Чёрный менестрель (СИ)

Стражники, шедшие в конце колонны, сообразили, что происходит, и даже не пытались достать оружие. Они рванули назад, к подземному ходу, но ни один из них не успел добежать до пещеры, не словив "свою" стрелу.

Младшие жрецы, которые несли сундуки по дну оврага, повели себя по-разному. Одни, поняв, что на них напали, замерли на месте, другие, отпустив тяжёлые сундуки, метнулись кто куда. Кто-то выхватил стилет, кто-то побежал к выходу из подземного хода, кто-то бросился к концу оврага, а некоторые даже попытались залезть на его склоны. Как показали дальнейшие события, правильно поступили только первые, всех остальных, бросивших сундуки, пристрелили лучники.

Трое старших жрецов, которые шли в середине колонны, сразу же бросились на землю и лежали там до тех пор, пока бойня не прекратилась. Спустившиеся в овраг бойцы гвардии Валинора приказали им встать.

- Так это ты, Ребел, предал нас! - злобно прошипел один из старших жрецов.

- После того, Пахат, что Вагистай собирался сделать с моей сестрой, я вам, жрецам, хранить верность не обязан, - возмутился Ребел.

- И что хотел сделать Вагистай? - спросил другой жрец.

- Он хотел её сжечь, Кламлет, - ответил Ребел.

- А за что? - поинтересовался третий верховный жрец.

- Он обвинял её в том, что она наводила порчу на Деревянный квартал.

- А что, не наводила? - вновь вступил в разговор первый верховный жрец. - Насчёт Деревянного квартала не знаю, но на весь город кто-то точно навёл порчу, может быть, это был ты?

- Да погоди ты, Пахат, - перебил своего коллегу Кламлет, - значит ты, Ребел, решил предать Тапию именно тогда, когда Вагистай арестовал твою сестру. Что-то я в это не верю. Вагистай был убит наёмниками, как я понимаю - этими, - тут третий верховный жрец кивнул в сторону бойцов гвардии Валинора. - Так вот, Ребел. Ты лжёшь. Ты бы не успел нанять вольников после того, как Вагистай арестовал твою сестру, но до того, как это стало бы известно нам. А нам это стало известно только сейчас, да и то с твоих слов, отсюда можно сделать однозначный вывод, что ты знал наёмников раньше. И пошли они с тобой не за плату, точнее, не за те деньги, которые ты мог бы им заплатить, а за казной храма, которую ты помог им захватить. Так что независимо от того, что сделал Вагистай, предал ты свой город и свою веру...

- Кончайте базар, - влез в разговор подошедший Голушко и попросил:

- Ребел, отойди в сторонку.

Дождавшись, когда семикустник отойдёт, Голушко спросил:

- Вы знаете о других ходах из города?

- Другие ходы из города скорее всего есть, - мрачно ответил Пахат, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Кламлета, - но где они выходят и куда они конкретно ведут, мы не знаем.

- Что с нами будет? - жалобно прервал тишину, которая установилась после ответа первого верховного жреца, второй верховный жрец.

- Сколько здесь? - спросил Голушко, указав рукой на сундуки.

- Сто пятьдесят тысяч, - проблеял второй верховный жрец.

- Шкелов? - уточнила Хиир.

- Нет, золотых, - ответил Кламлет.

Повисла пауза. Степан нервно набил свою трубку, достал из кармана лупу, под удивлёнными взглядами жрецов и Ребела сфокусировал луч солнца на табаке, подождал, пока тот задымится, и затянулся ароматным дымом лучшего табака из Суитсу. Затем Голушко убрал в карман лупу и начал нервно ходить по оврагу, потягивая трубку. Наконец Степан докурил, выбил из трубки пепел, убрал её в карман и произнёс:

- Жадность фраера сгубила, а я не фраер. Ребята, берём сундуки и валим отсюда.

- А эти? - спросила Хиир, кивнув на жрецов.

- А что эти? - пожав плечами, ответил Голушко, - эти меня не интересуют, свяжите их, что ли...

***

- Господин сагам, прикажете открывать? - прокричал самар, командующий двумя десятками воинов, охраняющих ворота.

- Открывайте! - велел Поиис и, поморщившись от скрежета железа, спросил:

- А где стража с офицером?

- Наш сагам на соседних воротах стоит, а стража ворот сбежала, - ответил самар, вынимая из ножен меч.

- Щитоносцы - вперёд! - приказал Поиис, когда ворота открылись, выхватил клинок и рванулся вслед за своими солдатами.

Выскочившие из ворот тапийские воины увидели засеку, за которой в неком подобии боевого порядка стояли сотни две бойцов вольных рот. При этом засека, точнее, две засеки вопреки всем правилам воинского искусства не перегораживали дорогу, а шли параллельно ей и служили своеобразными направляющими для выбирающихся из города.

- Стой! Перестроиться клином! Прикрыться щитами! - нервно отдавал команды Поиис, разглядывая из-за спин своих подчинённых позицию противника.

Вольники выстроились в два рассредоточенных трёхшеренговых строя справа и слева за засеками, которые отделяли дорогу от поля. Ближе к городской стене уступом стояли одношеренговые строи по две дюжины лучников в каждом.

Тем временем за спиной Поииса послышался грохот сапог. Сагам обернулся. Лучники, выбежавшие из ворот, начали строиться в боевой порядок за спинами щитоносцев, не дожидаясь команды. Когда стрелки заняли боевое построение, Поиис проорал:

- Шагом! Вперёд, марш!

Тапийские войны медленно двинулись по дороге от ворот. Впереди шли щитоносцы, их строй представлял нечто среднее между "свиньёй" и "черепахой", так что они защищались от стрелков вольников не только впереди, но и прикрываясь щитами сверху. За ними шли лучники, на ходу готовясь к стрельбе.

Обтекая с двух сторон Поииса, так и оставшегося стоять перед раскрытым проходом в город, из ворот выдвинулись четыре колонны тапийских воинов. Две внутренние колонны составляли пикинёры, а внешние - щитоносцы. Они присоединялись к клину с таким расчётом, чтобы каждого солдата с пикой прикрывал солдат со щитом.

Первый залп вольники и тапийские лучники произвели одновременно, причём с одинаковым результатом - никто не был ни убит, ни ранен. Собственно на этом залповая стрельба и закончилось - лучники с обеих сторон начали стрелять по готовности. Уже через полминуты тапийские воины, шедшие в первых рядах, стали походить на ёжиков из-за воткнувшихся в их щиты стрел. К огромному сожалению вольников на таком расстоянии щиты не пробивали даже бронебойные стрелы, так что обстрел пока существенных результатов не давал.

В свою очередь тапийские лучники были вынуждены стрелять практически наугад навесом из-за щитов, так что первый их залп лег с недолетом, а затем стрелы перелетали через вольных лучников и падали среди стоявших вдоль засек бойцов, не причиняя им особого вреда

- Дядечка, а чего они разбегаются-то? - спросил убелённого сединами ветерана безусый новобранец, шедший в первой шеренге щитоносцев.

- Жить хотят, вот и разбегаются, - флегматично ответил ветеран, глядя как вольники драпанули в разные стороны из-за спин своих лучников, - щитов-то у них нет, а ты свой держи, как на тренировке, а то...

Договорить ветеран не успел - в его щит воткнулись сразу две стрелы, а в только что вскинутый щит новобранца - четыре.

Ощутив за собой пустоту, лучники вольников почувствовали себя неуютно. Конечно, засека - это надёжная защита от врага, но всё равно не дело лучников сходится с противником в рукопашной. Поэтому лучники, находящиеся за правой засекой, разделились на два отряда, и пока одни меняли позицию, другие прикрывали их отход. Лучники же за левой засекой отступали все вместе, и лишь пару раз остановились, чтобы дать довольно жидкий залп после чего сразу бросались бежать.

- Дядечка, а кто правильнее бежит, те, которые справа, или те, которые слева? - снова вылез новобранец.

- А без разницы, ты щит, главное, держи! - ответил ветеран...

Организованная колонна тапийских беженцев миновала засеки, практически не встретив сопротивления наёмников - обстрел лучников можно не считать - и гордо промаршировала на расположенное за небольшой рощей огромное кукурузное поле.

- Встать в оборонительный круг! Гражданских в середину! - орал Поиис, а вокруг него стояли вой и плач, заглушаемые треском ломаемых стеблей кукурузы.