Вуаль тысячи слез

Сейчас, проходя по вилле мимо гостиной к огромной мастерской, которую Батокссс превратил в спортивный зал для занятий с Курганом, он чувствовал, как темная сила оживает и внутри него, и повсюду вокруг. Именно эта сила — а не он — по-настоящему хозяйничала на вилле.

Нит Батокссс коснулся тайной панели в дальнем конце спортивного зала, и распахнулась дверца. Перед техномагом простирался внутренний двор. Используя уравнения огня и воды, он наполнил его камнями, скалами, валунами всевозможных форм и размеров. До гэргона донеслось журчание воды, хотя его источник, бассейн, который он построил вместе с Курганом, оставался невидимым, пока не подойдешь прямо к бортикам в центре сада. Бассейну следовало находиться именно здесь, на месте древнего источника, расположение которого было известно Ниту Батоксссу еще до того, как он начал копать. «Стоять в центре, — слова темной силы звучали в его сознании, — значит все видеть». Именно так техномаг учил и Кургана.

Нит Батокссс аккуратно положил аргггединское молитвенное колесо на плоский черный камень у бассейна, словно подношение, как акт поклонения, уважения и почитания. Не похожий на себя самого, он всматривался в водную гладь, словно жрец, отважившийся заглянуть в глаза богу.

Вода была угольно-черной и невероятно глубокой. Нит Батокссс поднял глаза и медленно повернулся вокруг своей оси, вбирая мельчайшие детали сада. Он вспоминал, как сажал каждое дерево и куст, как размещал каждый камень, каждый валун. Пока Нит Батокссс готовился броситься в воду, ему показалось, что сад — настоящий календарь его жизни на Кундале. Он радовался, что смог стать настоящим героем — гэргоном, который укротил упрямый горон и спас свою расу от Святых Разрушителей, как называли себя центофеннни.

Все это случилось еще до того, как загорелся темный маячок и послышался голос. Этот глас, минуя нейронные сети Нита Батокссса, достиг коры головного мозга и прочно там обосновался. Сначала гэргон приходил сюда лишь изредка и, возвращаясь к обычной жизни, убеждал себя, что это только сон. Но в дальнейшем он снова и снова возвращался сюда, чтобы почувствовать присутствие силы. Таинственная энергия воздействовала на техномага поступательно, не спеша, однако за несколько десятков лет свет ее темного маяка полностью подчинил себе садовника-гэргона.

Вода была холодной, но Батокссса это совершенно не волновало. Бортики бассейна стали скользкими от мха и водорослей, но ему было все равно. С чего это должно его беспокоить? Это его настоящий дом, темнота и холод манили техномага, он чувствовал, что где-то здесь, как в тюрьме, томится неведомая сила, которую нужно во что бы то ни стало освободить.

Он нырнул в темноту вниз головой и стал ждать.

Было так тихо, что гэргон не слышал ничего, кроме биения своих сердец. И лишь этот звук возвращал его к реальной действительности.

Вот она появилась, пытаясь слиться с ним настолько, насколько позволяли ужасные цепи, держащие ее в темнице. Как долго она здесь томится? Даже разум гэргона пасовал перед таким долгим сроком. Это невозможно. Железная логика неизменно доказывала ему это.

И все же эта сила существовала.

Живым доказательством этого были ставшие знакомыми слова, звучащие в его сознании: «Трепещите, потому что я то, что осталось».

В МГЛИСТЫХ ГОРАХ-1

— Ты же говорил, что дело пустяковое.

— Да это пустяк, и дело сделано.

Два огромных дракона сидели на мглистой вершине над Поднебесным, священным водопадом Миины.

— Ты говорил, что об этом никто, кроме нас, не узнает.

— А кто знает, кроме нас?

— Замки Порталов, которые Миина велела нам соорудить из огня, земли, воды, воздуха и дерева…

— Мы поставили замки до того, как Миина их заколдовала…

— Главное, что они взломаны…

— Как и было предсказано…

— Главное, что они взломаны, и демоны прорвались в реальный мир.

— В реальном мире и раньше встречались демоны.

— Но это архидемон, с ними мы не встречались миллиарды лет.

Один из драконов, красный, словно закат, беспокойно зашевелился.

— А если они вернут молнию…

— Дорогой мой, — дракониха была чуть меньше собеседника и черная, как деготь, — не хочешь ли ты сказать, что благословляешь архидемонов?

— Моего благословения они не получат. Ты что, забыла? Ни один из нас не может забыть. Даже через миллиарды лет с того дня, когда в небе гремел гром, когда нарии растворились в дымке на вершине Дьенн Марра, а огонь полыхал, словно расплавленная магма в моих венах…

— Сейчас вместе с Дар Сала-ат пришла надежда на спасение. Видишь, Колесо Судьбы крутится, и одно за другим Святые Пророчества сбываются.

— Терпение — слабое оружие против огня.

— Демоны… Будь осторожен. Представляешь, чем обернутся твои вольности, если хоть один из наших врагов узнает, что…

— Они не узнают. — Красный дракон усмехнулся, обнажив блестящие клыки размером с копыто чтавра.

Черная дракониха повернула огромную, с пучками шерсти, голову.

— Что же ты сделал?

— Я такой умный, правда!

— Дорогой мой, не стоит хвастаться! Это тебе не идет.

От жуткого звука, заглушившего шум водопада, казалось, затряслись и небо, и земля. Стаи испуганных птиц вылетели из гнезд и беспорядочно закружили над горами.

— Зачем же смеяться? — раздраженно покачала головой черная дракониха. — Что смешного?

— Когда ты мне сказала, что ничего не хочешь об этом знать, я заключил пари сам с собой. И теперь его выиграл.

— Ну хорошо, рассказывай.

— Как хочешь. — Красный дракон выглядел весьма самодовольным. — Я ввел в игру Миннума.

— Нет, ты не мог этого сделать!

— Еще как мог!

— И это ты называешь маленькой вольностью и пустяком?!

— Ну, большим Миннума не назовешь!

— Ты невыносим, знаешь?

Пододвинувшись бочком к подруге, красный дракон потерся о нее спиной.

— Ты что, сердишься? Скажи, что нет!

— Я не имею права подстраивать под себя законы!

— Я тоже не имею. Но нужно было что-то делать! Видишь, что наделал Хоролаггия, как он использовал Маласокку!

— Да, даже с его стороны было низко убить Церрна и занять его место.

— А Пэфорос! Он же открыто издевался над нами, пренебрегая нашими законами!

— Миннум опасен потому, что совершенно непредсказуем!

— Да, но он единственный остался в живых.

— Выжив, он пожертвовал всеми остальными.

— Ты слишком сурова!

— Теперь он станет им врать!

— Конечно, станет! Миина сама это видела! И от этого он не станет менее надежным!

— Да, но есть и другие. Интриги Миннума точно разбудят их от вековой спячки.

— Ты же слышал, что сказал Миннум. Они уже проснулись.

— Если они проснулись…

— Ты что, не веришь в Дар Сала-ат?

— Она слишком молода и неопытна.

— Да, о тебе, видит Миина, такого не скажешь. Поверь в нее, как это сделал я.

Черная дракониха покачала угловатой головой.

— На ее пути столько препятствий.

— Значит, как и сказано в Святом Пророчестве, ей будет нелегко. Значит, ей придется завоевать твое доверие.

Глаза черной драконихи погрустнели. Прекрасные и выразительные, они по цвету и яркости напоминали лунные камни.

— Есть кое-что еще. Ты не подумал, что предупредительный удар Хоролаггии мог иметь и другой, еще более зловещий мотив?

Красный дракон от злости топнул, обнажив хрустальные когти.

— Более зловещий мотив, чем попытка превратиться в госпожу Джийан? Что же это может быть?

— Возможно, он рассчитывал именно на такой ответ. Архидемон хочет преждевременно втянуть нас в игру, как это случилось с нашей сестрой, которую захватили в плен.