Обязалово

— Здрав будь господин Елнинский вирник Спиридон. Поздорову ли поживаешь?

И не меняя интонации и мимики, но значительно тише:

— Что ж ты сука судейская делаешь?! Гнида недодавленная. Я тебя в люди вывел, а ты сам даже о своей заднице не озаботился.

Спирька аж с лица спал. Поперхнулся, шапку сдёрнул — в руках мнёт. Типа: жарко ему. Аж вспотел, бедненький. По лобику капельки по-выступали. Так это я только начал, сейчас везде хлюпать будешь!

Подхватил его под локоточек, развернул в сторону его домовладения, и повёл полегоньку, держа на морде лица бесконечно доброжелательную и, где-то даже, искательную улыбочку. Озвучивая её матерными выражениями.

С кем работать?! На кого опереться?! Хоть и не идиот, а бестолочь. Ведь понятно же: я повалюсь — и он посыплется. Не мог сам проблему закрыть? Да что ж ты бараном-то блеешь, вирник? Привык смердов давить, а семейство бывшего начальника — табу? Чинопочитание доведённое до потери самосохранения?

По привычкам своим я бы воспользовался какой-нибудь сексуальной технологией. Типа — «бесчестная вдова». Или поломал бы что. Типа «вдова сильно болезная».

Факеншит! Иметь в руках такой административный ресурс, и заниматься уголовщиной! Учить. Учить надо местных правоохранителей разнообразию правоприменительности!

— У тебя что-нибудь из краденых вещичек есть?

— А…? Чего?! Нет! Я ж всё найденное сразу… владельцу или в казну. Как по закону! У нас — ни-ни!

— Спирька! Перестань мне лгать. Хуже будет. Бреханёшь — живьём выпотрошу. Нужна вещичка запоминающаяся. По делам более годовой давности. Из разгромленного княжеского дорогобужского обоза есть что-нибудь? Что после нигде не светилось?

— Да не… да откуда… да как можно же ж… О-ох… Ну… Завалялась одна штучка… Чисто случайно! Вот те крест святой!

Ну вот, а то девушку из себя строил.

Как подкидывать нужному человеку пакетик с героином — известно. Золотой браслет-змейка несколько тяжелее, но принципиально не отличается. Дальше пошли уточнения: система охраны, топология местности, персоналии.

— Девка твоя на Макухином подворье бывала?

— Дык… ну… Он же ж… начальник. А у его пятеро сынов… Были… Старшенький-то после того дела… помре… Ну я и посылал. По разным делам мелким. Даже и породниться думал. А вот последний год… Как отрезало.

Понятно, что именно отрезало. Помню я того парнишку-отрока, которого ты, Спирька, оказавшись в отряде главным, потащил раненного, с открывшейся раной, верхами за сотню вёрст в Елно. Видать, родниться ты сразу передумал.

— Лады. Щавель есть?

— ???!

— Завтра — Степанов день. День ангела покойного. Вдова с семейством и дворовыми пойдёт в церкву обедню стоять. И ты с дочкой тоже — чтобы все вас видели. Чего-нибудь из дочкиной одёжки приметное — мне дашь. Запону какую, платочек… Щавеля — я и сам наберу.

Уже наработанные мною в «Святой Руси» технологии вошли в «золотой фонд» обмана, мошенничества и провокации. Снова, как прошлым летом, переодетый в женскую одежду, с полным подолом молоденького зелёного мусора, я явился на вирников двор. Неразборчиво помявкал престарелому воротнику:

— Эта… ну… велено… вот… зелень свежая, только что… сказано — спешно в поварню…

Присматриваться внимательно к молоденьким девчонкам пожилому мужчине… неприлично. Дяденьке видна приметная запона и знакомый платочек. А из-под правильно замотанного платка виден только нос.

До поварни я не дошёл — кухарки могут быть внимательнее. Зелень — к забору, браслетик — под стреху, и — ходу.

Все нормальные люди прячут свои ценности в нормальных местах. Одних и тех же. Квартирные воры этим активно пользуются: посмотри в комоде под бельём — там деньги лежат.

В крестьянском хозяйстве нет комодов, но есть другой набор укромных местечек. Особенно выделяются два: колодец и «под стрехой». В колодцы бросали кресты и оружие. Вплоть до шашек и пулемётов. А под стреху убирали обрезы и наганы.

Спирька очень грамотно всё сделал: назвал во двор к вдове кучу уважаемых людей, успел расспросить воротника:

— Не… никто чужой не захаживал… ни нынче, ни давеча…

Вытащил, из указанного мною места, на фоне весьма агрессивного монолога женщины, браслетик, и задал риторический вопрос:

— Это что?

На который сам же и ответил:

— Помнится, года два назад тати лесные княжий обоз разбили. В перечне грабленого — вот такая штучка была. Надо по грамоткам глянуть.

Вятшие «понятые» вздыхали и удивлялись:

— Дык хто бы подумал… Дык как же ж можно ж… А оно-то вона чего… А я завсегда чуял — ворует! Вот нутром чуял!

Всеобщая народная уверенность в том, что вирник не воровать не может — получила наглядное подтверждение. Народ радовался: чуйка у нутра — правильная.

Уже при всеобщем сочувствии и одобрении Спирька упаковал вдову и её сыновей и вывез на посадников двор в застенок. А сам приступил к предметному допросу дворни и перекапыванию подворья.

Городок шелестел и роился слухами, розыски дали результат: ещё тайничок. С вещичками из пресловутого княжеского дорогобужского обоза.

Что они должны быть — я знал с прошлого года от Кудряшка. Но, естественно, где конкретно закопано — было неизвестно. Ещё прошлым летом мечталось мне поковыряться на вирниковом подворье… не срослось.

У Спирьки, после моего злобного шипения, хватило ума сдать найденное в казну. Публично и всенародно.

Всеобщее обсуждение внезапно вскрывшегося воровства Степана Макухи пополнилось и моим скромным вкладом. Изнемогая от бесконечного пережёвывания этой истории в беседе Николая и местных купцов на Ельнинском торгу, я ляпнул:

— А посадник-то у вас — умный мужик. Сразу просёк. Так и сказал: Макуха, после тяжких ран, по божьей воле просветлился и ужаснулся. Злодеяний своих множеству. Отринул прах земной и суету мирскую и устремился по святым местам. Душой спасаться и прегрешения отмаливать.

— Хто?! Макуха?!! Просветлился и ужаснулся?!!! Чё ты в людях понимашь?! Чё ты во взрослый разговор лезешь?! Это ж такой сучий сын! Не, он, видать, скумекал, что татьба его вылезла. И побёг со страха. У него, поди, и в других местах припрятано барахлишко было. Он же ж стока лет тута воровал!

Обе версии через день получили всеобщее распространение и воспринимались уже как абсолютная достоверная истина. Обе — одновременно.

Имущество преступника было распродано на торгу в пользу князя. «Русская правда» несколько раз использует выражение «княжьи продажи». Смысл в том, что количество продаваемого имущества увеличивается до тех пор, пока не наберётся указанная в «Правде» сумма. Поскольку на отсутствующего Макуху взвалили весь княжеский обоз, то конфискации подлежало вообще всё.

Никогда не доводилось бывать на распродажах конфиската? На российской таможне, например? У нас сразу вопят — «Воровство! Коррупция!». А вот буржуины используют такое ласковое слово — «опцион»… Слова надо учить! Тогда и воровства не будет, одни… опционы.

Прежде всех по выморочному имуществу потопталась городская верхушка. В соответствии с «табелем о рангах». Но право «первой ночи» Спирька предоставил мне. И правда — ночью. Я бы всё движимое и недвижимое прибрал. Но он так боялся…

И вообще: господь велел делиться. И краденым, наверное, тоже.

Подворье выкупил Спирька, посадник проявил интерес к заморским тканям, тысяцкий — к сапогам, сёдлам и упряжи, мытник — хотел всего и побольше. Я бы и сам… но пришлось ограничиться железом. Когда пошёл сам торг — было уже не подступиться. А жаль — я такую тёлку присмотрел! Не в смысле — как вы подумали, а высокоудойную. Кстати, всех насельников вирникова подворья: холопов, закупов, вольных, включая семейство самого Макухи — купили два брата-новгородца. К осени ими, поди, уже в Царьграде торговать будут.

Выведенная с сыновьями на торг, бывшая вирничиха начала громко и обидно разговаривать. Получила кнутом по лицу, сынок кинулся её защищать, укусил купца за руку. Обоих раздели, привязали к столбу и спустили шкуру. Показательно — на глазах у торгового люда и других рабов. Жестокость новгородских работорговцев на «Святой Руси» вошла в поговорку.