Пронзая ветер (СИ)

— Топорная работа. А еще говорят, что у вас самые лучшие ювелиры! — фыркнула женщина, придирчиво осмотрев семейную реликвию графов Корнельских. — Дешевая безделушка.

— Мне дал его… один человек.

Руки незнакомки были огрубевшие от тяжелой повседневной работы, с изящным серебреным ободком на среднем пальце.

— Понятно, — многозначно протянула женщина. — Ладно, отдам мужу на переплавку. Золото всегда в цене, да и камушки довольно крупные. Они настоящие или стекляшки?

Ланетта промолчала, не поняв вопроса, но незнакомке уже было не до кольца. Где-то в глубинах леса раздался треск веток. Опасливо оглядевшись, женщина схватила девушку за руку.

— Пойдем, деточка, со мной, — зашептала она, одаряя Ланетту слащавой улыбкой. — Ты умоешься, поешь. И переодеться тебе надобно…

— Я буду вам за это очень признательна, — улыбнулась девушка. — Постараюсь не быть вам в тягость.

Женщина ухмыльнулась Ланетте. Ее глаза были похожи на два мутных омута с выгоревшими на солнце рыжеватыми ресницами.

— Разуметься, не будешь… Пойдем, а то уже темнеет. В Лесу Верховного Правителя бродить небезопасно.

Как только лес оказался за спиной, женщина приободрилась и разговорилась. Но информация странным образом проскальзывала словно через дырявое решето, оставляя в памяти лишь крупицы. Ланетта запомнила лишь, что новую знакомую звали Лоза… что в юности она была гибкой и стройной… что они с мужем уже два года живут за городом… что жизнь в столице очень дорогая… что все их сбережения уходят на оплату учения сына… Это все, что она узнала, несмотря на то, что путь через лес занял у них больше часа.

Когда они выбрались на душистый луг, стали видны дорога и город, к которому она вела. Он стоял на высоком холме и был словно ощетинившийся еж весь утыкан остроконечными шпилями. Лоза называла его Миотополем, и с гордостью утверждала, что это самый большой город в мире. На дороге царило оживленное движение: скрипели крестьянские повозки, шли небольшими группами люди, скакали всадники, бодро катились богатые экипажи.

Женщина, не выпуская руки Ланетты, повела ее к аккуратному двухэтажному домику в окружении фруктовых деревьев. Побеленные стены обвивал дикий виноград, а деревянные ставни окон были распахнуты. Крышу покрывала красная черепица, а из трубы весело струился дымок. К домику примыкал огромный каменный сарай. Уже издалека слышались оттуда гулкие удары по железу.

Когда они подошли ближе, из сарая выбежала большая рыжая собака и начала ластиться к девушке. Лоза укоризненно покачала головой, глядя на это:

— Ах ты, старый предатель! А на хозяйку тебе наплевать?

Пес подобострастно вильнул хвостом, но все же предпочел пристроиться рядом с Ланеттой. Женщина приоткрыла дверь сарая и закричала, стараясь пробиться сквозь металлический грохот:

— Пекло, смотри, кого я привела!

Звуки смолкли. К ним вышел огромный мускулистый мужчина с проседью в черной бороде. Из всей одежды на нем были лишь брюки, закатанные по колено.

— Милый, я ее встретила в лесу. Ей совсем некуда податься. Вот я и решила, что она некоторое время поживет с нами. Ты ведь не будешь против? — зачастила женщина.

Но Пекло не счел нужным ответить. Исподлобья взглянув на Ланетту, он направился к колодцу и без малейшего усилия опрокинул на себя двадцатилитровую кадку. От разгоряченного тела повалил густой пар.

— Ну, пойдем, дорогая.

Слегка раздосадованная таким невниманием Лоза легонько подтолкнула девушку в спину к умывальнику, приколоченному к стене дома. А когда Ланетта умылась, ввела ее в дом. Пекло последовал за ними, пнув попытавшуюся проскользнуть следом собаку.

Просторная комната была обставлена скромно, но все сияло чистотой: домотканые половички на выскобленном полу; большой деревянный стол с двумя длинными скамьями; белокаменная печь в полкомнаты; кухонный шкаф с аккуратно расставленными чугунками и тарелками. На стенах, источая благоухание, висели связки разных корений и трав. Лоза усадила девушку за стол и развела кипучую деятельность. И пока хозяйка суетливо металась от погреба к печке, а от печки к столу, хозяин стоял, прислонившись к дверному косяку, и не сводил с Ланетты мрачно-сосредоточенного взгляда.

Девушка испытала огромное облегчение, когда Лоза, наконец, подошла к столу и отвлекла своего мужа.

— Пекло, чего ты стоишь? Картошка горячая. С пыла с жара. Поешь. Да не сверли меня глазами. Я знаю, что делаю…А ты, кушай, кушай, милая, — проворковала женщина, раскладывая тушеную с мясом картошку по трем глиняным тарелкам. — Уж больно ты худенькая… Как нам величать-то тебя, деточка?

— Ланетта.

— Надо же какое имя мудреное, — скривилась Лоза. — Добрый человек должен отзываться на простое имя, понятное. Ты ведь не аристократка какая. Это они вечно как-то заковыристо назовутся. Жрицам денег несусветных отвешивают, чтобы им имена, Силу призывающие, придумали. А мы без выкидонов всяких. Кто ты есть по жизни, так и назовем. Вот ты мне лань напоминаешь. Такая робкая и беззащитная. Ланью и буду звать.

— Лани не убивают своих мужей, — буркнул Пекло, пододвигая ближе тарелку. — Лучше сдать ее солдатам. А то и до беды не далеко…

От неожиданности Ланетта поперхнулась молоком и закашлялась.

— Да ладно тебе, — разозлилась женщина. — Вечно ты осторожничаешь. Другие-то давно на ноги встали, работников своих имеют, а мы — за город уехали, концы с концами еле сводим. Из всех ценностей лишь колечком наговоренным обзавелись. Да и то, Сила у него на убыль пошла. Целый день по лесу пробродила, кольцо на поляну с трюфелями лишь к вечеру вывело. Тринадцать лет верой и правдой служило. Благодаря ему, сколько грибов на рынке продала! А помнишь, как ты испугался, когда его мне один кроссец отдал за то, чтобы я его от солдат схоронила? Единственная ценность за все прожитые с тобой годы, да и то, вопреки тебе доставшаяся! Да пропади пропадом твоя трусость! Давай хоть раз в жизни поступим, как я говорю.

— Делай, как хочешь.

Пекло зло отшвырнул от себя ложку, встал из-за стола и вышел на улицу.

Хозяйка ободряюще улыбнулась оробевшей девушке:

— Не обращай на него внимания, деточка… Ты поела? Вот умница! Пойдем, я покажу тебе, где ты будешь жить.

Она привела Ланетту в небольшую комнатку над крышей. В ней помещались лишь узкая кровать и тумбочка.

— Это комната моего сыночка, — объяснила хозяйка. — Скучаю по нему очень. Он у меня студент. Не хочет, как отец, быть кузнецом. Да и правильно! Что толку в этих железках! Без Силы одна морока, а на Силу деньги нужны. Да где же их взять? Но теперь ты появилась — прорвемся. Может, даже в Кросс сумеем сыночка на пару лет спровадить. Конечно, нравы там у вас распущенные, зато лекари отменные и обучают своему мастерству хорошо.

Не переставая болтать, хозяйка ловко разобрала постель, тряпкой смахнула несуществующую пыль, задернула веселые занавески на окошке.

— Ну вот! Располагайся, красавица. Теперь ты будешь здесь жить.

Ланетта устало присела. Хозяйка куда-то умчалась и быстро вернулась, держа в руках одежду.

— Переоденься, милая. Это мое. Все чистое! В молодости-то я тоже худенькая была. Это сейчас раздобрела. Если что не так, не волнуйся, подошьем. Сама-то ты шить умеешь? Нет? Плохо… Ну ничего, научу.

Хозяйка поохала, глядя на глубокие царапины на боках девушки. Затем сбегала вниз, принеся теплой воды. Промыв раны, она помогла надеть простое, сшитое из двух полотнищ платье из удивительно мягкой и тонкой шерсти. Когда с переодеванием было покончено, у Ланетты потемнело в глазах, а очертания комнаты начали расплываться.

— Устала, голубушка, намучилась. Смотри, как тебя отделали! — воркование Лозы доносилось словно издалека. — Приляг, отдохни, а я пока твои обноски унесу… Срам ведь один! Может у вас такое непотребство и принято, а в Митриле мужское одеяние носят мужчины, женское — женщины. Все по правилам. Если, конечно, это не шалава какая или актрисочка. А впрочем — одно и то же…