Битва на удачу (СИ)

Внезапно за желтыми стягами возник синий стяг с белыми скрещенными мечами.

— Дугвы… — прошептала Ниана.

Дугвы ударили с тыла, насаживая на копья и острые рога броханов ни о чем не подозревающих даэхонцев.

— Да! — воскликнул Аэвер, сверкая глазами. — Да! — Отбросив рог, он выхватил меч и спрыгнул в реку. — За Талнери!

Почти сразу потеряв Аэвера из виду во всеобщей толчее, Нэч продолжал поражать пулями огров и орков. По их трупам в образовавшиеся разрывы вглубь строев с остервенением хлынули тролли, тоже заметившие нежданную подмогу. Стремительной лавиной дугвы расчистили мост от лучников и, разделившись на два потока, врезались в спины даэхонцев, сражавшихся на берегах.

Очутившись словно между жерновами, даэхонцы смешались, поддались натиску, желтые стяги дрогнули. Редкие прорывы троллей переросли в общее наступление, разделившее неприятеля на небольшие островки сопротивления вокруг толкователей, вдохновляющих сражаться до самой смерти. Лишенные почти всех огров и орков, джайшемцы и номаэнцы не могли долго противостоять. Последний желтый стяг накренился и исчез под ногами. Увлекая за собой толкователей, даэхонцы устремились под мост, ища спасения в бегстве. Началась давка.

Нэч ничего не мог предпринять, чтобы позволить немногим оставшимся в живых даэхонцам покинуть поле боя живыми. Нельзя было допустить, чтобы хотя бы один толкователь опознал его.

Очистив берега от противника, дугвы направили броханов в реку с другой стороны моста, тяжелым кулаком преградив путь к отступлению. Броханы сбивали с ног и топтали даэхонцев; дугвы старались в первую очередь подобраться к толкователям, понимая, что именно в них скрыта угроза, а не в простых исполнителях. И когда последний толкователь пал под копытами брохана, остатки даэхонцев бросились врассыпную, давя друг друга.

— Прекратите! — закричал Нэч, выбравшись на берег, и замахал руками. — Не преследуйте!

Увидев, что Грюгхель заметил его и кивнул, Нэч нырнул в лес и помог подняться лучащейся счастьем Ниане. Ее щеки рдели, глаза сверкали. Она отерла дрожащей ладонью кровь с подбородка Нэча и засмеялась. Они оба были покрыты трухой от сухой листвы. Подчиняясь бессознательному порыву, Нэч шагнул к Ниане и заключил в объятья, забыв обо всем. Он хотело одного: быть рядом с этой женщиной. Руки Нианы оплели его шею. Их губы встретились. Горячая волна накрыла Нэча, окружающий мир перестал существовать, вытесненный из сознания, погрузившегося в сладкую черноту.

Наконец Нэч отступил и посмотрел на Ниану словно новыми глазами. Ему вообразилось, что мягкие черты лица изучают сияние, но приглядевшись, понял, что это просто тонкая пленка испарины.

— Нэч, ты что? Это все еще я.

— Конечно. — Нэч улыбнулся и понял, как сильно вымотан. Слабость разлилась по конечностям ледяным свинцом, прокушенная губа саднила.

Из зарослей в сопровождении молодого дугва появился Аэвер, отделавшийся в сражении несколькими порезами на груди и плечах.

— Мы решили пойти с тобой, избавитель, — сказал дугв, — чтобы служить до победы или смерти.

— А мне вообразилось, будто ваш предводитель против, — отозвался Нэч и оперся о винтовку.

— Этот трусливый брохд? — На лице дугва промелькнуло презрение. — Теперь я, Алоим Лиэ'Дэова, глава отряда.

Нэч решил не выяснять судьбу прежнего предводителя.

75

Мост, тропа и лес являли ужасное зрелище: обезображенные тела троллей, огров, орков и людей переплетались в бессмысленном кровавом узоре. Почувствовав пищу куда вкуснее листьев, эзды плотоядно шипели и норовили вырвать поводья из рук. Грюгхель и Гьягхрик стояли на мосту. Тролли извлекали из разгромленных обозов запасы еды, искали раненых и собирали разбредшихся эздов даэхонцев. Отряд дугвов расположился у другого конца моста, охраняя десяток взятых в плен обезоруженных номаэнцев.

— А где еще двое? — спросил Нэч, подойдя к стоящим вместе Грюгхелю и Гьягхрику.

— Погибли, — ответил Грюгхель. — По их отрядам пришелся основной удар.

— Мы должны спешить, — заговорил Гьягхрик. — Скоро прибудут карательные отряды даэхонцев. И тогда мы не выберемся.

— Хорошо, — кивнул Нэч, — сообщите, как будете готовы.

— Продолжать путь по тропе нельзя. — Грюгхель всматривался в темнеющее небо. — Теперь я понимаю твои опасения, Нэч. Наверное, нам придется прорубаться через лес всю ночь.

— Мы справимся. — Похлопав Грюгхеля по плечу, Нэч направился к пленным джайшемцами и номаэнцам.

— Что с ними делать? — осведомился Алоим.

Пленные стояли на коленях и с мольбой смотрели на Нэча.

— Мы будем служить тебе, избавитель! — проговорил один из пленных номаэнцев. — Не казни нас! Мы ни в чем невиноваты.

— Не верь им! — прошептал Алоим. — Они все отравлены Вечной Змеей.

— Откуда ты знаешь? — Нэч повернулся к Алоиму, пытаясь определить, можно ли верить словам этого молодого, немного нахального дугва.

— Наш предводитель тоже был обращен. Перед смертью, он рассказал, что принял чашу из рук толкователя. И лишился воли, превратился в предателя. Делал все, чтобы мы стали бесполезным скопищем, но не заподозрили его в злом умысле. Смотри!

Алоим подошел к пленному номаэнцу, который сразу сжался, и, схватив за волосы, поднял веко. Нэч наклонился, посмотрел в дергающийся глаз и пожал плечами.

— Ничего особенного…

— Отойди от солнца и посмотри на зрачок!

Нэч повторил попытку. Зрачок, прежде занимавший всю радужную оболочку, уменьшился, но стал не круглым, а щелевидным. Внутри зрачка разбегались желтые искорки.

— Я не обращен! — вдруг закричал другой пленный номаэнец. — Меня просто призвали! Грозились убить семью! Я не мог им противостоять!

— Ивир, проверь! — распорядился Алоим.

Один из дугвов, соскочив с брохана, подошел к пленному номаэнцу, заглянул в глаза и замер.

— Ну что, Ивир?

Ивир распрямился. Взгляд ничего не выражал, лицо казалось пустым и безжизненным, как пустыня. Рука поползла к мечу. Прыгнув, подобно зверю, Алоим оттолкнул Ивира, выхватил кинжал и ударил пленного лезвием по лицу. Схватившись за виски, Ивир пошатнулся и упал, потеряв сознание. Зажимая рассеченное лицо пальцами, сквозь которые хлестала кровь, пленный визжал и дергался в руках Алоима, ожидая расправы.

— Из него получится отличный толкователь. — Алоим посмотрел на потрясенного Нэча. — Еще не был в мире Пасти сумерек, а как влияет на сознание… Ну так что?

— Пусть уходят, — пробормотал Нэч, ощущая нехватку воздуха. — Вечная Змея заплатит за их искалеченные души.

— Это не разумно, — заявил Алоим и обратился к пленным: — Проваливайте. И не забывайте, вы должны избавителю свои жалкие жизни!

Еще не до конца поверив в обретенную свободу, пленные поднялись, робко поглядывая то на Алоима, то на дугвов, держащих наготове мечи. Но поняв, что никто не собирается их убивать, без оглядки бросились в лес.

— Не думаю, что они чувствуют хоть какую-то благодарность, — сказал Аэвер. — Расскажут о тебе первому же толкователю.

Дернувшись, Ивир застонал и перевернулся на спину. Глаза смотрели в одну точку, губы беззвучно открывались.

— Что с ним такое? — Ниана прижала руки к груди. — Как ему помочь?

— Скоро он сам придет в себя. — Алоим растер подошвой сандалии по земле кровь пленного, которого ударил кинжалом по лицу. — И какие люди встретят нас после войны?

76

Ночь расползалась по лесу. Люди и тролли удалялись прочь от тропы, слившись в один отряд. Несколько дугвов, используя мощь тяжелых броханов, прокладывали проход в зарослях, лишь изредка пользуясь мечами.

Полный тоскливых мыслей Нэч держался рядом с Грюгхелем во главе воинства. Изредка он протягивал руку Ниане, и она крепко сжимала ее. Раны Аэвера, обработанные гоблинской мазью, быстро затягивались, и он выглядел вполне бодрым, о чем-то толкуя с Алоимом, как прежде с Отирой. Гьягхрик ехал позади отряда, приглядывая за тяжелоранеными. Гьюхр, лишившийся правого уха и получивший множественные переломы руки от палицы огра, понуро ехал в гуще троллей. Его место в дозоре заняла Хельхе, чудом вышедшая из боя без единой царапины.