Осенняя мечта (СИ)

- Гостибор, готовь печать. Которая старая. И бумаги. После ужина у нас торжественное открытие нового отряда и приветствие его нового главы. По сокращённому варианту: дел ещё много. Я пока зайду побеседовать с теми, кто готов испытывать новые вещества на себе.

Гостибор тут же ушёл, рассекая пространство длинными худыми ногами. Мягко подхватив женщину под локоть, повёл её к семнадцатой комнате, которую негласно прозвали «болотом обречённых» - там обычно ждали ответа и жили отчаявшиеся люди, желающие добыть двадцать серебряных. Вышедшие алхимики почтительно расступились. Докучай пошёл за мной. Проходя мимо алхимиков, приветствовал их, попросил прислать кого-нибудь из отряда лекарей в семнадцатую комнату. Про «болото обречённых» смолчал.

- Никак не возможно. Лекари заняты пострадавшими при пожаре, - вздохнул высокий крепкий юноша – ученик отряда лекарей, - Но вы не волнуйтесь, мой принц! Никто за Грань не перешёл. И ещё… - он покосился на новых «зайцев» - и смолчал.

Значит, отряд лекарей ещё и недавних «зайцев» спасает, используя уже известные и желаемые для проверки лекарства, травы и искусственные вещества... да мало ли чего ещё потребуется, чтобы сохранить жизнь прошедших через опыты! И ещё ведь желательно подарить им не только возможность выжить, прожить хоть несколько лет или, если лекари отряда очень постараются – даже дожить до старости, но и возможность хотя бы сносно существовать! А уж если повезёт – и такие случаи, к счастью, бывали – «зайцам», возвращали «полное здоровье».

Отец, правда, ругался, что зря так с «зайцами» после опытов возятся, мол, слишком много усилий уходит, времени, веществ и, мол, лучше бы всё это направить на другую деятельность. И даже несколько раз рвался запретить вообще спасение жизней людей, прошедших через опыты или ограничить число тех, «о ком возиться», короче, «в особенно запущенных случаях «зайцев» не спасать». Но мастера школы в большинстве своём упрямо стояли на своём: «Мы ж не звери, чтобы их выкидывать после опытов». И ученики разных отрядов Школы, бывало, толпами шли к дворцу, стояли у парадной лестницы на коленях, часами, невзирая на погоду. С одной стороны, чтоб у короля проснулась совесть. С другой, чтоб внял их просьбам, чтобы не переводить учеников, среди которых были и очень талантливые. Я, к счастью, смог смягчить отца. Правда, отнюдь не воззваниями к его совести. Ещё только войдя в школу, убил пару месяцев на общение с мастерами, с лекарским отрядом, на чтение учётных книг… И набросал «краткий список самых полезных лекарских и алхимических находок, найденных и исследованных лекарским отрядом в процессе спасения подопытных людей». Охватил только находки за последнее десятилетие, взял лишь самые нашумевшие, о которых отцу могло быть известно. Для большего весу этого исследования, весьма поверхностного, кстати, к списку находок добавил список опрошенных мастеров лекарского отряда, список изученных учётных книг, травников, лекарских, алхимических книг – в них мне тоже пришлось заглянуть. И для большей убедительности, чтоб добить практический отцовский ум, к списку использованных книг приложил список неиспользованных, возможно полезных для всего исследования. А также сообщил на целый свиток моё «нижайшее мнение» о том, насколько было бы полезно провести полное исследование этого вопроса, учитывая все находки за всю историю Школы – и, может, всей чернореченской алхимии – и с подробным изучением всех полезных книг… Правда, исследование сиё передавал другой алхимик, от своего имени. Один из мастеров алхимии и мастеров лекарского отряда. Во-первых, он был достаточно осведомлён и мог объяснить и подтвердить разные важные детали. Во-вторых, я прекрасно знал, что моё личное мнение отца не интересовало. И таки моя дотошность уела практичный ум короля. Прикинув, что польза даже за последний десяток лет большая, а заодно оценив замах вероятного исследования, Мстислав решил, что время возможного исследования и порыв исследовательский лучше бы пустить на более полезные поиски. И таки официально уточнил, что «зайцев» «желательно спасать», поскольку «это способствует увеличению знаний и навыков лекарского отряда», и, заодно, «способствует лекарским исследованием новых и уже известных составов и лекарств». И даже поднял статус лекарского отряда до алхимического крыла, так как и те, и те одинаково продвигали нашу науку. Даже выделил средства на сформирование и поддержание особой группы лекарского отряда, которых в стенах Школы вскоре стали звать попросту «чистильщиками», создание учебников основ для них. Впрочем, группа эта просуществовала недолго, так как учить новоприбывших учеников с самого начала на «чистильщиков» - это значило упустить множество полезных деталей. И уже через пару лет «чистильщиками» стали звать мастеров или учеников из разных школьных отрядов, обладающих невероятным количеством знаний из разных наук, смелостью и хорошей интуицией. Они-то трудились, спасая «зайцев», ведя записи и составляя ценные книги…

- Приветствую вас, принц Вячеслав! – вывел меня из раздумий полный мужчина средних лет, - У вас есть ко мне вопросы? А то у меня ещё пара важных дел сегодня…

- Здравствуй, Всезвон, - дружелюбно улыбаюсь ему. – Как там поживает школьная казна? Каково её состояние?

- Малоутешительное, - доложил заведующий казной, но, тут же, усмехнувшись, добавил, - Но умеренно печальное.

- Эй, Ворон, - я повернулся к ученику лекарского отряда.

- Да, мой принц?

- Я прошу приготовить как можно больше мази номер 205. Мне глава приграничной стражи предложил тайную сделку. Минимум двадцать банок.

- Это же просто чудесно! – наш казначей радостно потёр ладони, - За неё прилично платят. Серебром!

- Исполняйте, - сказал я и пошёл к семнадцатой комнате.

«Болото обречённых» было большой комнатой в общем корпусе общежития. Часть её занимали ряды двухъярусных кроватей. Часть – большой овальный стол с удобными стульями. Ещё в комнате был большой шкаф для одежды. И шкаф для вещей, с двумя открытыми полками. На полках лежала пара книг – на случай попадания особо умных зайцев – история Черноречья и книга сказок, легенд и песен. И несколько настольных игр, в том числе пара потрёпанных карточных колод. И ещё стояли пара ящиков, с разной мелочью, для проведения свободного и спокойного времени. Учётные книги, посвящённые подопытным людям, хранили в других помещениях, подальше, опять-таки, на случай особенно умных постояльцев комнаты.

«Зайцы» находились частью за столом, частью на ближайших кроватях. Завидя Докучая, люди заулыбались. Да, он с ними и общался. Вид у них более-менее приличный, по крайней мере, внешне. Но в душе как обычно от взгляда на них стало мерзко-мерзко. Лучше бы испытывали искусственные вещества на пленниках. Хотя те тоже люди и у них тоже где-то есть семьи, которые их ждут...

Селянка, пока я беседовал с пожилым мужчиной, за моей спиной трясла молодого, что-то торопливо шептала, видимо, тот был её родственником. И, стоило мне обернуться, как увидел, что оба уже сидят на полу на коленях и смотрят на меня влюблёнными глазами. Мне захотелось взвыть. Прикинувшись невозмутимым, велел им подняться и сесть на свободную кровать. Чтобы не мешали. Но нет, они активно шептались, мешая мне говорить. Причём, часть слов я даже слышал:

- Докучай, а, Докучай?

- Сиди ровно, а то мазь кожу разъест, - проворчал лекарь, занявшийся парнем и его «царапиной», оказавшейся тяжёлой гнойной раной.

- А это какой из сыновей Мстислава?

- Который второй, - отозвался тот.

Вскрик. Похоже, мазь таки попала мимо повреждённого места. Надо после уточнить, что он там использует.

- Так это Вячеслав, что ли? – удивлённый шёпот.

- Он, - вздохнул юный лекарь, которому уже надоело отвечать на вопросы всех любопытствующих.

- А почему он командует тут всеми, как у себя дома?

Усмехнулся, удивив моего собеседника. Так и знал, что это рано или поздно спросят.

- А потому что он тут самый умный.

- Докучай, много болтаешь, - притворно возмутился я.