Пока же невиданное существо чинно шествовало к трону, не обращая внимания ни на кого вокруг. Достигнув ступеней, Инис Иврис поднялся выше и обернулся к гостям.

— Рад приветс-ствовать всех-х на нашем замечательном празднике, — прошипел он. — Надеюс-сь, вы получите нас-слаждение и отыщ-щете то, за чем пришли. Приятного вечера, — регент был краток.

Приглашенные сели. В тот же миг на тарелках появились легкие закуски, а в бокалах — искристый напиток, лишенный дурмана.

Вначале, по успевшей устояться традиции, дети-драко преподнесли регенту подарки, сделанные собственными руками. Группы постарше продемонстрировали умения, в которых преуспели: чтение стихов, написанных самостоятельно, небольшие драматические постановки, так или иначе восхвалявшие день, когда драко получили свободу, танцы и многое другое.

Драконы за столом Саюли тихонько посмеивались, не привлекая внимание, но от профессора не укрылось, как заволновались паренек и девушка-драко, решив, что те насмехаются над безыскусными талантами их собратьев. Спорить было трудно — именно это они и делали.

«Кхэ-кхэ», — достаточно громко фыркнула профессор в сторону соседей, словно они ее ученики, забывшие о должном почтении, в довесок окатив их ледяным взглядом. Драконы удивились, переглянулись, но затихли.