Длинные руки нейтралитета (СИ)

  Вторым в рубке был мичман Шёберг.

  - Ваше благородие, вроде как туман собрался густеть, - осторожно заметил рулевой. - Не выскочить нам бы...

  - Не выскочим, до берега далеко и вокруг никого, - проворчал вахтенный офицер. Почему-то он глянул себе на ладонь.

  Прошло еще полчаса. 'Морской дракон' шел все с той же скоростью десять узлов.

  Мичман бросил короткий взгляд на хронометр.

  - Пора, братец. А ну: право на борт, курс норд-норд вест! Так держать!

  Про себя Шальнов чуть удивился быстроте поворота. Но, разумеется, вслух удивление не прозвучало.

  А еще через час в рубке появился сам командир. И тут же последовал доклад вахтенного офицера:

  - Владимир Николаевич, есть неустойчивый сигнал. Точно на норд, дистанция не менее двадцати миль. Через минут десять...

  Шёберг не договорил, но Семаков понимающе кивнул.

  Мичман спрогнозировал точно: именно через это время даже сквозь туман стало доноситься глухое: 'Бух... бух-бух-бух... бух-бух... бухххх...', а серебряный прибор начал недвусмысленно указывать направление.

  - Похоже, неподвижные они. На якорях стоят, что ли?

  - Очень возможно, Иван Андреевич.

  - Так что, выходит, перестрелку ведут с береговыми батареями? - небрежно спросил Шёберг.

  - По диспозиции нет там береговых батарей. Это неприятельский флот работает по нашим войскам на Альме.

  - Туда еще полчаса идти. Туман успеет развеяться.

  - Но уж на пять миль подойдем. Сдавайте вахту. Сразу же после того дайте знать Михаилу Григорьевичу и прикажите трубить боевую тревогу.

  - Вахту сдал.

  - Вахту принял.

  Боцманская дудка дала чуть глуховатый сигнал. Матросские ноги загремели по палубе. Сигнальщики разбежались по постам, а в трюмах подносчики гранат застыли в готовности. В лотках обоих гранатометов, как по волшебству, появились темно-серые гранаты.

  В рубке нарисовался идеально выбритый лейтенант Мешков в безупречно выглядящем мундире. Командир в пару минут объяснил начарту положение дел. Тот, в свою очередь, стал раздавать распоряжения уже по своей части:

  - Комендоры, не палить без приказа! Целиться на высоту пять сажен выше мачт, смещая прицел каждый раз тоже на пять сажен. Пять гранат на корабль. Больше потратить разрешаю, только если какая из гранат не взорвется...

  Наличные боеприпасы на 'Морском драконе' позволяли истратить пару дополнительных гранат, лишь бы наверняка поразить цель. Впрочем, лейтенант Мешков тут же отдал должное осторожности:

  - Кроев! Не забывай считать боеприпасы!

  - Обижаете, ваш-бродь... - ворчливым голосом отозвался из трюма боцман.

  Туман рассеивался прямо на глазах.

  - Через пять минут мы их увидим, - деланно-нейтральным тоном сообщил Шёберг.

  Имелось в виду: 'Нас увидят'. Все офицеры в рубке поняли недосказанное.

  На этот раз мичман ошибся: на 'Морском драконе' не видели противника еще, самое меньшее, с десяток минут. Зато потом...

  - Неприятельская эскадра на якорях! - заголосил сигнальщик. Он мог бы и не утруждать горло: ее заметили все. Командир дослал вперед рычаги форсажа и двигателей. 'Морской дракон' приподнял нос и пошел в атаку.

  К огромному удивлению всех, в том числе матросов и унтеров, на кораблях всей эскадры орудия на бортах, противоположных берегу, с очевидностью не были заряжены. 'Морской дракон' заложил поворот, выходя на курс, параллельный строю вражеских кораблей.

  - Носовой гранатомет, целиться по линкору, который третий слева. Кормовой - по четвертому. Задай им жару, братцы! Давай!

  Сказано было не по уставу, но команду поняли мгновенно.

  Уже знакомые огненные шары полыхнули над палубой первого линкора. Князь машинально отмечал: 'Первая лопнула на уровне топа бизани, вторая на пятнадцать сажен ниже - похоже, сигнальщиков сдуло с фор-марса... третья тоже низко, не выше грот-марселя... а ведь и грот-мачты уже нет...'

  - Стой, Патрушев!!! Дробь!!!- заорал начарт во всю силу глотки. У него были основания для этой команды.

  Первая же граната от кормового гранатомета взорвалась не в воздухе, а на палубе. Результат заставил ахнуть тех, кто его увидел.

  Патрушев и заряжающий Шумило позже клялись, что борта линкора у кормы раздуло от взрыва ('Ну, как лягушку надули через соломинку'). Может быть, так оно и случилось, но свидетелями только эти двое и были: они глядели в тот момент на второй линкор, а большинство и в рубке, и на палубе смотрело на результаты действия носового гранатомета. Как бы то ни было, обшивка продержалась крайне недолго. Она разлетелась крупными кусками вплоть до ватерлинии. Воды Черного моря хлынули потоком в трюм. Вот это заметили уже все.

  Нижние чины на палубе заорали 'Ура!'. Трюмные люки поддержали матросскими голосами. Сигнальщик Мягонький сорвал с себя бескозырку с явным намерением подбросить ее вверх, но, видимо, опасаясь, что головной убор может потеряться, стал просто размахивать им, сопровождая это действие воплем:

  - Утопи-и-и-ли-и-и!!!

  Командир хотел было отдать команду: 'Всем вниз!', но передумал. В ней не было нужды.

  Нельзя сказать, чтобы дерзкое нападение оставили без внимания. Обстрел русских позиций мгновенно прекратился, артиллеристы перебежали к другому борту и стали поспешно заряжать и наводить орудия. Но было уже поздно. До ближайшего корабля противника было около трех морских миль, когда борта эскадры союзников окрасились белыми дымами. Семаков позволил себе злорадную ухмылку: ядра легли с позорным недолетом.

  - Лотки дополнить до пяти гранат! А потом разрешаю подняться наверх и поглядеть.

  Подносчики работали с невиданной скоростью. Все боялись опоздать и упустить зрелище. Однако опасения оказались беспочвенными.

  Громадный линкор садился кормой. Рядом с ним полыхал пожар на жертве носового гранатомета. Комментарии так и сыпались:

  - Не жилец... эка он воду глотает...

  - Это что ж, брат, ты его с одной гранаты?

  - Нет, с двух, но вторая, значит, была зря. Корма-то уже пошла на щепочки...

  - ...а первый знатно горит.

  - Смоленая палуба, как не гореть. Опять же мачты сшибло к разэтакой и растакой...

  В разговоры вмешался начарт: