Белые хранители

— Надо же… — Сейнара спрятала кинжал. — И тут он угадал!

— Дети… — брезгливо процедил демон. — И уже практически мёртвые.

Верк вышел, закрыв за собой дверь. Верно, он совсем рехнулся. Можно было сразу понять, что ничего он этим не добьётся.

"Упрямые бараны!", — подумал демон, — "Но хотя бы предпринял попытку. Ради тебя, брат."

Когда ночь тёмным пологом накрыла город, мы покинули корчму. Сирн велел уходить из города сегодня же, скрытно, пока не пошли слухи о странной пятёрке чужаков, пришедшей со стороны разрушенной Завеси.

Ночь была на диво хороша: лунный свет синим серебром обнимал неподвижные снежные холмы, причудливые тени разливались за домами и деревьями, сливаясь в единый кружевной узор, а в морозном небе подмигивали неяркие холодные звёзды.

Цепочки следов сливались с другими следами, смешиваясь и сминаясь — за день не выпало свежего снега.

Караульные ходили по трое, с факелами, и их приближение можно было заметить издалека. Полусонные люди и не подумали обращать внимание на пять более густых теней за углом. Молодой парень хохотнув, рассказал соседу похабную шуточку, за что старший отвесил ему дежурную оплеуху, хотя было видно, что и сам он тайком посмеивается в усы. Зевая, они дошли до конца улицы и медленно, словно специально задерживаясь, свернули на следующую.

До ворот на другом конце городской стены мы не пошли, свернули вправо, туда, где низкий, слегка скошенный домик примыкал почти вплотную к стене. Раньше между крышей и стеной было гораздо большее пространство, но сейчас никто подправлять дом не спешил: часть досок с крыши обвалилась, снежный песок просыпался внутрь, дверь была заколочена крест-накрест, крыльцо промялось и осело, в печной трубе поселилась сова. В доме уже давно никто не жил.

Мы осторожно прошли прямо по крыше, сминая нетронутую снежную шапку, по одному перепрыгнули на стену и покинули город.

Я представила себе удивление хозяйки, когда она встанет утром пораньше, чтобы приготовить завтрак для дорогих гостей, а комнаты окажутся пусты. Сильно ли расстроится, когда поймёт, что сына учить больше некому? А тот? Напротив, запляшет на месте от радости, что сумел избавиться от надоедливого учителя? У Сирна остались деньги только за первый урок: два золотых и немного меди. Довольно приличная сумма, когда идёшь куда-то один, но стоит разделить на пятерых…

Но ни один из друзей не выказал уныния, и я не посмела, поглядывая на них со странным уважением. Среди них хотелось самой быть сильнее, чем на самом деле. Не отставать, хныкая и баюкая свои печали. Оно и правильно. Я кивнула своим мыслям, отчётливо чувствуя их правдивость. Впереди лежала трудная дорога, жалобы там совершенно ни к чему.

Лес был тих и спокоен, я вспомнила о голодных по зиме волчьих стаях, и не менее голодной нежити, но хрупкую тишину нарушали только наши поскрипывающие в снегу шаги. Я подумала о том, что у нас маловато припасов, а ближайший городок появится не так скоро. Про мелкие деревни я не помнила — стоило раздобыть карту, иначе совсем заплутаем. А будет вьюга — и звёзд не разглядишь.

Когда начало светать, остановились и развели костёр. Я с тоской посмотрела в ту сторону, где осталась далеко позади тёплая корчма, с постелями и горячей едой. Словно в насмешку, с ветки резко снялась птица: осыпавшийся снег закрыл наши следы, словно стерев дорогу назад.

Утром выяснилось, что ночь, проведённая на морозе, не пошла нам на пользу. Не спас даже костёр, который Сирн и Ролм постоянно поддерживали. Римм просыпался неохотно: у вампира обнаружился жар и насморк. Осознание того, что без своих снадобий, он практически бессилен, мучило вампира даже больше самой болезни. Он, привыкший к тому, что нужные порошки и настойки всегда под рукой, остро ощутил свою беспомощность. Более того: такая болезнь была более присуща человеческому телу, нежели вампиру, что тоже не радовало.

— Хоть бы лето сейчас было! — досадовал Римм. — Зимой ни растений, ни ягод, ни корней! Да у нас даже воды нет!

— Есть, — вяло возразил Ролм, — Мы прихватили котелок, а снега вокруг полно.

— Вот именно! Ненавижу зиму! — возмутился младший брат. И мечтательно добавил: — Вот бы на юге жить…

— С орками что-ль? — подняла брови Сиелла, тоже недовольная вынужденной задержкой.

— Да ну тебя! — обиделся вампир.

Сирн в разговоре не участвовал, задумчиво вычерчивая палочкой на снегу примерный маршрут. Мне было жутко интересно, я поглядывала на демона через плечо, но подойти почему-то стеснялась. Наконец демон воткнул палочку в центр своего рисунка и вынес вердикт:

— Нам срочно нужна карта.

— Купим, как выйдем к людям, — пожала плечами Сиелла.

— Если нас там на кол не посадят, конечно, — добавил Ролм.

— Да уж так они нас и ждут! С распростёртыми объятиями! — всё ещё дуясь, буркнул Римм.

— Ждут. Если у чёрной пятёрки хватило ума назначить награду за наши головы, — Сирн поднялся. — Тогда нас ожидает целое множество приятных… неожиданностей.

Метель, которой я так опасалась, не заставила себя долго ждать. Сначала снег начал падать медленными пышными хлопьями, потом опрокинулся мелкой колючей крупой, а затем повалил сплошной белой стеной, отрезав нас от мира. Трудно было даже разглядеть бредущую в четырёх-пяти шагах фигуру, не то что путь через лес.

Пришлось останавливаться, выбирать ель попышнее, и устраиваться на привал под её раскидистыми ветвями.

Римму выделили самый большой кусок хлеба и сыр, усадили спиной к стволу.

Казалось, что мир превратился в сплошной белый вихрь, а эта ель — единственное, что уцелело. Ветер упругими струями пригибал ветви, но под полог не проникал, наметая сугробы вокруг елового шатра. Костёр рядом с деревом разжигать не стали, довольствовались теплом кожухов и друг-друга.

— Такая метель долго не продлится, — пообещал Ролм, вглядываясь сквозь ветви в кружение снежинок. — Скоро утихнет.

— Лучше бы она вообще не начиналась, — зябко поёжилась Сиелла, прижимаясь к Ролму поплотнее.

— Зато следы наши заметёт, — усмехнулся Сирн.

Он был единственным, кто почти не страдал от холода. Снежинки запутались в чёрных волосах, оседали на плаще и штанах. Казалось, что демон преодолел длительный путь и вот сейчас присел под деревом отдохнуть. Взыскательный, цепкий взгляд скользил по быстро исчезающей цепочке следов, словно уже намечая будущие планы.

— Кажется, между городами должна быть пара деревенек, — припомнила я. — Можно будет пополнить припасы, и, если повезёт, раздобыть карту.

— Если только не проскочим прямо между ними, — пошутил Сирн. Настроение демона повышалось, словно бы назло вьюге. Можно было подумать, что чем больше испытаний выпадало нам на пути, тем больше разгорался азарт Сирна их преодолеть. И преодолевал же! Упрямо, упорно, наперекор всему. Если перед ним будет кочка — он её перепрыгнет, если будет гора — перелетит.

Сирн покосился на меня, и я вдруг поймала себя на мысли, что отчаянно хочу заглянуть в его голову, узнать, что он сейчас думает, или что он сейчас видит. За последнее время я научилась ставить блоки не только на себя, но и на окружающих, тем самым защищая своё сознание от шума чужих мыслей. Уважая тайны друзей, я не опускала блоки ни разу за время пути, но сейчас… Они слетели, подобно хрупким водяным стенам. Мысли друзей тут же эхом отдались в сознании и исчезли, отодвинувшись на второй план. Я же, с трудом преодолевая вязкую преграду, устремилась к заветным мыслям Сирна. Мне даже показалось, что я начинаю слышать некие отголоски чувств, когда демон неожиданно вскрикнул и схватился за голову. Щиты вернулись прежде, чем я успела о них вспомнить. Меня вновь окутала внутренняя тишина.

Демон поморщился, потирая виски.

— Словно спицей раскалённой… Хоть бы предупреждала, Кнеса!

Я вздрогнула. Понял, что я пыталась сделать?

— Извини, я не думала, что так получится. Хотела только узнать, насколько возросли мои возможности.