Вестница

Отвечать мне было сложно: и больно, и трудно, и не очень-то хотелось.

Шантэр отрицательно покачал головой:

— Если укол не подействовал, значит, у тебя что-то посерьёзней.

Я хотела возразить, но разговор меня уже порядком утомил. Вроде проспала столько времени, а сил совсем нет. И упадок настроения ко всему прочему добавился.

— И что же мне делать?

Что же это со мной?

Я-то заболела. Мы это уже проходили. А вот что с другими происходит? Император избегает моего общения, любыми путями. Лишний раз даже не взглянет. С Риконом всё свободное время проводит, а на меня ноль внимания. Это не ревность. На отцовские чувства не претендую, но парой-то слов со мной перекинуться можно? С Шантэром постоянно треплется! И кстати, этот полукровка себя странно ведёт. Будто что-то знает, а говорить об этом не желает. И что-то странное чувствуется в его поведении. Настораживает. Что-то такое неуловимое… почти неуловимое…

Какая-то напряженность в разговоре…

Либо у меня обострилась паранойя, либо эти двое отчаянно стараются что-то от меня скрыть! Сговорились?..

— Ты не волнуйся, — сказал меж тем Император, — что-нибудь придумаю.

Врёт!

Уже придумал!

Когда Ионо Второй ушел вместе с сыном, я задумалась над тем, что же от меня утаивают. И главное, почему? Хотя нет, не главное. Почему, это и так ясно. Я заболела. Причин волнения Императора о моем здоровье: две.

Первая: он считает меня своей дочерью. И пусть двадцать лет с лишним он меня в глаза не видел, но я родной человек ему как-никак. Кто знает, может, он всю свою жизнь мечтал о том, что помимо сына у него ещё и дочь будет. Стало быть, немалое значение в его поведении играет и чувство вины.

Вторая (наиболее вероятная, на мой взгляд): отец он мне там или кто, но прежде он все же Император. Если с Риконом что-то случится, я всегда остаюсь запасным вариантом. Кто знает, какие в Империи законы и порядки.

С этим разобрались.

Значит, Ионо Второй и Шантэр нашли способ меня вылечить — другого не нашлось! — но способ этот явно не пришёлся им по душе, вот и ходят такие кислые. А мне не говорят, потому что… Потому что если я узнаю, что это за способ, то могу вообще отказаться…

Что же это такое? Что они мне могут такого предложить, что я предпочту смерть? Даже гипотетически представить невозможно… или возможно? У меня есть одна догадка, но она настолько абсурдна! В любом случае, чтобы подтвердить или опровергнуть её, мне требуется больше информации.

У полукровки всё узнать будет проще.

Только не сейчас.

А болезнь — штука отвратная. Ты лежишь, совершено беспомощная, и другие люди решают, что для тебя лучше, а что хуже. А ты и слова поперёк сказать не можешь, потому что сил на любое сопротивление просто нет. Беспомощность полная. Отвратительнейшее состояние. Если так и дальше пойдёт, то в скором времени я не то что возражать, говорить перестану.

Нельзя мне болеть! Мне еще Храм Летнего Солнца искать, если я всерьёз собралась отправить Рикона в его родной мир.

Но для этого нужно найти портал. Если уж он был на МИА-3, то и в Альяле его можно найти. Где? Да в том самом Храме, иначе для каких целей Крист меня туда отправлял с самого начала?

Надо рассказать Императору…

Потом…

Устала…

Мне б поспать…

Только без сновидений…

Надоело…

Проснулась я оттого, что засветился ЭМИТУП. Открыв глаза, я даже не удивилась тому, что оказалась в совершенно незнакомом месте. И лежу теперь, между прочим, не на диване, а на постели. Да уж, постоянство — не моё хобби.

Стоп. Признаю свою ошибку. Я здесь уже была. Причём недавно.

Снова куда-то переместилась?

Нет. За окном всё тот же милый лес, только виден мне в ином ракурсе. Ну, всё ясно. Пока я мирно спала, меня перенесли в другую комнату! Кто посмел?!

Кристалл продолжал нервно светиться.

Что-то не так…

На улице стемнело, а я совсем одна в пустой комнате… Или не одна? На соседней кровати… О, Светлый!

— Рикон! Как же ты меня напугал!

Ребёнок как-то осуждающе на меня посмотрел.

Ну, правильно, большая тётя, а боится маленьких детей. Точно, с психикой не всё в порядке.

А кристалл продолжал неравномерно сиять сиреневым светом.

"Какого ж Тёмного ты светишься?" — Поинтересовалась я у ЭМИТУПа, не особо, впрочем, надеясь получить ответ. И правильно. Как и ожидалось, ответа не последовало.

— Рикон, а где все? — Детским голосом залепетала я, ощущая себя полной дурой. — Где твой папа?

— Там.

— А почему он там, а мы здесь?

Теперь я чувствовала себя не просто дурой, а законченной идиоткой. Тоже мне, догадалась, что у ребёнка спрашивать. Ты ещё про законы физики поспрашивай или про теорию относительности.

Мальчик был воспитанным и о наличии (а точнее, об отсутствии) моих умственных способностей ничего говорить не стал. Но на вопрос мой ответил:

— К нам гости. Один.

Как же болит голова! Уже начинает казаться, что эта боль никогда не пройдёт. У-у-у! Когда ж это закончится? Стоп! Что он сказал?

— Рикон, солнышко, какие ещё гости?

— Папин хороший друг, — гордо ответил малыш. — Он часто приходил. Там, дома.

— Дома, это во дворце, да?

В ответ я получила утвердительный кивок. Вот Тёмный!

— Тише, — мальчик поднёс указательный палец к губам. — Папа просил не шуметь.

Да что же это такое творится?..

— Рикон, а почему папа просил не шуметь?

Наследник пожал плечами. Он потерял какой-либо интерес со мной разговаривать на эту тему. Сейчас его гораздо больше привлекал светящийся кристалл в форме октаэдра.

— Э нет. ЭМИТУП детям не игрушка! Мы же с тобой помним, как нехорошо получилось в прошлый раз?

— Он живой? — Глаза так и горят любопытством.

Я скептически посмотрела на кристалл. Живой? Можно и так сказать. Характером он точно обладает. Не самым замечательным, к сожалению. К моему сожалению.

— Живой, — подтвердила я. — И вредный.

— Почему он мигает? Хочет о чем-то тебе сказать, да? Он так с тобой разговаривает?

Какой умный малец! Не то, что я.

— Предупредить меня хочет, только не могу понять, о чём.

Рикон с умным видом кивнул:

— Он красивый. У папиного друга такой же.

— У какого друга? Который пришел? Рикон, ты ничего не путаешь?

Голова уже не болит, а просто раскалывается. Устроенная ЭМИТУПом игра со светом порядком мне надоела и теперь действует на нервы.

— Я никогда ничего не путаю, — гордо заявил мальчик.

(Ну, я же говорю, что он гораздо умнее меня!)

Вот и температура, которая вроде бы начала сползать, снова подскочила. Надо же, оказывается, какая я мнительная.

Уже без особой надежды я задала важный вопрос:

— И как же зовут гостя (да гореть ему в чистилище у Тёмного!..)?

— Дж… джс… Сложное имя, — обиженно произнес юный наследник. — Не могу сказать…

Я попросила Рикона не расстраиваться, что он не смог выговорить это заковыристое имя, и сказала, что когда он чуточку подрастёт, то всё у него получится. Имечко, конечно, еще то. Джейсв. Сплошные согласные.

Когда я полностью сползла с постели и нетвёрдой (меня морозит, между прочим!) походкой направилась к двери, Рикон предупредил меня, что папа просил не выходить. Я возразила, сказав мальчику, что Император воспретил покидать комнату только ему. На это наследник Империи резонно заметил, что папин запрет распространяется на нас обоих, а на меня в особенности.

— Я уверена, он имел в виду что-то другое. И вообще, я только одним глазком гляну.

Докатилась, перед ребёнком оправдываешься. Вот лежала же себе спокойно, шевелиться и то не хотела, а сейчас что? Тебе постельный режим соблюдать нужно! У тебя температура!..

Должна же я выяснить, кто пришёл.

Какое "выяснить"? Ты и так знаешь, кто!

Иногда мой внутренний голос жутко меня раздражает.

А это не внутренний голос, это здравый смысл!