Заколдованный остров

. Чем они были – тенями воспоминаний? И порой среди этих теней возникало девичье лицо… Вернее, всего лишь полунамек на девичье лицо, как отражение в глубине колодца, как что-то мелькнувшее и тут же скрывшееся за углом. Одно и то же лицо. Постоянно одно и то же лицо. Не лицо Дилии, нет. А чье? Была когда-то мимолетная встреча на улице? В кафе? На площади?

Он не помнил.

Вроде бы мелочь, пустяк – мало ли что там снится, и не все ли равно, что снится? – но заноза эта тоже прочно сидела в его душе, отнюдь не добавляя ярких красок каждодневному существованию.

Невесело жилось ему под серыми небесами.

И еще ему чудилось нечто странное в том девичьем лице из его снов. И дело тут было вовсе не в чертах и не в пропорциях… а в чем же? В выражении? Что именно было странным?

Нет… не вспоминалось…

Громкий голос парнишки-разносчика нарушил оцепенение Влада.

– Сегодняшняя газета, горожанин, – сказал парнишка. – Последние новости. – Он стоял возле столика, слегка переминаясь с ноги на ногу, словно ему не терпелось шлепать дальше босиком по гладким камням мостовой или просто у него схватило живот, – курчавый тонкий паренек, от пояса до сбитых коленок обмотанный куском светлого, уже изрядно заношенного и запачканного полотна, с большой холщовой сумкой на остром плече, плотно набитой газетами.

Влад, стиснув зубы, непонимающе смотрел на него, все еще находясь в плену у своих мыслей.

– Сегодняшняя газета, – чуть поморщившись, повторил паренек, предполагая, видимо, что горожанин сверх меры накачался пивом.

Или не только пивом.

Влад обвел взглядом столики. Бородачи уже удалились, но на открытой площадке кафе появились новые посетители – мужчины просыпались и шли встречать очередной день. Сообразив, наконец, что от него хотят, Влад кивнул и паренек тут же выложил газету на столик и поспешил обслуживать других.

«Ежедневная», – прочитал Влад отпечатанное витиеватыми черными буквами название, мрачно распростершееся над колонками сообщений.

Шрифт сообщений был мелким, слова казались грязными следами каких-то неприятных насекомых, вдоволь набегавшихся по сероватой бумаге. Навалившись грудью на столик, он неторопливо и равнодушно начал скользить взглядом по строчкам, не особенно вникая в смысл того, что читал: он знал, что нет и не может быть там ничего интересного.

Так оно и оказалось. Магистрат сообщал о начале работ по вскрытию мостовой и замене водопроводных и канализационных труб в одиннадцатом квартале. Влада это совершенно не касалось, потому что одиннадцатый квартал, насколько он помнил, находился на другом конце Города, далеко от его дома.

Праздношатающимся горожанам рекомендовалось не совать свой нос на поля и не мешать уборке урожая. Городским стражам давались соответствующие полномочия по пресечению желания праздношатающихся горожан поваляться в созревших хлебах. К Владу это тоже не относилось, так как, насколько ему помнилось, он никогда не испытывал потребности топтать злаки – ни во время уборки урожая, ни до и ни после.

Ткацкая