Магический Вор

– Пришли, – объявил Драгамеш. Коридор закончился железной дверью, и он, повесив лампу на крюк, снова забряцал ключами. – Дальше подземный этаж мастерской. За ней траншея становится совсем узкой, проходит через основание стены и заканчивается дырой в обрыве, то есть в береге реки. Маграберы с вашим магом прямо наверху, туда ведет лестница. А еще сверху тянется желоб, по которому стекают алхимические отходы.

Он приоткрыл дверь, и Тира спросила:

– А если в мастерской полно волков?

– Это было бы крайне неудачно, леди. Но в мое отсутствие окна всегда закрыты очень крепкими ставнями, а дверь мастерской состоит из особого сплава, пробить ее гораздо труднее крепостных ворот.

Вслед за ним мы вошли в просторную комнату с высоким потолком. К люку в его центре вела винтовая лестница, со всех сторон висели прозрачные сферы, большие и маленькие, некоторые светились разными цветами, угасая и разгораясь, другие были темны. Блеклые волны света гуляли по комнате, озаряя беспорядочно расставленные корыта на гнутых чугунных ножках. Их наполняли камни, присыпанные чем-то белесым, будто искристой мукой, испускающей слабое свечение.

В дальней стене темнело отверстие, к нему от круглой дыры в потолке шел широкий железный желоб. Я перевел взгляд на корыто, возле которого остановился, на камни в нем, и спросил:

– Что там светится? Смахивает на толченый альбит.

– Сложная смесь, включающая также и названный тобой ингредиент, – подтвердил Драгамеш. – Ничего не замечаешь?

Я покачал головой, и он поднял лампу над ближайшим корытом.

– Смотри внимательнее, Кей Варра.

– Святая кровь! – Гаррота присел по другую сторону корыта, вглядываясь. Шагнувшая на первую ступень лестницы Тира вернулась, встала рядом с ним.

Я нагнулся, щурясь. Осторожно протянул руку.

– Э, Кей, я бы не стал… – начал атаман.

– Те, что в этом корыте, безопасны, – заверил Драгамеш, – острых граней у них нет. Но вот те, что в соседнем, я бы не советовал трогать.

Мои пальцы коснулись гладкого и прохладного… извилистого… покатого…

– Так это… – начала Тира изумленно.

– Сумеречный кристалл, – заключил я, медленно сдвигая руку вверх. – Вернее, кристаллы. Они широкие и… Некратор забери! Драгамеш, ты что, выращиваешь здесь…

– Сумеречный доспех, – подтвердил он, и мы воззрились на него. – То, что ты ощупываешь – нагрудная пластина. А в соседнем корыте растет несколько клинков разных размеров и форм.

– Но… – начал я и запнулся. – Послушай, я не понимаю. Зачем тебе мой нож? Ведь тут… Да за такой доспех можно отдать пол-Арды!

Драгамеш, потрогав седую бородку, покачал головой:

– Увы, мои кристаллы все еще далеко не так совершенны, как природные. Я многому научился, однако они хрупки. Не как стекло, но в гораздо большей степени, чем природный кристалл. Именно поэтому он так нужен мне – чтобы исследовать. Я давно продумал, каким образом смогу перенять натуральные свойства, укрепив и…

Вверху что-то стукнуло, потом испуганно вскрикнули. Донеслось рычание.

– Это Станс! – воскликнул алхимик. – Мой ученик! Что там происходит?!

Тира уже бежала по лестнице, за ней устремился Гаррота, потом мы с Драгамешем. Сестра, откинув крышку люка, первой выбралась наверх, и мы последовали за ней.

Люк находился на середине длинной и широкой комнаты. Здесь было полно сундуков, полок и столов, стены покрыты шкурами, на окнах глухие ставни с засовами. Через распахнутую дверь в торце этажа лился дневной свет и звуки сраженья. У стены под дверью, вытянув ноги, сидел светловолосый юнец в заляпанном пятнами рабочем фартуке поверх рубахи и шаровар. Он держался за окровавленное горло, растерянно моргая. Перед ним скалился небольшой пятнистый волколак, кажется, такой же молодой, как и тот, кому зверь только что прокусил горло.

Он подался вперед, разинув пасть, вцепился Стансу в лицо, и ученик алхимика придушенно захрипел. Подскочивший Гаррота в широком замахе огрел волколака своей цепочкой из алхимического серебра. Зверь взвыл, отцепившись от Станса, повернулся, и тогда Тира ударила его мечом.

– Станс! – Оттолкнув меня, выбравшийся из люка Драгамеш бросился в другой конец мастерской, к ученику. – Ведь я же велел тебе не открывать дверь!

В другой части комнаты, дальней от донжона, стоял стол с ретортами и колбами. Стену над ним закрывало полотнище ткани, покрытое рунами, в центре его была пентаграмма с изображением расставившего руки голого человека. В полу темнела дыра, от которой вниз уходил желоб. Рядом на высоком стуле сидел, свесив голову, Мозгосос, похожий на унылую серую ворону. Под стулом валялся трупик его крысы.

У двери зарычали, выругался Гаррота, но я не оглядывался. Стул, где сидел менталист, находился в центре большого квадрата, углами которого служили четыре кристалла из молочного хрусталя высотой мне по пояс. Они стояли в железных тазах, полных густой маслянистой жидкости. Когда Мозгосос пошевелился и стал поднимать голову, от кристаллов с тихим шипением протянулись блеклые молнии, соединились в центре, на его теле. Кристаллы затрещали, наливаясь прозрачной синевой, крошечные призрачные руны взлетели над ними, кружась, словно стайки мошкары, растворяясь в воздухе. В тазах забулькало, и основания кристаллов чуть потемнели. Мозгосос всхлипнул с сосущим, голодным звуком, голова снова упала на грудь, он съежился, руки соскользнули с коленей, повисли, качаясь.

Я знал: если он просидит здесь достаточно долго, то будет истощен настолько, что умрет. Он может попытаться встать или упасть со стула и ползти, но с его приближением маграберы заработают еще активнее, высасывая ману, и менталист потеряет сознание, прежде чем покинет квадрат. У магов мана включена в работу сердца и кишок, входит в состав костей и сухожилий, течет вместе с кровью. Как только организм Мозгососа пополнял природный запас из воздуха, которым он дышал, кристаллы срабатывали и лишали его даже этой крошечной толики.

Зато я, не будучи магом, безбоязненно вошел внутрь квадрата. Когда остановился возле менталиста, здание дрогнуло, затрещала крыша, сверху донесся скрип камня.

– Снова горголич! – крикнула Тира, вонзая меч в разинутую пасть пятнистого волколака, шею которого Гаррота захлестнул удавкой.

– А мы отличная боевая пара, моя рыжая леди! – взревел он.

Драгамеш склонился над Стансом, пытался поднять его на ноги. Я стащил Мозгососа со стула, поволок прочь. Еще четыре молнии вырвались из маграберов, и над кристаллами взвились стайки рун. Менталист тихо всхлипнул, но тут мы вышли за пределы действия кристаллов. Когда я отпустил Мозгососа, он зашатался, однако сумел устоять на ногах.

Гаррота вышвырнул убитого зверя в дверь, Тира начала ее закрывать. Драгамеш, убедившись, что его ученик мертв, выпрямился, и в этот момент горголич снова атаковал мастерскую.

Только в этот раз он сделал это не сверху – он пробил стену.

Железная ставня, сорвавшись с петель, пролетела через комнату, вращаясь, воткнулась в шкуры на другой стене. Горголич продавил кладку, большой кусок ее обвалился, и в мастерскую просунулась каменная голова. Повернувшись к Гарроте и Тире с Драгамешем, горголич вцепился трехпалыми лапами в края пролома и стал выламывать новые куски кладки, расширяя проход.

– Кей! – крикнула сестра с другого конца мастерской, отступая в дверь.

– Попробуйте проскочить сюда! – прокричал я в ответ.

– Ты смеешься?! – вознегодовал Гаррота.

Схватив замешкавшегося алхимика, он вслед за Тирой отпрыгнул назад. Горголич повернул голову в другую сторону, обратив к нам с Мозгососом горящие тусклым огнем глазницы.

– Отходим! – велел я, пятясь и спиной отталкивая менталиста.

Глаза чудовища были как две ямы, где мерцали лужи тусклого света. У меня снова возникло впечатление, что это не живое существо, но и не умертвие, а механизм, машина, движущаяся благодаря сети заклинаний.

Огромные челюсти разинулись, открыв пасть-туннель, уходящий куда-то в недра каменного организма. Когти-косы заскребли по краю пролома. Я отпрянул, сильно толкнув мага, сзади раздался вскрик, стук, скрип желоба. Пасть надвигалась на меня. Схватив стоящий рядом маграбер, я швырнул его между челюстями, и они со стуком сомкнулись. Внутри каменной башки затрещало, зарокотало, из глазниц и ноздрей плеснул бледно-синий свет.