Обретение чуда

– Я бы не спешил будоражить наших южных соседей, – запротестовал господин Волк. – Уйдя отсюда, мы с Пол направимся на юг. Если Арендия и Толнедра будут готовиться к войне, всеобщая суматоха только задержит нас. В императорских легионах служат профессиональные солдаты, которые при необходимости могут быстро дать отпор врагу. Аренды же и без того всегда готовы к войне, их королевство веками не знало покоя.

– Да, это преждевременно. – согласилась тётя Пол, – армии только преградят дорогу и помешают выполнить наш долг. Если мы сможем перехватить этого весьма способного ученика моего отца и возвратить Вещь, украденную им в Райве, всё обойдётся. Не стоит зря вносить смуту и беспокоить южан.

– Она права, – заключил Волк. – Подготовка к войне всегда рискованна.

Король, собравший армию, не может удержаться, чтобы не напустить её на соседа.

Я дам советы королю арендов в Во Мимбре и императору в Тол Хонете, объясню всё, что посчитаю нужным. Но необходимо предупредить Горима, короля алгосов. Чо-Хэг, можешь ли ты послать вестника в Пролгу в такое время года?

– Трудно сказать, о Древнейший. Зимой трудно пробраться через эти горы.

Попробуем, конечно.

– Хорошо. Больше пока мы ничего не в сипах сделать Ну а тем временем постараемся всё держать в тайне. Если дойдёт до худшего и энгараки снова нападут, Олория по крайней мере будет готова к вторжению, а у Арендии и Империи останется время собрать войска.

Олорнским королям легко говорить о войне, – встревоженно заявил король Фулрах. – Олорны – прирождённые воины, а моя Сендария – миролюбивое королевство. У нас нет ни крепостей, ни замков, мои подданные – фермеры или торговцы. Кол-Торак сделал ошибку, выбрав местом битвы Во Мимбр, и энгараки вряд ли попадутся второй раз на эту удочку. Думаю, они быстро пересекут равнины Северной Олгарии и нападут на Сендарию, где много еды и мало солдат. Наша страна – идеальное место для проникновения на Запад, и, боюсь, нас покорить очень легко.

Но тут, к удивлению Гариона, заговорил Дерник.

– Не унижайте народ Сендарии, господин мой король, – твёрдо заявил он. – Я знаю своих соседей, они не будут сидеть сложа руки. Не очень-то мы много знаем о мечах и копьях, но драться будем. Если энгараки придут в Сендарию, поверьте, не так-то легко будет нас захватить, как думают некоторые, а если поджечь урожай на полях и в амбарах, не много у них останется еды.

Последовало долгое молчание, наконец прозвучал необычно тихий голос Фулраха:

– Твои слова пристыдили меня, добрый человек Дерник. Может, я слишком долго правил королевством и забыл, что значит быть простым сендаром.

– Кроме того, нужно помнить, что через горные цепи на западе в Сендарию ведут только несколько узких троп, – спокойно заметил Хеттар, сын короля Чо-Хэга. – Если спустить лавины в нужных местах, армии энгараков окажутся запертыми в ущельях, а Сендария будет для них так же недоступна, как луна.

– Прекрасная мысль, очень утешительная, – хмыкнул Силк. – По крайней мере, Дерник сможет заняться делом, вместо того чтобы сжигать запасы репы.

В коридоре, где скрывался Гарион, мелькнул отблеск огня и послышался слабый звон кольчуг. Мальчик в первое мгновение не понял, какой опасности подвергается, ведь человек в зелёном плаще тоже увидел свет, вышел из укрытия и помчался в том направлении, откуда пришёл, – прямо к той нише, где стоял Гарион. Тот подался назад, сжимая изъеденный ржавчиной меч, но, к счастью, шпион как раз в этот момент оглянулся и не заметал его.

Дождавшись, пока человек в зелёном плаще не скрылся из виду, Гарион выскользнул из ниши и побежал следом. Чирекские воины искали лазутчиков, и было бы затруднительно объяснить, что он делал в тёмном коридоре. Мелькнула мысль снова попробовать выследить шпиона, но Гарион решил, что на сегодня достаточно.

Пора рассказать кому-нибудь обо всём, что он видел, объяснить происходящее такому человеку, к которому прислушаются короли. И, дойдя до жилой части дворца, мальчик решительно направился к комнате, где в мрачной меланхолии страдал Бэйрек.

Глава 17

– Бэйрек, – позвал Гарион через закрытую дверь, после того как напрасно стучал несколько минут.

– Уходи, – донёсся хриплый голос.

– Бэйрек, это я, Гарион. Мне нужно поговорить с тобой.

Последовало долгое молчание, потом медленные шаги. Дверь открылась. Вид Бэйрека был ужасающим: туника помята, усеяна пятнами, рыжая борода спутана, длинные косы взлохмачены, а волосы растрёпаны. Но хуже всего выражение глаз – словно у загнанного зверя; смесь ужаса и отвращения к себе столь ясно читались на лице, что Гарион невольно отвёл глаза.

– Ты видел это, не так ли? – требовательно спросил Бэйрек. – Заметил, что произошло со мной?

– На самом деле я ничего не заметил, – осторожно сказал Гарион. – Просто стукнулся головой о дерево, так что искры из глаз посыпались.

– Но ты должен был видеть, должен, – настаивал Бэйрек. – Не мог не заметить мою Погибель.

– Погибель? – не понял Гарион. – Какую Погибель? Ты ведь жив.

– Погибель не всегда означает смерть, – мрачно пробормотал Бэйрек, бросаясь в большое кресло. – Я бы хотел умереть. Погибель – это ужасная вещь, которой предназначено иногда случиться с человеком, и смерть ещё не самое худшее.

– Ты просто наслушался эту старую слепую сумасшедшую ведьму, – запротестовал Гарион.

– Дело не только в Мартжи, она лишь повторяет то, что знают все в Чиреке.

Когда я родился, мать с отцом, по обычаю, позвали прорицателя. Чаще всего гадание ничего не показывает и в последующей жизни человека не происходит значительных событий. Но иногда предзнаменования слишком ясны и все знают, что над ребёнком нависло Проклятие.

– Это всё суеверия, – фыркнул Гарион. – Никогда не встречал гадалку, которая смогла бы сказать, пойдёт ли завтра дождь. Одна из них пришла на ферму Фолдора и предсказала Дернику, что тот умрёт дважды. Ну не глупость ли?!

– Чирекские прорицатели гораздо искуснее, – отозвался всё ещё погружённый в мрачные мысли Бэйрек. – И мне они всегда говорили одно и то же. Я превращусь в чудовище. Сотни раз я слышал от них эти слова, и теперь наконец всё сбылось.

Два дня я сижу здесь и наблюдаю, как волосы на теле становятся всё гуще, а зубы заостряются.

– Тебе всё кажется, – покачал головой Гарион, – по-моему, выглядишь как обычно.

– Ты добрый малый, Гарион, – вздохнул Бэйрек, – и пытаешься меня утешить, но глаза меня не обманывают: зубы становятся клыками, а на теле растёт мех.

Пройдёт немного времени, и Энхегу придётся заковать меня и посадить в каземат, чтобы я не причинил никому вреда, или сбегу в горы и буду жить с троллями.

– Чепуха, – настаивал Гарион.

– Скажи, что ты видел позавчера, – умоляюще попросил Бэйрек, – как я выглядел, когда превратился в чудовище?

– Ничего я не заметил, кроме того, что в глазах всё поплыло от удара о дерево, – заверил Гарион, стараясь говорить как можно правдивее.

– Я только хотел знать, в какого зверя превращусь, – глухим от жалости к себе голосом пробормотал Бэйрек. – Стану ли медведем или таким страшным уродом, что и названия для меня не найдётся?

– Ты совсем не помнишь, что произошло? – осторожно спросил Гарион, пытаясь выбросить из головы странный двойственный образ Бэйрека-медведя.

– Ничего, – покачал головой Бэйрек. – Услыхал твой крик, а потом очнулся и увидел, что кабан издыхает у моих ног, а ты лежишь под деревом весь залитый кровью. Однако чувствовал, что превращаюсь в зверя, даже запах его ощущал.

– Это был запах кабана, а ты просто на миг потерял голову от волнения, – заверил Гарион.

– Хочешь сказать, обезумел? – с надеждой глядя на Гариона, спросил Бэйрек, но тут же покачал головой. – Нет, Гарион, я и раньше впадал в неистовство, но такого не случалось. На этот раз всё было совершенно по-другому.

Он тяжело вздохнул и задумался.

– Ты не превратишься в чудовище, – настаивал Гарион.