Принц для особых поручений

— Хэл, ты же можешь умереть!

— Не умру. Точно не умру. Люди часами живут после того, как им проткнут потроха. Иногда несколько дней. Так что никому ни слова, пока мы не обналичим ставки. Просто проследи… — Вымотанный, он снова сполз по стене. — Просто проследи, чтобы мы получили золото.

Кэролайн помчалась в башню.

— Так, все, давайте шевелитесь. Нам предстоит тяжелая ночь. У нас масса дел. Давайте приступать.

Рапунцель сидела на стуле. Румпельштильцхен стоял на другом стуле и глядел на невесту. Эмили расположилась у нее за спиной с ножницами в руках.

— Румпи, солнышко, — говорила златовласка, — тебе придется оставить мне хоть сколько-нибудь волос. Я не могу ходить, как монашка. Немножко золота туда-сюда роли не сыграет.

— Если не сыграет, то я предпочел бы скорее туда, нежели сюда. Волосы отрастут, моя сладкая.

— Могу сделать легкомысленную короткую стрижечку, — предложила дочь волшебницы. — Выше плеч.

— Извините, — вмешалась Кэролайн. — Можно посмотреть? Она забрала ножницы у Эмили. — Спасибо. — Затем ухватила в кулак волосы Рапунцель, дважды быстро щелкнула ножницами у самой головы и позволила длинным прядям упасть на пол. — Вот и все.

— Что? Что ты сделала?! — Рапунцель отчаянно заозиралась в поисках зеркала. — Ты же меня просто обкорнала!

— Это новейший стиль. Ты просидела тут все лето, так что, полагаю, не в курсе. Все девушки в Мелиновере делают со своими волосами то же самое.

— Правда?

— Конечно. Ладно, вы, двое, где кровать? Наверху? Тогда марш туда. Пора лечь и заняться делом.

— Эй! — воскликнула Эмили. — Кто поставил тебя командовать?

— Никто. Я просто помогаю организовать процесс.

— Да? Но я все равно не понимаю, почему ты решила, что можешь всеми помыкать. Ты нам тут не нужна, так что большое спасибо.

— Не нужна, говоришь?

— Да, не нужна. Все на своих местах. Румпелынтильцхен принес прялку, я — философский камень, а у Рапунцель есть красная ртуть и волосы. У нас и без тебя есть все, что…

— Кроме того, кто умеет прясть.

Эмили осеклась на полуслове.

— Или ты сама умеешь прясть?

— Гм, нет.

— Румпельштильцхен?

— Нет. Но я умею штопать себе носки.

— Рапунцель?

— Нет, — ответила Рапунцель. — Я никогда не спрашивала Торичелли об этой части. Я полагала, у него есть кто-то еще, кто придет и все сделает.

— Тогда идите наверх и предоставьте это мне. — Она подтолкнула Рапунцель к каменной винтовой лестнице, затем начала пихать барахло в руки Румпельштильцхену. — Вот, возьми. Свечи, цветы, шоколад, бутылка вина и книжка сентиментальных стихов. На случай если понадобится привести ее в соответствующее настроение.

Эмили смотрела на волосы.

— Ты правда сможешь спрясть все это за одну ночь?

— Безусловно. Они великолепно спрядутся. Глянь, какие гладкие и крепкие.

— Это потому, что я их промывала коллагеном и шелковыми протеинами, — крикнула сверху Рапунцель.

— Да, да. Ступай уже. Румпельштильцхен, будь с ней поласковее.

— Зачем ты даешь советы? Что ты вообще знаешь о сексе? — удивилась Эмили.

— Ничего. А что бы ты порекомендовала? Отшлепай ее, ей нравится грубый стиль? Извини, я на минутку.

Кэролайн выскочила из башни и подошла к Хэлу. Принц сидел там же, где она его оставила, мешком привалившись к стене. Девушка взяла его запястье. Пульс был неровный, а дыхание неглубокое и рваное. Кэролайн помчалась внутрь и взглянула наверх.

— Черт. Чего они так копаются?

— Да они едва начали. Помоги мне настроить прялку.

Эмили расчистила место в море волос, вытащила деревянное сооружение на середину и поставила перед ним табуретку.

— Я разобралась. Философский камень кладется сюда. — Она положила его в похожий на клетку держатель, укрепленный на конце веретена. — Теперь поверни колесо.

Кэролайн уселась на табуретку и поработала ножными педалями. Колесо бесшумно и мягко пришло в движение. Начинающая чародейка осторожно вылила красную ртуть в желобок на раме. Жидкость начала медленно капать на колесо, пока вся поверхность обода не окрасилась серебром. Кэролайн остановила колесо и потрогала его. Сухо. Красная ртуть впиталась в дерево и застыла, словно краска.

— Есть! — Эмили указала на веретено. — И времени много не потребовалось. Они сделали это. — На кончике веретена философский камень начал испускать призрачное белое сияние, очень похожее на лунный свет. — Попробуй.

Кэролайн взяла немного волос, намотала на колесо и захлестнула веретено золотистой петлей. Потом она нажала на педаль и снова запустила колесо, быстро и умело пропуская волосы между пальцев. Спустя минуту девушка остановилась.

— Что-то не так.

— Все в порядке. Почему ты прекратила?

— Не работает. Смотри, они выглядят, как и прежде.

— А как им еще выглядеть? — Эмили отмотала кусочек пряжи с веретена и согнула в пальцах. Нить осталась согнутой. — Твердая и тяжелая. Это металл.

Кэролайн кивнула и вернулась к работе. Колесо крутилось, веретено вертелось, волосы текли сквозь ее руки.

— Оставайся со мной, Хэл, — шептала она всю ночь. Из-под ее рук змеились нити чистейшего золота.

Приходит время, сказала себе Кэролайн, когда ты должен лицом к лицу встретиться с неприятной действительностью. Принять суровую правду. Признать, что, несмотря на все планы, усилия и пристальное внимание к деталям, некоторые вещи просто не собираются получаться так, как тебе хотелось.

Если точнее, ее невестины подружки никогда больше не наденут свои платья.

И все-таки это оказались две восхитительные недели. Время, о котором она когда-нибудь станет рассказывать своим детям и внукам, восхищенно всплескивая, а то и размахивая руками. Была бешеная скачка от башни в город. Отчаянная попытка доставить Хэла к хирургу. Карета, ложившаяся набок при поворотах. Взмыленные лошади и решительный гном на козлах. А потом им предстояло обменять золото на букмекерские карточки, и снова яростная скачка по городу. Каждый из них прихватил по пачке таких карточек и, стараясь избегать гвардейцев принца Кеннета, проталкивался по забитым охваченными паникой толпами улицам, отыскивал букмекеров и требовал выплаты, прежде чем те покинут столицу.

А великое критическое противостояние в Палате лордов еще только намечалось. Кэролайн успела побывать и там, сразу за принцем Джеффри, когда он, ногой распахнув дверь, вошел в зал с мешками золота в каждой руке, высокий, широкоплечий и разгневанный. Его высочество швырнул мешки на стол, монеты высыпались и раскатились в стороны, а он потребовал полномочий задействовать армейское подразделение и восстановить порядок в городе. Кэролайн решила, что никто никогда не был так прекрасен, она никогда не испытывала такой гордости.

Охваченные жадностью и к тому же изрядно напуганные творящимся под окнами бесчинством, члены Совета нехотя согласились. К ночи все закончилось — беспорядки были пресечены, мародеры разогнаны, королевские гвардейцы водворены обратно в казармы. Евреи возвращались домой. Принца Джеффри всюду чествовали как героя, а принц Кенни впал в немилость. На следующий день его величество тихо сообщил Совету о своем отречении и передал трон Джеффри. Даже теперь Кэролайн охватывало теплое сияние гордости, когда она смотрела на мужа. Но все-таки — надо иметь чувство реальности.

— Отложи гроссбухи. — Принцесса пересекла кабинет, вытянула перо из пальцев Джеффа и чмокнула принца в щеку. — Это же день нашей свадьбы. Заботы могут подождать до завтра.

— Столько еще надо сделать, — вздохнул Джефф. — А до коронации всего две недели.

— Знаю, знаю. И вы, — обратилась она к сборищу финансовых советников, — давайте. Если не заметили, идет свадебный прием. Идите туда. Веселитесь. Танцуйте, ешьте, напивайтесь. Валите отсюда. Кыш.

Пряча улыбки, мужчины покинули кабинет. Джеффри начал что-то говорить, но Кэролайн заставила его умолкнуть, запрыгнув к нему на колени и усыпав лицо поцелуями. Затем она встала и потянула принца из кресла.