Паладин мятежного бога

Проводник клялся, что до развалин можно добраться за неполный день, при этом не скрывал, что сам там ни разу не был. Ему рассказывал отец, который тоже в ту сторону не ходил, а ему, в свою очередь, дед, который один раз там всё же побывал. Почему мы в таком случае не взяли кого-нибудь другого? Просто он обладал всеми необходимыми качествами, то есть являлся единственным согласившимся. Во-первых, никто не рвался, да и этого удалось уговорить далеко не сразу, однако в конце концов сказал «да», соблазнённый высокой платой. Во-вторых, у остальных предки, что когда-то ходили к заброшенному храму бога мести и злых шуток и потом об этом рассказывали, начинались с прадедов.

Поэтому вовсе не стоило удивляться, что за день мы так и не добрались. Хотя, с другой стороны, оставь мы телеги в деревне и отправься верхом, точно успели бы. В любом случае ночевать пришлось в лесу.

От храма действительно остались одни развалины. Дело обстояло куда хуже, чем мне описывали. Представитель гильдии, кстати, тоже это понял и приуныл. Он явно ожидал увидеть нечто другое. Но я заметил, что алтарь стоял как новенький. И, похоже, за ним ухаживали. Как минимум всякий мусор с этого камня кто-то сметал. Очень сомнительно, что бог лично этим занимался. Было видно, за чистотой остальных камней следил только ветер и явно не так тщательно. Признак мне показался хорошим – о бездействующем алтаре никто заботиться не станет. Особенно в мире, где боги присутствуют на самом деле, а не только в фантазиях людей.

Поскольку служителей культа нигде поблизости не наблюдалось, решил не тянуть кота за хвост и приступил к делу. Как правильно, понятия не имел, поэтому просто взял кошелёк с половиной суммы, полученной за целительство, и положил на алтарь. Словами не описать, но сразу понял, что взятка, в смысле подношение, или как оно у богов называется, в общем, деньги приняты. Тогда сделал то, ради чего сюда, собственно, и пришёл. Положил на алтарь бутылочку с прозрачным киселём и приложился рукой с браслетом. Опять всё получилось! И что характерно, браслет портала и пузырёк неизвестно с чем исчезли, в отличие от кошелька, так и оставшегося лежать на каменной плите. Сомнений не было, алтарь работает.

Отступил назад, уступая место представителю воровской гильдии и давая взглядом понять, что теперь его очередь. Тот сразу кошелёк выкладывать не стал, а бормотал какое-то время что-то себе под нос. Наверняка молился. А что, собственно, в храмах и у алтарей делать? У нас на Земле там ещё спят, но в этом мире такое явно нежелательно.

На этот раз Локлис принял жертву не сразу. Может, деньги пересчитывал, может, ещё что, но время потянул. И правильно, между прочим. Такой публике на слово верить нельзя ни в коем случае. Все их клятвы и обещания, типа пацан сказал – пацан сделал, распространяются исключительно на своих, а остальных они вообще за людей не держат.

Но в конце концов бог смилостивился и принял дань. Однако вор оставался стоять у камня и после этого. Интересно, чего он ещё ждал? Расписки или личного подтверждения божества? Тогда до меня дошло, что никто другой просто не смог почувствовать произошедшего.

– Можешь отходить, взятка принята, – не удержался от шутки я.

Тот как-то косо на меня посмотрел. Его чувство юмора на подобные вещи явно не распространялось. Зря. Профориентацию божества забывать тоже не стоит.

Потом что-то заставило меня повернуться вправо. Увидел там фигуру высокого старика в балахоне. Ну вылитый Гэндальф, только одет попроще и без дубинки, в смысле посоха. Хотя всё же это у него скорее дубина была. Посудите сами, прикидывается великим волшебником, а за все три серии толком ничего не наколдовал, зато по головам той палкой стучал всем, до кого мог дотянуться. Этот и то фокусник более умелый. Готов поклясться, что ещё мгновенье назад его там не было. И подойти незаметно развалины храма тоже не позволяли, так как на лабиринт походили меньше всего. Из всей нашей пёстрой компании старик смотрел только на меня. Складывалось такое впечатление, что остальные ему вообще неинтересны.

– Не думал, что у Локлиса есть паладины, – наконец заговорил он.

– Так и я его жрецов пока тоже не встречал, – ответил старику в том же духе.

Тот удивился или, скорее, изобразил удивление.

– От кого же ты тогда принимал посвящение в паладины?

В том, что я не самозванец, он не сомневался. Наверняка чувствовал во мне паладина, как и я в нём жреца того же бога. Интересная, между прочим, способность, раньше и не подозревал, что она у меня имеется.

– Не знаю, – честно ответил я. – Не исключаю, что лично от Локлиса. Но так получилось, что сам я на том, несомненно, великом событии не присутствовал.

Жрец усмехнулся то ли шутке, достойной божества, то ли ещё чему-то. Затем заметил наконец остальных присутствующих и объявил вору, что жертва принята.

– До следующего раза, – особым тоном закончил он.

Затем опять обратился ко мне, предложив побеседовать с глазу на глаз. На профессиональные темы, так сказать.

– Я знал, что ты придёшь. Локлис предупредил меня.

Ага, предупредил. А ещё комедию тут ломал. Мол, не думал, что паладины есть, и всё такое. И ведь даже не на публику играл, так как моим спутникам та сценка была по большому счёту без разницы. Не дождавшись ответа, жрец продолжил:

– Локлис велел передать, чтобы ты был осторожным с неким Арагорном. Особенно постарайся не давать никаких обещаний. Непременно заставит выполнить, причём велика вероятность, что, согласившись сделать какую-то мелочь, возьмёшь на себя очень серьёзные обязательства. При этом Арагорн становится не таким щепетильным, когда речь заходит о его собственном слове.

– Это я и сам уже успел понять, – ответил жрецу (о том, что по большей части меня просветила кошка Эйли, распространяться не стал).

Потом мы немного побеседовали о культе бога Локлиса. Выяснил немало мелких подробностей, которых из книг точно не узнаешь… Сам же собеседник оказался на редкость нелюбопытным. Сопоставил факты, понял, что я являюсь паладином, хотя в церемонии посвящения участия не принимал, сделал вывод, что Локлис провёл ритуал лично, и больше вопросов не задавал. Сам на мои отвечал вполне охотно, но, если не знал, что сказать, не брезговал стандартной поповской отмазкой о том, что пути господни для простых смертных неисповедимы. У меня чесался язык спросить, с какой стати боги всё больше шляются неизвестно где, вместо того чтобы ходить, как все приличные люди, по нормальным дорогам. Но предпочёл оставить вопрос при себе.

Больше у этих развалин делать было совершенно нечего, и мы засобирались в обратную дорогу. Ночевать в любом случае один раз предстояло в лесу, так какая разница, на котором участке дороги? Хотя на самом деле разница имелась – никто не желал провести ночь возле самого алтаря, принадлежащего богу сомнительных шуточек.

– Странный какой-то жрец, – заявила Рамрика, когда мы отошли на достаточное расстояние. – Когда он появился, у меня возникло чувство смутной тревоги.

– И у меня, – поддержала дракону короткостриженая ушастая.

– Какое именно? – спросил их, так как и у меня самого возникли ощущения, которые не мог ясно определить.

Айрэ пожала плечами, а дракона ответила:

– Не знаю, но то, что странный и необычный, однозначно.

Значит, никакой информации от спутниц получить не выйдет. Вдруг возникло интересное ощущение, говорящее, что развивать эту тему дальше не стоит. Решил к нему прислушаться.

– Проживи столько времени одна в лесу, и не такой станешь, – ответил драконе.

– Имею все основания считать, что прожила в лесу намного дольше того человека, – вмешалась эльфийка.

– Но ведь не одна? – возразил я. – И не у развалин забытого храма.

С запозданием подумал, что нужно было спросить: сколько именно? Такой удобный повод поинтересоваться возрастом ушастой. Айрэ что-то проворчала на тему людей, не понимающих, что такое лес, но дальше это направление развивать не стала. Тем разговор и закончился. И на ночь потом, между прочим, эльфийка устроилась, как обычно, в фургоне, а не на ветке.