Судьбы (ЛП)

– Миранда, – ответил Рис, с пренебрежением и тяжёлой грустью в голосе. – Любовь больше любого из нас, мой мальчик. Она подчиняется собственным правилам. Ради любви я потерял всё. Даже глаза.

– Любовь сделала вас слепым? – Спросил Люк недоверчиво.

– Не слепым, дурак. – Рис вдруг повернулся и схватил Люка за плечо. Его хватка была твердой и крепкой. Он словно смотрел в самую душу Люка. – Я повернул время, – прошептал он. – Даже Незримым было не под силу остановить меня. И оно того стоило. Даже при том, что я потерял и её, тоже... – Его голос затих, и Люк наблюдал, как он извлёк из своей куртки ещё один флакон и пошатываясь поднёс его к губам.

– Вы... вы были одним из? – Сердце Люка бешено заколотилось. Был ли Рис Радикалом, о которых ему рассказывала Коринфия? Тогда Люк не понял, что она имела в виду под словом Радикал – это звучало, как вариант анархиста вселенских масштабов. Теперь он понял, что его определение могло быть не столь далёким от истины.

Рис энергично вытер рукавом рот:

– Время... пространство... они льются, как река. Только любовь неизменна. Помни это. – Рис попытался засунуть медальон в карман, но пока он возился, медальон, щёлкнув, раскрылся. Люк застыл – он узнал мелодию, которая вдруг поплыла в воздухе. Это был тот же мотив, который играл в медальоне Коринфии. Медальоны были почти идентичны.

Только внутри была не балерина.

Там был лучник. Лук натянут, тетива удерживала стрелу, которая указывала вверх, в небеса. Он медленно развернулся и остановился, Рис посмотрел на точку в небе.

– Куда показывает компас? – Спросил Люк.

– На то, чего я желаю больше всего. Мертвая звезда. – Рис качнулся вперед, решительно, словно он мог подняться по невидимой лестнице в небо, к этой призрачной звезде. Но он запутался в собственных ногах и упал прямо на Люка.

– Спокойнее, – сказал Люк, подставляя Рису плечо. Недолго думая, он свободной рукой расстегнул цепочку на талии Риса и освободил компас. Одним плавным движением он сунул его себе в карман. – Давайте-ка, я проведу вас обратно внутрь.

Поддерживая, Люк повёл Риса внутрь. Рис двигался неуклюже, шатаясь из стороны в сторону, напевая в такт музыки и пытаясь приобщить Люка к танцу. Люку наконец удалось запихнуть его в большое кресло в непосредственной близости от кольца танцоров. Когда он собрался уходить, Рис потянулся и схватил его за руку. Свет свечей отражался от налитых кровью белков в глазах Риса.

– Люди постоянно нас бросают, но это не значит, что они нас не любят, – сказал он. – Вы должны за это держаться, что бы ни случилось.

Посреди праздника, Люк подумал о своей матери, словно она была жива, в первый раз за много лет.

– Прости, – прошептал Рис, закрывая глаза и роняя голову на грудь.

И Люк знал, может быть, когда-нибудь, он сможет это сделать.

Глава 19

Неестественно освещённое небо окрасилось в дымчатый цвет. В открытое пространство над головой Коринфии залетали серые хлопья. Подолом рубашки она вытерла с лица толстый слой пыли.

Миранды не стало. Если Коринфия останется здесь, под землёй, она погибнет вместе с ней.

Вокруг продолжали завывать сирены вперемежку с неистовыми криками. Лёжа там и глядя в небо сквозь разрушенный потолок, она уловила тихий плачущий звук, дошедший до неё сквозь шум сирен и крики – он был похож на мяуканье маленького котенка. Она попыталась не обращать внимания, но звук вытягивал из неё душу, вынудив подняться на ноги. Она вспомнила, что однажды, много лет назад, она нашла бездомную кошку и хотела приютить её, но Миранда не позволила, сказав, что домашние животные, обязательства, привязанности – всё это слишком человеческое и не приличествует Падшей Судьбе. Коринфия не смогла объяснить, что животные напоминают её старый мир, место, где энергия циркулировала между существами, где она чувствовала себя востребованной и была в безопасности.

Коринфия многие годы не вспоминала об этом бродячем котёнке и отказе Миранды. Она почувствовала укол печали. Интересно, выжил ли тот котенок?

Она наклонила голову, чтобы не мешал шум, и снова внимательно прислушалась к звукам плача. Он доносился со стороны лагуны. Что-то потянуло в груди, повлекло её на этот звук. Она выкарабкалась из -под груды обломков. У самой воды, наполовину скрытая упавшей колонной, сидела маленькая девочка, лет, может быть, четырёх или пяти. Слёзы проделали дорожки по её грязным щёчкам, и хотя она засунула большой палец в рот, всё равно продолжала плакать. Когда она увидела Коринфию, она вынула палец и поднял обе ручки, чтобы её взяли на руки.

Коринфия не колебалась. Она наклонилась и осторожно подняла девочку, которая сразу обвила ручонками шею Коринфии. Она была на удивление тяжёлой и пахла чем-то знакомым из мира людей. Клубника.

Вдруг, на Коринфию нахлынула волна воспоминаний: летние фермерский палатки, переходящие в прилавки, заполненные фруктами цвета рубинов...

Мыло и чистые простыни...

Запах рубашки Люка...

Коринфия отбросила воспоминания и спросила:

– Где твоя мама?

Девочка кивнула головой, указывая коротеньким пальчиком назад, на разрушенную ротонду. Коринфия посмотрела через плечо на груду разбитых колонн на фоне горящего города. Как кто-нибудь мог выжить при таких разрушениях?

Она не могла оставить девочку одну. Коринфия вспомнила, когда она была изгнана, как страшно и одиноко она себя чувствовала, пока её не нашла Миранда. Она знала – не должно иметь значение, что произойдёт с одной случайной девочкой – она знала, что это не её дело – но это было важно. На данный момент, для неё это имело значение больше, чем все остальное.

– Давай найдём её, – сказала Коринфия.

Она повернулась и зашагала прочь от воды. Постепенно всхлипывания девочки превратились в сопение. Вес девочки был едва выносим для Коринфии – она была так слаба – но она отказывалась опускать её вниз. Когда они пошли по лужайке, которая теперь разделилась надвое, зияя свежими ранами в земле, она почувствовала щекотание на щеке. Девочка проводила ручонками по спутанным волосам Коринфии.

– Красивые,- тихо сказала она.

Коринфия выдавила улыбку. -Спасибо,- сказала она. Её глаза защипало и она быстро моргнула.

Что теперь? Вдалеке, дорога казалась почти безлюдной – перевёрнутые, брошенные на улицах, машины испускали дым, но большая часть разрушений и основная медицинская помощь были сосредоточены в более населённых пунктах.

В каком направлении ей идти?

Очередной толчок прошелся по земле. Коринфия пригнулась, защищая девочку своим телом. Кусочки летящих осколков вонзились в её спину и руки.

Когда шум стих, Коринфия вновь встала на ноги и приподняла девочку, горько плачущую на её груди. Затем, она услышала позади крик женщины.

Коринфия обернулась.

Девочка подняла голову и расплакалась. Женщина побежала к ним, с протянутыми руками, спотыкаясь о неровную землю. Когда она поравнялась с Коринфией, девочка потянулась из рук Коринфии к рукам её матери.

Женщина рыдала, прижимаясь к дочери, шепча, – всё хорошо. Мама здесь. Всё хорошо.- Затем она посмотрела на Коринфию. – Благослови тебя Господь,- всхлипывая сказала она, и обняла Коринфию одной рукой, притягивая её поближе.

Коринфия застыла.

Она чувствовала благодарность женщины. Никто прежде не обнимал её подобным образом.

– Спасибо тебе,- сказала женщина, подавшись назад. Она потянулась и сорвала что-то с её шеи, после чего положила это в руку Коринфии. – Спасибо.

Женщина пошла в сторону улицы, девочка продолжала плакать, вцепившись в мать ручонками. Коринфия посмотрела на вещицу, что дала ей женщина. В её окровавленной ладони лежал кулон Святого Иуды.

Святой покровитель безнадёжно проигравших.

Она подняла его за серебряную цепочку, глядя, как он вращается, похоже на крошечную балерину в её музыкальном кулоне. Глубоко внутри неё возникла и жуткая боль, от которой перехватило дыхание. Кулон задрожал.