Просо судьбы (СИ)

Худук хмыкнул при мысли о благородных. Что поделать, ему было приятно осознавать, что заносчивые людишки, мнящие себя пупом земли, чувствуют себя не в своей тарелке: и покои не соответствуют размеру задранного носа, и блюда, как правило, простые вряд ли радуют их гурманистые вкусы… Такой уж у гоблинов характер — позлорадствовать они горазды.

Но тут «тёмный» насторожился: скрипнула дверь, и вновь раздались торопливые шаги, на этот раз в его сторону, где за колодезным срубом он, собственно, и схоронился. Бесхвостый дракон, это какой же смельчак намерен испытать на себе гнев почти шамана?!

Червячок злости чуть приподнял голову и тут же уронил её на подушку накопленного хорошего настроения — авось пронесёт, и конечный пункт этого «торопыги» не он… Или, в крайнем случае, дело не столь важное, чтоб отрываться от столь ответственного занятия, как солнечные ванны. Отчего-то гоблин грешил на зловредного Гарча, не очень любезно относившегося к наёмникам (а особенно к нему) и бывшего настоящим мастером по придумыванию «неотложных» дел для окружающих.

— Уважаемый Худук! — взволнованный скрипучий голос, в котором прорывались непривычные истерические нотки хозяина таверны «Стриженый кабан» Изила, с кем у «тёмного» были несколько сомнительные отношения, связанные с общением с недобитыми в ходе столкновений с конкурентами «ночными» из клана Тюльпан, по доброте душевной над которыми — по их же настойчивой просьбе (!) — он взял шефство, звучал жутким контрастом пению птиц и вяло текущим мыслям. — Беда! — тёртый мужичок пустил петуха, но продолжил нести какой-то бред, понять который у гоблина не было ни возможности, ни желания.

Худук лениво приоткрыл один глаз и недовольно посмотрел на человека. Прежде бы тот испуганно отстранился, но сейчас наоборот, трактирщик склонился к сидящему гоблину и, перейдя на какой-то свистящий шёпот, более соответствующий индюшачьему квохтанью, буквально обдал того неприятным дыханием недавнего обеда. Или порченых зубов.

Уши «тёмного» раздражённо шевельнулись, а ноздри гневно затрепетали: ну сейчас он этого вонючку превратит в более соответствующий образ — лягушку! Но сквозь застилающую глаза багровую пелену, до него дошло весьма неприятное словосочетание.

— Наёмный убийца?!

— Я ж и говорю, — продолжал частить трактирщик. — Чёрный вдовец, один из самых известных убийц, по слухам услугами которого пользуются самые высокородные дворяне. Но, конечно же, он из когорты «ночных».

— А не может он относится ко вчерашней компании? — напряжённо уточнил Худук.

Это был самый свежий эпизод их пребывания компанией в Ремесленном квартале. «Ночные» «тюльпанов» срисовали появление в одном из скромных домиков района подозрительные личности. После чистки местности от бандитов из конкурирующей группировки, за некоторыми, особо законспирированными местами было установлено круглосуточное наблюдение. И вот… Как проникли неизвестные на тщательно охраняемую территорию — тот ещё вопрос. Но в целом получилась достаточно тёмная история.

Наблюдатели по повадкам сходу причислили их к элитной (если так можно сказать о «ночных») боевой пятёрке — такой себе группе чистильщиков, солдат и убийц высокого класса, действующих по прямому указанию глав кланов, и выполняющих особые или сложные поручения. «Тюльпаны» занервничали — уж не по их ли душу пришли «братья по цеху», тем более сами они после трений с «розами» похвастать изобилием качественных бойцов уже не могли. Поэтому срочнейшим образом был отправлен посыльный к Худуку, с некоторых пор служившему по так и не понятным причинам самому гоблину этакой палочкой-выручалочкой (а что: «тёмному» как с гуся вода, он не боится никого и ничего, и если походя щёлкает бойцов «роз», будто семечки, то и тут разберётся — авось, силёнок хватит).

Надо сказать, что сам Худук, несмотря на скепсис и внешнее раздражение — драконами были обложены все встреченные им «ночные» из, так сказать, доверившихся ему, от самого посыльного мальчишки («не жалеют, гады пучеглазые, молодёжь») до самого Бивня, ответственного у «тюльпанов» за силовые акции клана («Теперь каждый раз будете меня дёргать, чтоб в носу поковыряться?! Боитесь пальчик сломать?»), к появлению непонятных особо внутренне отнёсся очень серьёзно. Бивень, нужно сказать, реплики бывшего его ниже в два с половиной раза зеленокожего «тёмного» воспринял выдержано, с пониманием, что значительно повысило его авторитет у гоблина, вынесшего когда-то по первому впечатлению такой вердикт: тупой дуболом. А после скупого, но яркого рассказа главного бойца клана об умениях подобных пятёрок и объяснения, что «тёмного» дёрнули не по его инициативе — тот, мол, постарался бы разобраться своими силами, Худук, который, в принципе, представлял себе возможности этих «теней» — и по большому счёту ему на них было начхать — и не таких топили в луже, но… Осторожность и ещё раз осторожность — неоправданный риск ещё никому не вернул жизнь. К тому же его манёвры могли по касательной навредить друзьям, пока не бывшим в курсе его делишек. Поэтому взяв провожатого из числа «ночных», он со всеми осторожностями направился к подозрительному месту.

Аккуратно порыскав вокруг — незаметно оцепившие местность «ночные» предпочли не капать на мозги «тёмному» об осторожности, здраво рассудив, что слава гоблинов, как хороших («лучших! — я сказал») разведчиков не выдумка, и низкорослик не совершит роковой ошибки — Худук почуял «запах» магии и… опасности. Да, это были не рядовые бойцы и справиться с ними наскоком ему одному либо с помощью подручных «ночных» было чревато большой кровью. Сделав такой неутешительный вывод, Худук принял решение и… пошёл каяться своим друзьям.

Комментарии эльфа лучше сразу опустить, Ройчи неодобрительно, но в целом весело отреагировал: «Наконец-то у нашего товарища появилась своя гвардия, соответствующая его амбициям», гнома, естественно, заинтересовала финансово-материальная часть соглашения между Худуком и «ночными» и, пробурчав, что из ситуации можно было выжать и больше (но так, проформы ради), тут же успокоился — Нос был не против подраться. Рохлю же можно было не учитывать — «мама» всегда прав! Ну, почти, если быть до конца честным. В общем, друзья решив вначале разобраться с непонятным явлением, которое наверняка могло повлиять на обороноспособность квартала, а потом уже требовать от товарища подробнейшего отчёта о том, как он дошёл до такой жизни. Вооружившись и подготовившись, они всем составом выдвинулись к месту действия.

Вся их честная компания, экипированная должным образом, нужно сказать, произвела на «ночных», карауливших подход к подозрительному дому, неизгладимое впечатление. Выслушав от нищего, оказавшегося главным, то бишь, ответственным за этот участок наблюдения, короткий доклад о том, что никаких движений не замечено («притихли, словно мыши в амбаре») — дом как будто вымер, хотя известно было, что до последнего времени тут проживала пожилая пара, Ройчи, решив не терять зря времени, сбросил кольчугу и лишнее железо, дал эльфу время на занимание позиции, хотя бы частично открывавшей обзор на интересующую территорию (к высокорождённому тут же был пристёгнут смышлёный парнишка, хорошо знающий окрестности). «Тёмным» же приказал не светиться до поры до времени («Ваши рожи и так уже срисовала каждая дворняга в округе») и подключаться лишь в крайнем случае. На Худуке, естественно, была возможная нейтрализация враждебной магии. После чего он, расстегнув рубаху на груди, обняв за плечи гнома, тоже принявшего соответствующий расхристанный вид, высоким визгливым голосом, от которого содрогнулись все невольные свидетели, заорал какую-то похабную песенку, тут же подхваченную Ностромо. И они, изображая пьяных, поддерживая друг друга, поплелись по улочке, выводящей к нужному забору.

Потом, правда, всё пошло не совсем так, как планировалось. Вернее, с какой стороны посмотреть: они живы, разве что чуть-чуть припекло Ностромо и Ройчи, зато враг повержен. Стоит ли удовлетвориться таким ответом, когда возникает уйма вопросов без ответов?