Сказки должны кончаться свадьбой (СИ)

В тяжелые дни все спали и ели урывками, и все, кто не держал оружия: дети, раненные, женщины и старики делали все возможное, чтобы воины могли не думать об иных проблемах. Нас держало осознание того, что мы не имеем права отступать, а наших врагов - что им тоже некуда было отступать.

Упрямство против упрямства. С севера двигались ледники, сама земля выступала против гнойной язвы, а с силой земли не могли поспорить колдуны, даже призвав всю свою мощь, ради которой они растратили свои души. Они были окружены с одной стороны Серыми, с другой - самой природой, и потому сражение с обеих сторон было куда отчаяннее, чем в любые предыдущие годы. Не ежедневная схватка-охота, но отчаянная рубка обреченных, которым некуда отступать. Твари двигались непрерывной лавиной, не понукаемые своими хозяевами, а обезумевшие от страха.

Мои прежние платья болтались мешком, и в конце концов я сменила их на штаны, и не только я одна: так и раненых таскать удобней, и бегать быстрее. В этой непрекращающейся битве мы отдавали все, что было, ничего не держа про запас, ничего не храня для себя.

И все же, несмотря на всю боль и непомерную тяжесть происходящего, в короткие мгновения отдыха я бывала почти счастлива. Почти. Особенно в те редкие дни, когда Лорд позволял себе передышку, для сна или раздумий. Такое выпадало нечасто. Лишь когда у Серого не оставалось сил более удерживать меч или сидеть на коне. У него не оставалось сил ни говорить, ни даже скрываться за своей извечной ледяной броней. Порой их не хватало даже на еду. Он устало хмурился и молчал. А чаще спал.

Это необъяснимое счастье ухаживать за дорогим тебе человеком. Я помогала ему снимать доспехи, перевязывать царапины и раны, заботилась о горячей воде, в которой Лорд мог смыть с себя грязь битв, запах чуждой крови и чужой смерти. Иногда у него и на это не хватало сил, и тогда я помогала ему. В том не было никакой непристойности - только безграничное обоюдное доверие. Я сидела рядом, когда он спал, и уговаривала поесть, когда он просыпался. А когда Гварин, размышляя, сидел в кресле глядя в огонь, видя ему лишь одному ведомое, я устраивалась на шкуре, постеленной у его ног, положив руку ему на колено. Он накрывал своей тяжелой ладонью мою, и молчание нас больше не смущало. Как мало человеку нужно для счастья. Не страсть, не слава, не власть, не любовь - лишь ощущение того, что рядом с тобой есть человек, которому ты нужен не ради выгоды, а просто потому что ты существуешь, и именно таким, каким ты есть. Не знаю можно ли назвать наши чувства любовью, но мне по-настоящему больно было забирать свою ладонь из его рук, и казалось, даже на расстоянии слышала стук его сердца.

И хотя я берегла такие крупицы счастья, встречи наши бывали редки. Чаще все же мы не видели друг друга по многу дней. Я давно запуталась в датах.

Я не разбираюсь в стратегии, но скажу только, что Серые смыкали постепенно ряды, продвигались шаг за шагом ближе к Запретному Краю, закрывая за собой все проходы к горам. Заваливая их камнями, запечатывая. И, оказалось, что замок Лорда не просто так построен в центре земель. Нет. Напротив него находился самый широкий и единственный еще открытый перевал на ту сторону гор. Те из Запретного Края, кто еще оставался в живых, вынуждены были прорываться именно через него.

Мы были истощены, почти на пределе, как и говорил Лорд, многие погибли, но и наши противники были не лучше.

И когда наступил тот день решающий день, день последней битвы - мы были готовы.

Последняя битва. Как громко звучат эти слова, даже произнесенные шепотом. Режут слух, сжимают сердце. Не просто последняя битва - решающая. В жизни редко такое случается, когда от одного единственного противостояния зависит все обозримое будущее.

Все силы, вся мощь, что имеются в распоряжении, поставлены на кон, ничего не оставлено про запас. Победим - и больше не будет необходимости ежедневно сражаться, спать в обнимку с оружием и ковать доспехи для детей и женщин, проиграем - погибнем, превратившись в прах, и для нас эта битва все равно окажется последней.

У нашего извечного врага положение сходное. Победят - и земли, лежащие за нашими спинами, станут их легкой законной добычей. Проиграют - никогда не выйдут из кольца сжавшего их сейчас. Серые и колдуны держали друг друга мертвой хваткой, как матерые хищники, жизнь одного означала смерть другого и никак иначе.

Даже место для этой битвы было словно заготовлено заранее, пологая долина , достаточно большая чтобы вместить оба войска, но слишком маленькая, чтобы друг друга не заметить. Мы знали, чувствовали, я лишь отголосками былой Силы, те кто владели Дарами - всеми фибрами души, как зло собирается у границы горного перевала, накапливается, концентрируется, надеясь пересидеть в горах пик нашей бдительности, напасть, застав врасплох, измотать. И у них получилось бы, если бы не ледники, неумолимо, шаг за шагом выдавливающие заразу из себя, заставляющие торопиться.

Казалось, даже воздух вокруг звенел от невероятного напряжения. День или два оставалось до того неотвратимого момента, когда не выдержав напряжения, из-за гор должен был хлынуть поток Тварей, расчищая дорогу их хозяевам. Могли ли мы устоять? Имели ли право отступить?

Как торжественное и тревожное затишье перед бурей, на замок Серых, на поля сражений, снизошла торжественная тишина. Каждый готовился к этой битве как мог: кто полировал любимый меч, кто спал, кто бездумно смотрел со стен в сторону гор. Не было ни шумных споров, ни громких разговоров.

Каждый готовил себя к тому, что мир больше никогда не будет прежним, завершал незаконченные дела, концентрировался.

Это приведение себя в порядок, чистая одежда отдавала чем-то ритуальным, необычным. Доспехи и оружие каждого блестели ярче, чем в дни, когда они были новыми.

Вероятно, были и планы, и стратегии, но я не спрашивала о них, и никто меня не посвящал. Возможно, именно благодаря этой торжественности, этой тишине я ощутила тот тончайший звон, на который радостно отзывалась моя темная кровь. Никаким Даром нельзя было обнаружить такое, я толком и не поняла происходящего, только подскочила проникнутая тревогой за Серого Лорда. Верно, я подошла к нему не вовремя. Он был занят, в ответ на мои путанные объяснения улыбнулся, сказав что раз никто из Владеющих Силой ничего не чувствует, то я напрасно себя накручиваю. А когда, я отчаявшись попыталась убедить его быть осторожней, снова стал не Гварином, а Серым Лордом, приказав мне прекратить истерику и заняться делом.

Я прислушивалась к своим ощущениям, силясь понять их лучше, все еще надеясь убедить его, но, не смея тревожить голословными выдумками.

В тот вечер, все обитатели замка, кроме тех, кто нес караул, собрались вместе ради особой трапезы. Пресный хлеб и вино, в знак памяти о погибших, которым следовало воздать дань уважения до того, как начнется наша последняя битва. Я слишком поздно поняла, что означает червячок тревоги, грызший мое сердце. Колдуны из Запретного Края не могли воздействовать на Серых, поэтому сочили свои темные силы капля за каплей, так мало, что даже Владеющие не могли почувствовать их, накладывая чары не на живое, но на мертвое. Они отравили кубок, из которого Лорд пил в ритуальной трапезе.

Он умирал, это не подлежало сомнению. Пытался вдохнуть и не мог, глаза утрачивали свой обычный янтарный блеск.

Колдуны рискнули, и сделали свой страшный ход. Без Гварина исход битвы слишком неясен, увеличивал их шансы.

Не знаю, когда я решилась. Наверное, тогда, когда осознала, что не успеваю ни перехватить, ни выбить из рук отраву. Тело среагировало за считанные мгновения, прежде чем все успели осознать, что происходит. Сказки врут, когда рассказывают о смерти во имя любви. Я совсем не думала о чувствах в этот момент. Только о долге. Для множества людей жизнь Лорда значила гораздо больше, чем любая другая, а тем более моя. Он просто не мог умереть. Еще не время. А я - могла.

Смерть тяжело звать, только если надеешься после разговора с ней остаться в живых. Мне было легко. Серебряное острие заколки вошло точно в сердце. За жизнь желтоглазого Серого которого я совсем недавно пыталась ненавидеть, и который стал мне ближе других, я отдала свою.