Отныне я - твой меч (СИ)

— И вы вот так оставили старейшин? — поинтересовался Садар, выслушав рассказ.

— Нам удалось забрать детей. Но эти старые ослы настолько упрямы, что готовы похоронить себя и свои семьи, лишь бы цепляться за убогие традиции, — ответил вождь.

— А ты, значит, не ценишь многовековые традиции своего народа? — король пристально рассматривал степняка.

— Скажи, горец, станешь ли ты следовать законам предков, если они ведут к уничтожению твоего племени? — кочевник смотрел на короля не менее изучающе.

— Так чего же ты хочешь для своего народа?

— Осесть. Накочевались. Многие из нас хотят стать земледельцами, скотоводами. Не так уж мил вольный ветер, когда мрут дети. Старейшины не позволяли. А племя давно устало. Мы просто хотим жить, растить детей, любить наших жен, — пожал плечами вождь.

— А не боишься, что потеряешь свой народ, утратишь то, что делало вас племенем, единым родом?

— Нет, не боюсь. Наша кровь не даст разъединиться. Только уж и ты нас не разделяй.

— Значит, готов пойти на клятву королю, лишь бы спасти народ? — Садар посерьезнел.

— Значит, готов.

— Так тому и быть. По осени отправитесь обратно в степи. Князем над вами поставлен будет Зелик. Он уже имеет опыт управления поместьем. Научит вас жить на земле, а не кочевать. Так что будешь правой рукой при князе. Ты можешь управлять своими людьми, только понятия не имеешь, как жить оседло.

— Что ж, согласен.

Тариетские степи, год 2582

— Вот и мне земли к титулу пожаловали, — кисло усмехнулся Зелик, осматривая выгоревшую степь. Караван с возвращающимися кочевниками прибыл поутру к месту былой стоянки племени. Развернувшаяся перед глазами картина повергла в ужас даже такого головореза как новоиспеченный князь. Из оставшихся степняков выжило не более сотни. Трупы погибших свалены в кучу за границами селения. Смрад гниющей плоти отравлял воздух. Как они спаслись в этом аду, чем теперь жили, чем питались — всё это не укладывалось в голове Зелика. За годы службы Садару он слишком привык к тому, что правитель печется о своих подданных, заботится, оберегает. А тут такое…

— Как так?! Как вы вообще до сих пор выживали, если так?! — Зелик вцепился в ворот Шрада — вождя, приведшего племя в Сидерим.

— Вот как-то так и жили. Только я так не захотел, — ответил вождь, с трудом сдерживая слезы при взгляде на пожарище.

Сидерим оказался щедр, высылая из каменоломен строительные материалы, доставив с первым караваном и мастеров-зодчих. Временное поселение выросло на глазах.

— Куда замок? Какой замок? Сначала город стройте, людей к зиме укройте, а я и так переживу! — рыкнул Зелик на зодчего, когда тот принес план замка на одобрение. Князь помнил, как действовал Садар и следовал его примеру. Не до роскошеств сейчас, есть поважней дела.

К началу холодов княжий град начал обретать очертания. Конечно же, домов на всех не хватало, многие ютились по баракам, другие же селились в возведенных домах несколькими семьями, спали вповалку на полу, налаживали нехитрый быт. Никто не роптал на скудную еду, понимали — от засухи пострадал весь Сидерим, король, как мог, распределял припасы, доставленные из Смирниса, чтобы хватило всем до следующего урожая.

— Да что ты, князь, не кручинься, мы и скромнее жить привыкли, — панибратски трепал по плечу Зелика Шрад. Не понимал вождь, что на сорвиголову-князя столь неожиданно свалилось сомнительное счастье заботиться о тридцати тысячах степняков. Что с ними делать, кроме как расселить в дома и разделить наделы земли, — Зелик не знал. И мысленно сочинял оду возмущений, которую преподнесет при случае Садару. Он уж было совсем отчаялся, всё же не привык управлять поместьем, как неожиданно с новым караваном прибыла княгиня. Жена Зелика выросла в поместье, родители учили вести обширное хозяйство, готовя в наследницы.

— Вижу, мой бравый муженек совсем зачах, все бы ему в ассасинов играть, — посмеялась она, выслушав жалобы Зелика. И взяла управление в свои женские хрупкие руки. К полному изумлению князя дело заспорилось с приездом княгини. Вроде и незаметно, но и строительство пошло быстрее, и земли распределялись сразу.

— А это зачем сейчас? Разве нивы не весною пашут? — недоумевал Зелик, когда княгиня распорядилась всех свободных лошадей ставить в плуг.

— Эх ты, одно слово — пустынник. Да весной же через поросль не пробьешься. Это же целина, глупый. А земля жирная, хорошая, глядишь, еще и со Смирнисом поспорим, — рассмеялась она в ответ.

Сидерим, год 2582

— Толковая девочка досталась нашему Зелику, — Садар читал донесения со степей улыбаясь. Новые земли обещали стать хорошим подспорьем в продовольственном вопросе. Пусть не сейчас, пусть лет через пять-десять, но степь непременно окупит все затраты на её освоение. Сторицей окупит. Кто ж мог предполагать, что там такой чернозем? Никто. Только теперь не остановить Садара в освоении степей. Переговорив с Зеликом и Шрадом, король решил, что раз уж никто не кочует, то можно заселить всю территорию. Расчерченная карта, наделы новым вельможам. Да и про старых не забыл Садар. Вместо предполагаемых королевских скакунов обиженная аристократия получила земли намного большие и плодородные, нежели крохотные княжества, которыми владели до этого. Волнения утихли, никто больше не смел сказать кривого слова, получив такой подарок.

— Хорошую ты кость бросил своим псам, прикармливаешь знатно, — не удержался Ларминиз после того, как был подписан последний указ по заселению степи.

— Пускай грызут. Мне только польза от того. Тяжелый год был. Следующий тоже сложный. У нас с тобой одна задача — удержать равновесие до урожая. Запасов и так мало, а ведь еще добавились кочевники. Они, конечно, не с пустыми руками пришли, вон сколько пахотной земли у нас теперь, только кормить всех чем-то надо, пока эта земля начнет родить, — отмахнулся от колкости король.

— А что купцы?

— Пф, рагардские купцы такие цены заломили на зерно, что мне впору штаны последние продать, — Садар потер устало переносицу. Похоже, это уже становилось привычкой.

— Что думаешь делать?

— Пока не знаю. Соль им не продашь, они уперлись, мол, есть нерикская, так зачем анаторийскую покупать. Получается игра в одни ворота.

— А Мадерек?

— А что Мадерек? Они лучше с Рагардом дело иметь будут, чем со мной. На продажу товар везут, но ничего не покупают, — король отодвинул бумаги и принялся вычерчивать неясные фигуры по столу.

Торговая ловушка не сулила ничего хорошего. Казна пустела, таяла на глазах, а наполнять её оказалось нечем. В такое время повышать налоги Садар не решался. Народ и так обнищал из-за засухи, а аристократы еще помнят загнанных на водовозах скакунов. Не сунешься к ним за деньгами. Оставалось лишь затянуть потуже пояс и надеяться, что ропот не поднимется, и голод не настанет.

Помощь пришла из Смирниса. Казалось, король и так опустошил все тамошние зернохранилища, но… вышло, что вельможи хлебосольных земель немного запасливее, чем казались. Как их Даналия уговорила открыть свои хранилища — осталось тайной, но в Сидерим пошли новые караваны, когда исчерпались все запасы, и приближающаяся весна грозила голодом всем южным княжествам, включая Анаторис. С одним из обозов прибыла сама княгиня Нешуа, оставив Десив на попечение своего помощника.

— Ваше Величество, князья смирнянские, конечно, щедрые, но… соль и лошади. Платить придется Анаторису. Уж больно приглянулась ваша лошадка моей аристократии. Хотят по парочке таких же каждому, а то и по три, — объяснила княгиня невиданную щедрость Десива.

— А что соль? Лошадей дам своих, молодняк благо есть, — король смотрел перед собой. И ничего не видел. Этот год ему обошелся в наполовину поседевшую голову. Русые кудри были столь щедро присыпаны серебром волнений, что впору дорисовать красные глаза, и станет двойником Азита. Разве что ростом не вышел.