Город Сумерек (СИ)

Я отговорился тем, что не могу оставить людей просто так. Но продолжать рассыпаться прахом они будут прекрасно как со мной, так и без меня. Я не могу принести им ни малейшей пользы своим существованием, тогда как мое отсутствие будет хоть чем-то. Я повернулся, поднял голову, и увидел невдалеке нежный переливающийся шпиль Дома Опала. Потом мысленно представил себя. Уже почти час я брожу никем не узнанный. Моя одежда годится как для прогулок по подворотням, так и для дальней дороги. Все, что может удостоверить мою личность, это перстень с печаткой, и прикрытый черным плащом Ринальдин, с которым я умру, а не расстанусь. Может ли выдаться случай лучше?

Я почти бессознательно сделал первый шаг, потом ухмыльнулся, и легко зашагал по выщербленной мостовой, скользко то нырявшей вниз, то взмывающей вверх по бесчисленным холмам. Почему бы не позволить себе раз в жизни потерять голову? Нельзя так много рассуждать, бегая сужающимися кругами. Вокруг мертвой точки.

По дороге я обдумывал письмо к Сардеру, моему коменданту. Чем дальше, тем больше мне нравилась эта идея. Сардер всегда заслуживал доверия. Вот ему и случай проявиться. Немногим старше меня, он мой дальний родственник. В нем течет кровь принцев. Но изрядно разбавленная — при всех своих достоинствах, он не из тех, кто видит цветные сны, а среди посвященных — это главный критерий избранности, как повелось исстари. Во всем же другом, жизнелюбивый, сильный, бесстрашный, он был мне почти старшим братом. Если бы не Сардер, Дом Хрусталя мог бы рухнуть целиком во времена Мора. В первую очередь эпидемия поразила именно нас. Этим могли бы воспользоваться другие Дома, но не успели. Сперва им помешал Сардер, я был еще слишком беспомощен и растерян неожиданно свалившимся бременем власти. А потом беда настигла и их, и все мы вновь оказались в равном положении. Сардер вполне может обойтись несколько дней без моей священной персоны.

Я так увлекся, что вовсе перестал оглядываться. Фатальная ошибка для кого угодно, не только для принца, о чем я забыл. Ведь когда я выходил на прогулки прежде, то старался ни о чем не думать, и всегда успевал вовремя заметить опасность. А тут я отвлекся. Я и сам не понимал, до каких глубин души меня задели слова принцессы Опала, что заставили на какое-то время почувствовать себя настолько живым и беспечно упустить из виду, что этой жизни может что-то угрожать. Темные часы, темный переулок… и какая-то темная змея, упруго и ловко подсекшая мои ноги. Вне себя от изумления, я грянулся о мостовую, не успев ничего сообразить, и лишь здорово ударившись, подумал о том, что тишина должна была настроить меня на подозрительный лад. Не сейчас уже, конечно, когда из тени повыскакивали люди, похожие на живые сгустки черной ночи, и мгновенно пригвоздили меня к земле, чем-то вроде рогатин зацепив по бокам мой плащ, а еще одну весьма неприятным образом уткнув между лопаток. «Идиотизм» — подумал я, и, с некоторым усилием, все-таки вывернулся и вскочил, изорвав плащ в клочья.

— Да этот хмырь в кольчуге! — огорчился кто-то.

— И не только! — процедил я злобно, слегка распутавшись в лохмотьях и выдергивая из ножен Ринальдин. Разбойники попятились. Меч сиял в темноте холодным тусклым светом и казалось, по клинку бегут волны бледного пламени.

— Большая шишка, мать его… — пробормотал второй. Третий хихикнул.

— Эй, мужик, а могешь ты превратиться в красивый камушек для моей милки?

— Если ей очень повезет, она найдет тут целых три кучки щебня, — пообещал я зловеще.

— Сматываемся, — твердо сказал второй, и слова его не разошлись с делом. Троица шустро исчезла. Преследовать я никого не стал. Слишком маловероятно, что они знают эти закоулки хуже меня. Но пряча меч в ножны, я испытывал не досаду и злобу из-за этого мимолетного инцидента, а странное легкомыслие. Никуда не годится подвергать себя столь низкому риску, да и оказаться вывалянным в пыли — не верх мечтаний принца. И боль в спине раздражала. И все-таки, это настолько неожиданно избавило меня от дурных мыслей и сомнений, что… Я весело расхохотался и отправился в дальнейший путь чувствуя себя еще более ожившим, упругим шагом, зорко поглядывая по сторонам, и напрасно стараясь по дороге отряхнуться поприличней.

Гвардия Дома Опала узнала меня, хотя мой непривычный вид несколько шокировал стражей. Они тут же согласились доложить обо мне своей повелительнице, предложив подождать немного в караульном помещении, явно не в силах представить себе цели моего визита. Возможно, они подумали о какой-нибудь новой эпидемии, начинающейся с такого симптома как потеря рассудка, и так и сверлили меня удивленно-любопытными взглядами, когда думали, что я на них не смотрю, но очень уж воровато отводили взгляды, когда я оборачивался. Фаенна прибежала лично. Причем, именно прибежала, вприпрыжку, удивленная и обрадованная.

— Морион! Это правда ты? Небеса, ты едва на себя похож! — Она героически сдержала смех. — Пойдем со мной. Я никак не ожидала, что ты откликнешься так быстро! Перлионт, — окликнула она капитана стражи, — прикажи своим людям держать рот на замке. Это весьма важное дело. И жди моих указаний. Ты мне скоро понадобишься. Морион, я думала, ты будешь раскачиваться полгода. Это так на тебя не похоже. Ты всегда такой благоразумный.

— Угу, — пробурчал я неуверенно, вспоминая недавний эпизод. — Надеюсь, ты не воспользуешься моим легкомыслием, чтобы завладеть Хрустальной частью Города?

Фаенна звонко рассмеялась, даже не подумав, что я шучу лишь наполовину.

— Морион, не дай бы никому Небеса попасть на твой злой язык, если бы на самом деле у тебя не было доброе сердце.

Она выбила этими словами все оставшееся оружие из моих рук, и я покорно последовал за нею. Ох, женщины, а особенно принцессы… Что мы против них?

В Доме Опала, как и в любом другом уважающем себя дворце было множество тайных ходов. По ним-то Фаенна и привела меня в комнату, которой я прежде никогда не видел — что-то из ее жилых покоев, куда обычных гостей не допускают.

— Ты кружишь мне голову, — сказал я. — Или собираешься меня убить, чтобы я никому не рассказал о том, где был, и что видел. — Ничего особенного я не видел. Но тайные ходы и личные покои — всегда табу для посторонних. Фаенна, нахмурив безупречные брови, покачала головой.

— Это не забавно, принц Хрусталя, — изрекла она. — Просто я тебе доверяю.

— Что ж, я тебе тоже.

Она как-то печально кивнула.

— Да. Иначе бы не пришел. Жаль, что столетия предательств научили нас тому, что доверять любому из другого Дома то же самое, что положить голову в пасть зверя. Я понимаю твои сомнения — ты пришел сюда один и тайно, и случись что, никто не узнает, где искать концы. Но мы ведь не таковы, как наши предки, не правда ли? Мы слишком молоды, и нам хочется все изменить. По крайней мере, мне.

— И мне тоже, Фаенна.

Она тонко улыбнулась, сказав с легким озорством:

— К тому же, ты просто нужен мне. Никто, кроме другого принца, не в состоянии оценить и понять то, что я хочу тебе показать. Прости, сейчас я не могу точно сказать, что именно, чтобы ты не судил предвзято. Она сказала, во мне слишком мало крови Альтерна, чтобы ее разбудить.

— Она? — переспросил я, приподнимая бровь.

— Да, уверяю, в ней нет ничего опасного, — небрежно, слишком небрежно сказала принцесса.

Я немного посмотрел на нее, но Фаенна не собиралась ничего объяснять. Только ответила таким же выжидающим взглядом.

— Значит, ты готов отправиться прямо сейчас. Пожалуй, ты прав. В том, чтобы оставить свое исчезновение в тайне, есть свой смысл. Прежде чем наш враг сориентируется, кем бы он ни был, мы вернемся, так и не дав ему времени на раздумье. Кого ты предупредил?

— Пока еще никого.

Глаза принцессы расширились. Ее прекрасным глазам никак не подходило слово «вытаращились».

— В самом деле?

— Я ведь не знал, как ты отреагируешь на мой фокус, — уклонился я от истинного ответа. — Если позволишь, я хотел бы от тебя написать письмо Сардеру, уже окончательно прояснив, что же именно мне ему написать, и стоит ли писать вообще, или сегодня придется еще вернуться. Это было… — я задумчиво потрепал разорванный край плаща, — своего рода испытание. По-моему, никто меня не узнал.