Янтарный телескоп

— Допустим, они думают, что он все равно не подчинится, — сказала Лира, — допустим, они думают, что он бессердечный и просто даст нам умереть. Тогда пускай Уилл попробует внушить им это.

Лира захватила с собой алетиометр. Света было уже достаточно, чтобы видеть циферблат, и, бережно развернув прибор, она положила его вместе с черным бархатом на колени. Мало-помалу она пришла в состояние транса, когда становились прозрачны многие слои значений и ей открывались сложные переплетения связей между ними. Стрелки под ее пальцами находили нужные символы, а сознание подбирало слова: как нам избавиться от шпионов?

Главная стрелка заметалась по шкале с небывалой быстротой — Лира впервые испугалась, что не сможет уследить за ее скачками и остановками, но какая-то часть сознания регистрировала их, и она сразу поняла, что ей сказал прибор.

Он сказал ей: Не пытайся, потому что ваша жизнь зависит от них.

Это было неожиданностью, и неприятной. Но она не остановилась и спрашивала дальше. Как нам попасть в страну мертвых?

Спускайтесь. Следуйте за ножом. Идите вперед. Следуйте за ножом, — пришел ответ.

И наконец она неуверенно спросила, почти стыдясь: Мы правильно поступаем?

Да, — немедленно ответил алетиометр. — Да.

Лира вздохнула, приходя в себя, заправила волосы за уши и почувствовала первое тепло солнца на лице и плечах. Возникли и в этом мире звуки: шуршали насекомые и под легким ветерком шелестела сухая трава выше на дюне.

Она отложила алетиометр и подошла к Уиллу. Пантелеймон принял вид льва и сделался, насколько мог, большим, в надежде припугнуть галливспайнов.

Кавалер был занят своим магнетитовым резонатором, и, когда он закончил, Лира спросила:

— Вы говорили с лордом Азриэлом?

— С его представителем, — сказал Тиалис.

— Мы не идем туда.

— Так я ему и сказал.

— Что он ответил?

— Это предназначалось для моих ушей, не для твоих.

— На здоровье, — сказала она. — Вы женаты на этой даме?

— Нет, мы коллеги.

— У вас есть дети?

— Нет.

Пока он упаковывал аппарат, проснулась дама Салмакия. Изящно и медленно она села в ямке, которую вырыла для себя в песке. Стрекозы еще спали в тонких, как паутина, путах; крылья их были в росе.

— В вашем мире есть большие люди или все маленькие, как вы? — спросила Лира.

— Мы умеем обходиться с большими людьми, — не слишком любезно ответил Тиалис и продолжал тихий разговор с дамой.

Лире он был не слышен, но она с удовольствием наблюдала за тем, как они утоляют жажду росой с песчаного тростника. «Наверное, воду они воспринимают по-другому, — мысленно сказала она Пантелеймону, — представляешь, капля с кулак! В нее и впиться не просто, у нее оболочка упругая, как у воздушного шара».

Теперь уже просыпался с трудом и Уилл. Первым делом он посмотрел, где галливспайны, — те ответили ему пристальным взглядом.

Он отвернулся и увидел Лиру.

— Надо поговорить, — сказала она. — Иди сюда, подальше от…

— Если хочешь отойти от нас, — донесся до нее внятный голос Тиалиса, — оставь нож. Если не хочешь оставить нож, разговаривайте здесь.

— Мы что, не можем поговорить друг с другом? — возмутилась Лира. — Мы не хотим, чтобы вы нас слушали!

— Тогда идите, а нож оставьте.

Никого поблизости не было, а галливспайны, конечно, не могли им воспользоваться.

Уилл порылся в рюкзаке, достал флягу с водой, два сухих печенья, отдал одно Лире и вместе с ней поднялся на дюну, повыше.

— Я спросила алетиометр, — сказала она, — он говорит: не пытайтесь избавиться от маленьких, потому что они спасут нам жизнь. Так что придется быть с ними.

— Ты сказала им, что мы надумали?

— Нет! И не скажу. Они передадут это по своей скрипке лорду Азриэлу, а он пошлет за нами и помешает, так что надо прямо идти, а при них об этом не разговаривать.

— Но они шпионы, — напомнил Уилл. — Значит, мастера подслушивать и прятаться. Так что лучше нам вообще об этом не говорить. Мы знаем, куда идем. Так просто идем и не говорим об этом. А им остается терпеть и идти с нами.

— Сейчас они нас не слышат. Они далеко. Уилл, я еще спросила, как туда попасть. Он сказал, следовать за ножом, и все.

— Ишь, как просто. А наверняка ведь нет. Знаешь, что сказал мне Йорек?

— Нет. Он сказал… когда я с ним прощалась… сказал, тебе это будет очень трудно, но он думает, что ты справишься. Только не сказал, почему…

— Нож сломался потому, что я подумал о матери, — объяснил он. — Поэтому я должен прогнать ее из головы. Но… это вроде того, как тебе говорят: не думай про крокодила, а ты думаешь, не можешь иначе…

— Ну, вчера ночью ты нормально вырезал, — сказала она.

— Да. Устал — наверное, поэтому. Ладно, посмотрим. Просто: следуйте за ножом?

— Только это.

— Раз так, можно прямо сейчас. Только вот еды осталось мало. Надо что-то найти в дорогу: хлеб, фрукты или еще что-нибудь. Так что сперва я найду мир, где можно добыть еды, а потом уже будем искать как следует.

— Хорошо, — сказала Лира, радуясь тому, что снова пустится в путь, с Пантелеймоном и Уиллом, живая и не сонная.

Они вернулись к шпионам, которые стерегли нож, уже с сумками за плечами.

— Мы хотим знать ваши намерения, — сказала Салмакия.

— Ну, к лорду Азриэлу мы, во всяком случае, не собираемся, — сказал Уилл. — Сперва нам надо кое-что сделать.

— Вы скажете нам, что именно, поскольку мы все равно не можем вам помешать?

— Нет, — сказала Лира, — потому что вы сразу доложите им. Придется вам идти с нами, а куда идем, вы не узнаете. Можете, конечно, отказаться и лететь к ним.

— Исключено, — сказал Тиалис.

— Нам нужна какая-то гарантия, — сказал Уилл. — Вы шпионы, значит, должны быть нечестными, такая ваша специальность. Как мы поймем, что вам можно верить? Вчера ночью мы устали и не подумали об этом — а что вам помешает дождаться, когда мы уснем, потом ужалить нас, чтобы мы стали беспомощными, и вызвать лорда Азриэла по этой магнетитовой штуке. Вам это просто сделать, значит, нам нужна гарантия, что вы так не поступите. Обещания недостаточно.

Оба галливспайна затряслись от гнева — задета была их честь.

Овладев собой, Тиалис сказал:

— Мы не принимаем односторонних требований. Мы должны получить что-нибудь в обмен. Объясните нам ваши намерения, тогда я отдам вам на хранение магнетитовый резонатор. Когда я захочу отправить сообщение, вы мне его дадите. Таким образом, это всегда будет происходить с вашего ведома и согласия. Такова наша гарантия. А теперь скажите нам, куда вы направляетесь и зачем.

Уилл и Лира переглянулись, чтобы убедиться, оба ли с этим согласны.

— Ладно, — сказала Лира, — это справедливо. Значит, вот куда мы идем: мы идем в страну мертвых. Мы не знаем, где она, но ее найдет нож. Вот какие наши намерения.

Шпионы смотрели на нее, не веря своим ушам. Потом Салмакия моргнула и сказала:

— В том, что ты говоришь, нет никакого смысла. Мертвые мертвы, и все тут. Нет никакой страны мертвых.

— Я тоже так думал, — сказал Уилл. — А теперь не знаю. Ничего, с ножом мы это выясним.

— Но зачем?

Лира взглянула на Уилла, он кивнул.

— До того как я встретила Уилла, задолго до того, как уснула, я привела своего друга в плохое место, и его убили. Я думала, что спасаю его, а только сделала еще хуже. Когда меня усыпили, он мне снился, и я подумала, что, может быть, заглажу вину, если отправлюсь туда, где он, и попрошу у него прощения. А Уилл хочет найти отца: он нашел его уже, но отца сразу убили. Понимаете, лорду Азриэлу до этого дела нет. И миссис Колтер. Если мы пойдем к нему, нам придется делать то, чего он хочет, а к Роджеру он безразличен — это мой друг, который погиб; Роджер для него ничего не значит. Для меня — значит. Так что вот куда мы собираемся.

— Девочка, — сказал Тиалис, — когда мы умираем, на этом все кончается. Другой жизни нет. Ты видела смерть. Ты видела мертвые тела и видела, что случается с деймоном, когда приходит смерть. Он исчезает. Что еще может остаться живым после этого?