Подарок

Однажды Дубомох спросил Миа, где отец Габи.

- Куда он подевайся? Разве он не хотеть видеть дочь и играть с ней?

В ответ Миа только пожала плечами.

- Возможно, хотел бы, но я ничего об этом не знаю. Он исчез в тот самый день, когда я сказала, что у нас будет ребенок.

Старая Ольха, игравшая с Габи, подняла голову.

- И ваша семья сносить такое бесчестье? Миа натужно рассмеялась.

- Мои родители живут в двух тысячах миль отсюда, но они считают, что это я опозорила их своим поведением. Когда я сказала маме, что беременна, она назвала меня… - Миа не договорила. Ей не хотелось повторять то слово при Габи. - А папа заявил, что я должна сделать аборт, но мама возразила: мол, тогда я стану еще и убийцей… Словом, не думаю, чтобы они сильно переживали из-за того, что мое имя тоже оказалось опозорено.

Дубомох легко подбросил Габи, и Миа подумала, что он, должно быть, очень сильный. Ведь Габи с ним почти одного роста.

- Они много потерять, - сказал гном и пощекотал живот девочки своим длинным крючковатым носом. Габи довольно захихикала.

- Да, пожалуй, - согласилась Миа. Как ни странно, эта простенькая мысль ни разу не приходила ей в голову.

Эльфы, снимавшие квартиру в цокольном этаже, съехали. Миа сама видела, как из подвала выносили множество забрызганных краской холстов на подрамниках и массивную викторианскую мебель. Эльфы, впрочем, заглянули к ней, чтобы попрощаться с Миа и Габи. Поклонившись обеим, они пожелали всего хорошего своими призрачными голосами и исчезли. Прошла примерно неделя, прежде чем Миа увидела нового жильца: тоже эльф - прямой и тонкий, как нож, он был облачен в строгий деловой костюм. Держался постоялец холодно, едва ли не враждебно, и Миа почти пожалела, что эльфы-художники перебрались куда-то в другое место.

Когда Миа вкатила коляску в подъезд, новый жилец как раз стоял у двери своей новой квартиры возле почтовых ящиков и смотрел на нее ледяным взглядом. Он ничего не сказал, даже когда Миа сложила коляску и, держа ее в одной руке, а Габи в другой, стала подниматься по лестнице, но ей показалось, что едва она оказалась рядом, эльф плотнее прижался спиной к двери, словно опасаясь, как бы она случайно его не задела.

- Он вел себя так, словно я какое-то отвратительное, грязное животное, - пожаловалась Миа Дэвиду, когда вечером пришла на работу в ресторан.

- Все они считают нас чем-то вроде насекомых, - ответил Дэвид, протирая тарелку посудным полотенцем.

- Но этот эльф даже хуже других, - убежденно сказала Миа. - Он так на нас смотрел… Не то что прежние. Раньше я этого не понимала, но они были даже по-своему милыми… для эльфов, конечно. А этот… Знаешь, он мне не нравится!

- Он и не обязан тебе нравиться. В конце концов, мы живем не где-нибудь, а в Нью-Йорке. - С этими словами Дэвид поставил на поднос еще две тарелки и вышел из кухни в зал.

Гномы о новом жильце ничего не говорили, но это Миа не удивляло. Насколько она успела заметить, мистер и миссис Браун держались достаточно замкнуто. Казалось, во всем мире их интересовала только Габи.

Как-то вечером, когда Миа приводила себя в порядок, а девочка сидела рядом и играла с ее «драгоценностями», надевая на руки дешевые браслетики и втыкая в волосы сережки, гномы появились в комнате.

- В войосы нужно бойше брийянтов, крошка, - посоветовал Ду-бомох и сунул руку в ее шкатулку, чтобы достать оттуда ожерелье из фальшивых жемчужин. Внезапно гном замер, словно увидел среди бижутерии ядовитую змею.

- Где вы взять это? - спросил он, указывая кончиком пальца на золотой эльфийский браслет.

- А-а, это… - протянула Миа, втыкая в волосы последнюю заколку. - В ресторане… Одна эльфийка оставила мне… в качестве чаевых.

- Он много стоить, - сказал Дубомох, и Ольха, робко выглядывавшая из-за спины супруга, торжественно кивнула.

- Возможно, - согласилась Миа. - Только когда я пыталась его заложить, ожерелье почему-то никто не взял.

Кустистые брови Дубомоха поползли вверх.

- Вы никогда не закйадывать брасйет, Миа! Он есть очень дорогой. В нем - сийа!

- Сила? - встревожилась Миа. - Какая сила?.. Габи не опасно с ним играть?

- Брасйет не причинить вред ребенку, - уверил ее Дубомох. - И все равно это быть могущественный тайисман.

- Для вас - может быть, но для меня… - Миа посмотрела на расстроенное лицо гнома и покачала головой. - Не волнуйтесь, я не стану его закладывать, но и носить не собираюсь.

Гном, казалось, немного успокоился.

- Хорошо. - Он зачерпнул из шкатулки еще несколько серег и осторожно нацепил их на Габины кудряшки. - Очень, очень красивый девочка!

После этого случая Брауны несколько раз заговаривали о всяких волшебных вещах. Так Миа узнала кое-что о том, почему эльфы решили переселиться в город: насколько она поняла, в их стране под горами Катскилл произошло что-то вроде государственного переворота, и в результате половина Волшебного Народа вынуждена была перебраться в Нью-Йорк и ближайшие пригороды. У нее, впрочем, сложилось впечатление, что какие бы внутренние разногласия ни согнали эльфов с насиженных мест, их образ мышления остался прежним.

- Есть Вейикие, - объяснял ей Дубомох. - Они не хотеть с нами водиться.

- Что ж, - отвечала Миа, - многие люди предпочитают иметь дело только с людьми.

- Нет, не так. Мы сйужить, а они - нет, потому что они… Ваш язык нет подходящее сйово. Это быть что-то вроде… Позиция. Высокое пойожение. Обязатейство. Честь.

- Может быть, вы имеете в виду классы? - спросила Миа. - Человеческое общество тоже делится на несколько классов, Дубомох. Высший класс, средний и так далее…

- Нет, Вейикие не так. Старые эйфы бояться быть здесь, бояться, что… - гном произнес какое-то слово, звучавшее как чихание с забитым носом. - Они бояться - оно может осйабеть, есйи они жить с йюди дойго.

- Короче говоря, этот субъект из квартиры в полуподвальном этаже считает себя лучше нас и боится набраться наших блох, так что ли? - спросила Миа, но Дубомох ее не понял, и ей пришлось долго объяснять, что такое «блохи» в фигуральном смысле. Когда она наконец закончила, пора было бежать на работу.

В тот день гномы пришли пораньше и повели Габи гулять в парк. Вернувшись домой после утренней смены, Миа на минутку остановилась в вестибюле, чтобы достать из ящика почту. Она как раз сражалась с толстым ворохом рекламных листовок и буклетов, застрявшим в узкой щели почтового ящика, когда дверь подъезда отворилась. Это были гномы и Габи, которые возвращались с прогулки. Дубомох придержал дверь, и девочка со Старой Ольхой вошли в подъезд. Габи что-то оживленно рассказывала, держа перед собой букет ярких сухих листьев. Увидев Миа, она вырвала у гномши руку и бросилась к матери.