Синяя бабочка плетельщика судеб (СИ)

Эрни подался вперед, буквально поедая меня взглядом.

— И о чём она?.. — с любопытством спросила девушка.

— Как и всякая легенда, конечно же, о любви, — улыбнулся я. — В далёкие времена, когда Жизнь и Смерть были ещё юны и не понимали своей силы, они шли по дорогам, как обычные люди, встречая на пути опасности и друзей… — я снова приложился к кружке.

— В те далёкие времена, — продолжал я, — половина материка принадлежала сильфам, а половина — людям. Их колдуны были так могущественны, что в войнах не было смысла: как только таковая началась бы, умерли все. И вот однажды в маленьком проклятом лесу сделали свои первые шаги Жизнь и Смерть… Не знаю, может это было и провидение, но их встретила прекрасная колдунья, которая стремилась в столицу, убегая от опасности…

Фани вздрогнула, отводя взгляд.

— Однажды на будущих богов напал отряд сильфов, но, разумеется, не смог совладать с теми, в чьих жилах течёт чистая стихия. Братья погнались за убегающими противниками, желая выяснить, чем же им так не угодила простая маленькая девчушка, которая, между нами говоря, очень понравилась Смерти. Оказалось, они просто хотели выкрасть её, потому что…

Театральная пауза, быстрая проверка слушателей.

— … потому что она была дочерью наследного принца Сильфодиума.

Мечник фыркнул, сообщая, что он думает о таких совпадениях. А вот Эрни, судя по глазам, уже начал прикидывать, только ли это сказка, или сильф в моем лице как-то связан с этими событиями?

— Братья сказали тогда принцу, что отпустят её к отцу только с одним условием, что они пойдут с ней и обеспечат ей охрану, а сильфы взамен помогают им поступить в самое главное магическое учебное заведение, в Академию. Принц, хоть и был молод, да горяч, особенно в плане неуставных отношений с людьми, но разума не терял и понимал, что выбора-то особо у него не было. Да и братья выглядели жутко сильными, что им не зачем обманывать… Единственное, что омрачало его жизнь, это то, что его дочь была влюблена в Смерть. А такого союза он допустить не мог.

— Долго ли коротко, а юная принцесса начала вливаться в придворную жизнь. И вот её позвали на бал, на очень важное событие в жизни Сильфодиума, — Фани фыркнула от этих слов. — Да, там балы были редкостью и служили не столько для танцев, сколько для проведения дуэлей. Принцесса не хотела идти туда одна… Так же не хотела принимать приглашения местных. Тот единственный, кого она видела в роли своего спутника, был Смертью…

Фани тихонько шмыгнула носом, явно представляя себя на месте той самой принцессы. Для полного эффекта не хватало только кружевного платочка, чтобы промокнуть уголки глаз. Эх, никудышная из нее актриса, вернее, она просто сама не хочет прятать свои благородные корни. Гордость, чтоб её. Аргарх уже не так полыхал недовольством, похоже, легенда захватила и его. Про Эрни и говорить нечего — будь мы одни, он бы наверняка засыпал меня вопросами. Спрятав невольную улыбку, я продолжил:

— Много славных боёв было в тот день. Смерти было тяжело драться с людьми, — а для него мы все равны, что сильфы, что маги, что обычные горожане, — не калеча их, но он справился. Многие бросали ему вызов, чтобы избавить их столицу от чужака и завоевать сердце прекрасной принцессы. Но Смерть не уступил, проявляя поистине нечеловеческое мужество в борьбе не с другими, но с собой, — многозначительная пауза. Я мысленно похвалил себя за слог. — Только не знал он, что не одна пара глаз за ним наблюдала с восхищением. Наследный принц забыл о дыхании, созерцая великолепие хищника…

У Фани вырвался поражённый вздох, Аргарх сплюнул на землю, Эрни совершенно неприлично вылупил глаза. Я невольно приподнял брови:

— Между прочим, не следует забывать, что и сильфы, и боги могут менять облик по своему желанию. В том числе и менять пол… Итак, на чём я там остановился?.. Ах да! — кашлянув, я вернулся к прежнему стилю. — Как бы то ни было, наследник не рассказывал никому о своих мыслях, даже себе, запрещая думать о таком. А Смерть с принцессой миловались, наслаждаясь близостью с счастьем и по истине человеческим отчаянием. Но прошли месяцы, и принцессе требовалось всё больше времени уделять государственным делам, а Смерть… А Смерть с братом отправились учится в Академию. Долины и горы разделили любимых, не давая увидится, но это не погасило страсть…

Слушатели слегка успокоились — все, кроме Эрни. У волчонка, наоборот, глаза ещё больше расширились, так что невольно возникал вопрос — как у него ещё череп не затрещал. И на его лице легко читался вопрос, написанный огромнейшими буквами: «Учитель, а вы тоже так можете?»

— Принцесса была очень доброй, сильной и умной, и прекрасно понимала, что никто не позволит ей выйти замуж за человека, коим выглядел Смерть. Но так же она не хотела бросать отца и свою новообретённую родину. Эта дилемма грызла её изнутри, не давала спокойно вздохнуть. Королевская кровь боролась в ней с девичьими чувствами. Долг — с любовью. Однажды она не выдержала и приехала в Академию, чтобы встретится со своим возлюбленным и…

Я замолчал, закусив губу, словно вспоминая…

Фани невольно подалась вперед. Глаза аристократки блестели, на щеках появился румянец. Ну да, романтику любят все девушки, а она сейчас ещё больше чувствует сродство с героиней легенды — борьба долга с чувствами, риск ради любви. Девушка на секунду оглянулась, находя взглядом Аргарха. Ну-ну, лично на мой взгляд Аргарх не то что на Смерть не тянул, а даже рядом не валялся.

— … и окончательно расстаться с ним. Ибо как не была сильна любовь, но жизнью и благополучием целого народа она пожертвовать не могла. В место этого отважная принцесса принесла на алтарь свои чувства, вырвала их с корнем из сердца и вернулась на родину, чтобы править. Да, полукровка никогда не могла получить официальный титул Владыки, но этого и не надо было. Она работала на благо своей страны без всяких пышных слов, но так, что о ней с благодарностью отзывался последний отшельник в далёких горах…

Разочарование, отразившееся на лице Фани при первой фразе, было совсем детским — как же, у ребенка конфетку отобрали. Но по мере того, как я говорил, обида сменялась задумчивостью.

— А Смерть? — спросил Мартин.

— А Смерть покорно смирился, потому что уважал такой выбор. И хоть ему было очень больно, он понимал, что в конце концов, она будет с ним… — я снова хлебнул отвара.

— И что? Это всё? — насмешливо спросил Аргарх. — Трагичная любовь и чувство долга? Ха!

Зря он так… Щаз он Фани всю романтику испортит и навсегда останется для неё грубым мужланом. А вот ученик алхимика нахмурился, явно что-то обдумывая:

— А принц сильфов? Как поступил он?

— Он остался в своём лесу, скрывая восхищение в глубине души. Но Время ничего не оставляет скрытым, и однажды ночью старый Владыка умер, и принцу пришлось вступать в права правления. Всё было бы ничего, если бы привычка гулять на сторону не была семейной, — чуть поморщившись я попытался вернуться на прежний тон. — Владыка всю жизнь любил сильную и гордую Владычицу свободных кланов пустыни и у неё от него был сын. Который тоже пожелал свой трон.

Взгляд Эрни стал явно оценивающим. Так, что-то мне не нравится его выражение лица… Он что, решил меня в родственники к Владыке записать?

— Наёмники Песчаного в нечестном и неравном бою сумели ранить Принца. У того был своеобразный спасательный круг, артефакт, переносящий владельца туда, где он больше всего хотел оказаться. Как всегда в момент опасности, мысли не подчинялись разуму, и вылезло всё то, что он так тщательно скрывал, — глоток отвара. — Когда на него буквально из неоткуда свалился раненный принц, Смерть растерялся. Он знал, что ещё не пришёл срок этого сильфа. И так же знал, что Жизнь в тот момент не мог его исцелить. Поэтому, он решил сделать это сам…

— Смерть не может исцелять! — категорически заявила Фани.

— А как он это сделал? — в один голос с ней выпалил Эрни.

— Может, — мягко сказал я. — Но только самая-самая сильная магия смерти может такое сотворить… И не просто так. Зная об этом, Смерть предложил принцу выбор: или исцелиться и остаться навсегда привязанным к нему, или тихо умереть, оставив дочь в одиночестве. Разумеется, Смерть не мог признаться в том, кто он есть и почему принц окажется соединён с ним, поэтому обставил дело так, чтобы сильф пообещал отдать ему во время коронации своё оружие, стеклянную косу. Впрочем, коронация — неверное слово, ведь символом власти Сильфодиума является посох.