Скажи мне, что ты меня (СИ)

Сейчас Сириус находился в одной из камер, самой дальней, для сна ему бросили тюфяк, два раза в день эльфы приносили ему суп или кашу с водой. Это все настолько было привычно для него - пару раз на каждых каникулах он сюда попадал обязательно. Но сейчас было тошно. Сложно сказать отчего - то ли от тоски по Ремусу, которая с каждым днем становилась все острее, то ли от общей усталости от всего этого окружения, благороднейшего и чистокровного семейства Блэков. По вечерам заходила мать и с истеричными криками снова и снова напоминала ему, насколько он недостоин носить их фамилию. Как-то она с хохотом рассказывала, как к ним приезжал Альфард и требовал отпустить Сириуса к нему на это лето, но Вальбурга выставила его из дома.

Во время ее визитов Сириус бесстрастно сидел на полу камеры и никак не реагировал на ее истерики, даже когда она начинала хлестать его по лицу руками или тянуть за волосы, заставляя смотреть на нее. Все, как обычно, заканчивалось проклятиями, и она вылетала из камеры, заклинанием заставляя замки закрыться.

В любом случае, что-то из всего этого заставило Сириуса принять решение. По ночам, когда дом стихал и даже эльфы не совали носа в коридоры, Сириус превращался в пса и рыл лапами проход под стену. Он знал, что за толстыми стенами подвальных камер располагался сад, а там было недалеко и до калитки. Вещей он брать с собой не предполагал. Палочка, которую забрала мать, была еще прошлой зимой заколдована одним из древних заклятий, которое они с Джимом обнаружили в числе прочих в Запретной секции. Владелец мог призвать ее из любого места, даже не владея невербальной магии. По праву хозяина, она исчезала из того места, где находилась, и возникала в руке владельца. Джеймс еще тогда решил, что это заклинание им может пригодиться - вдруг Филч конфискует палочки? Но Сириус всегда чувствовал, что оно когда-нибудь спасет его и от матушки.

В первую неделю он вырыл достаточно места для того, чтобы поместиться в той яме целиком, но до конца стены была еще пара метров. На второй неделе, которую он заслужил за то, что посмел рассмеяться во время очередного потока ругательств матери, он, наконец, пробрался лапами под стену. Огромную яму он скрывал тюфяком, а вырытую землю ровным слоем рассыпал по полу камеры. Матушка, влетая по вечерам, мало обращала внимания на пол, и это вполне устраивало Сириуса.

На третьей неделе он почти уже выбрался на воздух, но вовремя вернулся в камеру, чтобы принять свой «ужин». Третью неделю он сидел здесь потому, что не смог сдержаться, когда мать стала оскорбительно отзываться о его друзьях. Но все это сейчас мало волновало парня, он знал, что сегодня ночью уже будет на свободе. Поэтому он крайне спокойно перенес вечерний визит матери, и сейчас, пока еще эльфы шумели в коридорах, прибираясь после ужина, пока мать наверняка ходила по гостиной, смеясь как сумасшедшая при рассказе отцу о его виде в камере, а Регулус, закрывшись в своей комнате, писал письма своим многочисленным слизеринским друзьям, Сириус, в обличье пса, судорожно прокапывал яму пошире, прямо у стены в саду, за большим кустом шиповника.

Вырыв круг, по его мнению, достаточный для того, чтобы выбраться наружу, он вернулся в камеру, сел прямо на пол в позе лотоса и, прикрыв глаза, стал ждать, пока дом заснет. Конечно, можно было бы потягаться с магией матери и попытаться как-нибудь ночью открыть замки камеры, вернув себе волшебную палочку. Но хитрая Вальбурга использовала такие заклинания, которые сразу же стали бы кричать на весь дом о том, что пленник бежал, а Сириусу это было не нужно. Прислонившись головой к холодным каменным плитам, он думал о том, что первым делом отправится к Джеймсу. Оставалась надежда, что его родители будут не против такого ночного гостя. А потом он обязательно навестит Рема. Или даже переедет на лето к нему, если, конечно,его отец не будет против такого друга у сына.

Дом спал. Сириус это почувствовал, как и в любую другую ночь, будучи наследником рода Блэков, которому старый особняк всегда подчинялся, пусть пока не в полную силу, подобно его матери или отцу. Парень знал, что уснули и люди, и эльфы, самое время было действовать. Он медленно поднялся с пола, взглянув на свою правую руку.

- Propertio! - произнес он, и палочка с яркой вспышкой упала ему на ладонь. Ухмыльнувшись, Сириус посмотрел на противоположную стену. Взмахнув палочкой, он быстро стал писать: «Прощайте! Я не вернусь в этот дом и в эту семью, и я искренне этому рад, мамуля!» Буквы сияли даже сейчас, в темноте. До утреннего прихода эльфа они точно не погаснут.

Сунув палочку в карман брюк, он обратился псом и нырнул в вырытую им яму, предварительно отбросив тюфяк. Правильно рассчитав пропорции, пес выбрался на улицу, с наслаждением втягивая ночной воздух сквозь нос. Как давно он не был за пределами дома! С трудом сдерживая лай, он ринулся сквозь кусты к забору, ни разу не оглянувшись на оставленный позади особняк. Перемахнув через чугунные решетки, он легко приземлился на лапы, весело махая хвостом. Тут, наконец, издав радостный лай, он побежал. Направление значения не имело, он промчался с огромной скоростью несколько кварталов, пугая редких прохожих и нищих своим необычным для собак размером и лаем. Счастье переполняло его. Он чувствовал свободу с каждым метром все больше и больше. ОН НИКОГДА БОЛЕЕ НЕ ВЕРНЕТСЯ В ТОТ ДОМ! Одна эта мысль согревала, придавая ему сил.

Остановившись на одной из пустующих улиц, Сириус превратился в человека и, оглянувшись, взмахнул палочкой. Ровно через минуту рядом с ним, взвизгнув, остановился огромный трехэтажный автобус с надписью «Ночной рыцарь» на боку. Улыбнувшись, Сириус быстро вбежал в салон.

Рассвет уже поднимался на горизонте, когда автобус остановился у одного из двухэтажных домов в Годриковой лощине. Хмыкнув, Сириус покосился на все еще подозрительно смотрящего на него контролера.

- Так вы со мной? - весело уточнил парень. Контролер шмыгнул носом.

- Конечно! Я вас без оплаты не отпущу.

Пожав плечами, Блэк спустился по ступенькам и направился к дому. Мужчина за ним не отставал. Сириус нажал на звонок на двери, жалея, что перебудит сейчас весь дом, но другого выхода не было. Через некоторое время дверь распахнулась. Сонный мужчина в очках, завязывая пояс халата, уставился на них двоих.

- Доброе утро, мистер Поттер, - мягко начал Сириус. - Я прошу прощения за то, что так рано беспокою вас, но у меня не было выхода. Не могли бы вы одолжить мне одиннадцать сиклей? Разумеется, я верну вам при первой же возможности.

Чарлус Поттер моргнул, рассматривая парня перед ним. В порванной, грязной одежде, с перепачканным лицом, он, тем не менее, с достоинством стоял напротив, вежливо улыбаясь.

- Сириус… - узнал он его, наконец. Потом посмотрел на настороженного контролера. - Конечно, погодите минутку.

Отец Джеймса скрылся в доме, оставив дверь открытой.

- Как видите, я не совсем бродяга, - засмеялся Блэк, с облегчением вздохнув. - Хотя это название мне подходит больше, чем вы думаете!

Мужчина с сомнением покосился на него, но промолчал. Чарлус вернулся и протянул контролеру несколько серебряных монет. Тот отсалютовал козырьком фирменной фуражки и заспешил к ждущему его автобусу. Мистер Поттер посторонился, пропуская Сириуса в дом. Парень, помедлив, вошел, переводя дух. Это приключение вымотало его. Он слегка покачивался от усталости, следуя за отцом Джеймса на кухню.

- Чая?

- Спасибо.

Он аккуратно присел на край стула, стараясь не запачкать светлую мебель на кухне Поттеров. Чарлус, зевая, взмахнул палочкой, и из носика чайника пошел пар. Он разлил чай по двум кружкам, протянув одну парню на стуле. Сириус с наслаждением сделал глоток. Как же давно он не пил чай! Подумать страшно…

- Что случилось, Сириус? - мягко вопросил Поттер-старший, садясь на стул напротив.

- Я… ушел из дома, сэр.

Чарлус приподнял брови, изучающе рассматривая красивое перемазанное лицо отпрыска благороднейшего семейства волшебного мира, раздумывая над его словами.