Возвращение (СИ)

- Верно. На него не действует даже магия Л'аэртэ. За исключения Тира, Тебра и Таррэна. Ну, и Тора, разумеется.

- Это - редкий дар...

- Еще какой, - с готовностью подтвердила она.

- Очень редкий...

- Точно. Прямо в яблочко.

- Бел, ты морочишь мне голову? - с подозрением уточнил Владыка Темного Леса.

Белка неожиданно кашлянула и призналась:

- Совсем чуть-чуть.

- Значит, насчет Шира я прав?

- Нет, - с улыбкой ответила она, положив руку на могучую волчью холку. - Он действительно не оборотень. Но и человеком тоже не является. В том смысле, в котором вы привыкли это понимать.

Тирриниэль прикусил губу.

- Торк... Бел, хватит говорить загадками! ЭТО - Шир?!

Волк красноречиво ухмыльнулся и с готовностью показал острые зубы, а Гончая неожиданно смутилась.

- Ну, частично.

- Что значит, "частично"?! - ошарашенно замер Ланниэль. - Это что, оборотень?! Живой?! Настоящий?!

Белка погладила лоснящуюся шерсть довольно заурчавшего зверя и легко потрепала черные уши.

- Нет, Лан, не оборотень. Но он живой и вполне разумный. От Шира тут осталось совсем немного - какой-то краешек сознания, не дающий ему скатиться до уровня дикаря. Самая суть, если хочешь. Человеческое начало. А все остальное - вот оно, у тебя перед глазами. Это - и есть то, что мы называем перевертышем: память и повадки человеческие, а инстинкты и настроение - волчье. Именно поэтому он, кстати, не поддается моим рунам: звери вообще к этому менее чувствительны. Так что я ему просто нравлюсь, но не больше. И никогда это "больше" уже ничем иным не станет. Собственно, это - лишь побочный эффект одного любопытного ритуала, но главного мы достигли: перевертыши сильны, умны, способны на равных поспорить даже с хмерами. У них есть своя стая, с которой даже костяным кошкам приходится считаться, и они - отличная охрана для Границ Проклятого Леса, которые, что ни день, кто-нибудь норовит потревожить.

Братья ошеломленно разинули рты.

- ЧТО?!

- Бел... - простонал Картис, неверяще оглядывая черного монстра. - Как же вы смогли?!

- Очень просто, - охотно пояснила Гончая. - Я же говорила: магия крови. Таррэн, Эл и Тир давно над ней работают и в один прекрасный день пришли к выводу, что идея с оборотнями не так уж плоха. У них в закромах как раз нашлась подходящая кровушка для эксперимента (у одного из последних волкодлаков взяли; так, на всякий случай), потом один из моих Псов сказал, что ему скучно, и решил стать добровольцем, после чего Тебр вдруг предложил одну любопытную идею, как сохранить ему разум... все это мы потом смешали, сплавили в одно целое, дали имя... ну, вот вам и результат. Верно, Шир?

Перевертыш тихо заурчал, охотно подпихивая нос под ее руки.

- Вот так, - со смешком заключила Белка. - Те, кто тогда рискнул, навсегда изменили наши представления о людях. Полученные свойства, конечно, детям не передаются, но если они, как наш Шир, решат пойти по стопам своих отцов, то переход для них будет легче, чем для кого-либо другого. Надо сказать, когда Шир в человеческом теле, мы с ним неплохо ладим: все-таки я старше и опытнее. Когда становится таким, как сейчас, мы ладим еще лучше, потому что отношение к самкам у здешних хищников весьма трепетное: для любого самца кощунство - поранить самку своего вида, да и не позволят они себя обидеть. У нас, как известно, за стаю отвечает именно женская особь. Оттого-то они всегда крупнее и злее, особенно в сезон размножения. Только волки и были исключением... гм, раньше. А теперь за порядком у Золотых присматривают исключительно перевертыши, и это, между прочим, весьма удобно: у них есть место, где жить, и есть, чем заняться; у эльфов нежданно-негаданно появились надежные друзья, способные заходить за любой Кордон и быстро решать проблемы с нарушением барьеров; сами Границы оказались под хорошей защитой; а у меня, наконец, появилась подходящая компания для охоты и всевозможных безумств, к которым никого другого я и близко не подпущу. Где вы еще найдете такую идиллию?

- А Таррэн? - деревянным голосом осведомился Ланниэль. - Он разве не против?

Белка усмехнулась.

- Нет, конечно. С чего бы ему возражать?

- Ну, ты... и они... рядом...

- Друг мой, неужели ты думаешь, что я им уступлю? - с мягкой улыбкой поинтересовалась она. - Может, полагаешь, что они совсем дикие? Правил не разумеют? Что бросаются на кого ни попадя, гонимые жаждой крови? Или считаешь, в этом мире найдутся еще сумасшедшие, кто рискнет со мной сражаться на колоннах в полную силу?

Тирриниэль понимающе прикрыл глаза: вот, значит, почему она так доверяла братьям-близнецам. Значит, и они тоже...

- Они невероятно стойки, - обронил он вслух.

- Да, Тиль. Особенно ко мне. А еще отлично понимают, кто они и для чего живут. Осознают, кто друг и кто враг. Подчиняются одному Вожаку и НИКОГДА... слышишь?!.. никогда не нарушат его волю. Что бы ни случилось, как бы ни повернулось дело. Понимаешь? Они физически не способны нарушить его приказ, и это закреплено магией крови, чтобы не допустить ни единой возможности поддаться звериному началу... но об этом мы их предупреждаем заранее. Кроме того, они очень живучи. К примеру, вам, чтобы избавиться от ран с помощью "нектара", понадобилась целая ночь и отвар из целебных трав. Ширу с такими ранами потребовалась бы всего пара минут и небольшой стебелек здешнего папоротника. Как, впрочем, и Кресу с Тоссом, и всем остальным, кого мы успели изменить. Вспомни: Стрегон после встречи с агинцами восстанавливался трое суток, а они бы поднялись на ноги часа через два. С моей помощью - всего за час, тогда как с "нектаром" - еще быстрее. Они держатся со мной на охоте на равных. Они умеют чувствовать друг друга так же, как хмеры в полноценной стае. Они связаны кровными узами и становятся друг другу ближе, чем братья в обычной семье. Не говоря уж про силу, выносливость, сроки жизни... Проклятый Лес многое им дал. О многом позволил забыть, от многих неприятностей избавил. И за этот дар он требует от них лишь одного - безусловной преданности, но они согласны на такие условия. И стерегут Кордоны не за плату, как кто-то мог бы решить, а лишь потому, что для НЕГО это важно. Потому, что это - наш Дом. И потому, что мы отдаем ему не меньше, чем он делает для нас. Теперь понимаешь?

Тирриниэль тяжело вздохнул.

- Да, Бел.

- Перевертышей не очень много, - тихо добавила Белка. - Старших и опытных - всего полсотни на весь Золотой Лес. Ни один из них не может покинуть его надолго. Это уже навсегда. Их Дом, их братья, стая... мы сильно привязаны к Лабиринту и к Золотому Лесу, который на самом деле не что иное, как слегка измененный старый, который люди так упорно зовут Проклятым. Здесь даже эльфы становятся иными. Не сразу, конечно, а лет через двести-триста, но иными. Если не сопротивляться и принять Его условия, все становится не таким уж страшным. Этот Лес заботится о своих детях - хороших или плохих, кровожадных и не очень; позволяет существовать и хмерам, и пересмешникам, и обычным людям. Кому-то он дарит силу, кому-то ловкость, кому-то повезло обрести иное обличье... но спроси у любого, кто прожил в этих местах хотя бы с десяток лет, и каждый ответит, что никогда и ни за что больше не покинет эти места. Это... как мать предать, Тиль. Отца больно ранить в душу. Собственного брата убить или бросить в дикой чаще несмышленого детеныша. Ведь на самом деле наш Дом... он очень страдает, когда остается в одиночестве. И, как бы это ни звучало странно, но он тоже умеет любить. Настолько же сильно, насколько научил его когда-то ненавидеть Изиар.

Владыка Темного Леса устало опустился на траву.

- Боже... Бел, но как вы смогли? Как сумели достичь этого всего за пять веков?!

- Просто мы любим свой Дом, Тиль. И хотим, чтобы прошлое никогда больше не вернулось в эти стены. Здесь живут наши дети, здесь растут наши внуки. Здесь еще много поколений спустя будут жить и радоваться те, кто нам дорог, а потом - их дети, внуки, правнуки... и для этого не потребовалось много: Таррэн всего лишь открыл Лабиринту свое сердце. Они стали одним целым, понимаешь?