Когда падают листья... (СИ)

— Пойди штаны простирай, — презрительно отозвался войник.

Вышибала со вздохом (и чего за день такой сегодня выдался, а?) засучил рукава, но Дарен, от которого не ускользнуло это движение, быстро вырулил ситуацию:

— Мы с… приятелем уже разобрались. Твои услуги не понадобятся.

— Уверен? — мужик с сомнением покосился на уже поднявшегося Ждана, глаза которого наливались яростью.

— Уверен. — отрезал Дар, повернувшись… и только тут заметив третьего виновника столкновения. — Боги! А она что здесь делает?

Девушка пыталась отряхнуть и так изрядно потертое дорожное платье и одновременно не задеть залатанных мест, чтобы потом снова не штопать. Золотая коса растрепалась, часть выбившихся прядей она заправила за уши, а часть просто болталась надо лбом смешной челкой. На загорелой коже шеи чернел такой же круглый черный камень, который она подарила ему в Рябиновке. Наконец, Велимира, не выдержав прямого задумчивого взгляда мужчины, хмуро откликнулась:

— У этой "оны", между прочим, есть имя, — прищурился Ждан, — и что-то мне подсказывает, что оно тебе неплохо известно.

Веля, наконец, нашла в себе смелость поднять глаза на войника и сказала:

— Здравствуй… Дарен.

Войник поморщился.

— Ты пришла сюда лишь для того, чтобы поздороваться?

Ждан нахмурился и понизил голос:

— Прекрати.

Дар молча подхватил с пола свою сумку и, не оглядываясь, прошествовал до ближайшего свободного стола. И только тогда тишина, наступившая в зале, издав жалобное: "треньк!" лопнула и разорвалась голосами посетителей.

Подозвав разносчицу, войник заказал себе ужин и две кружки биры. Выпил бы чего и покрепче, да только теперь эти двое… Дарен снова поморщился. Как их угораздило оказаться здесь, да еще и вдвоем? Вот не было печали! Теперь ведь как пить дать на шею сядут.

Ждан и Велимира, присев на стулья, переглянулись, но так и продолжили молчать, провожая каждый исчезающий во рту войника кусок пищи тоскливым взглядом. Девушке было неуютно: это выдавали руки. Пальцы теребили кончик косы, и так уже замусоленный сверх всякой меры, а глаза то и дело опускались к полу.

— Ты все знала о том, что со мной будет, — наконец, проговорил, Дарен, отхлебывая биру и намеренно не смотря на девушку.

Веля ничего не ответила, но подняла на войника такие виноватые глаза, что тот, поймав этот взгляд, с досадой проглотил гневную тираду и неприличную ругань, вместо этого спросив:

— А почему ничего не сказала?

Девушка молчала. Молчала и нервно теребила косу.

— Не хочешь говорить? Ну и не говори. Я лясы тут с вам точить не намерен, — Дар перевел хмурый взгляд на Ждана, — с тобой я еще потом разберусь.

Снова молчание. Войник не выдержал:

— Да я просто не понимаю, что происходит? Какого лысого дьябола вы здесь делаете? Оба?

— Ты и не должен ничего понимать… — тихо вздохнула девушка. — Это все очень… — и она снова замолкла, опустив взгляд.

— Что — очень?

Войник стал еще злее, хотя казалось, что уже некуда. Но Велимира продолжала молчать.

За прошедший год она сильно изменилась: выросла, зарумянилась, отрастила косу; появилось в нужных местах и то, что, наконец, отличает подростка от девушки. Но по сути же — ребенок ребенком!

— Прости… — пробормотала, наконец, она.

— Да что ты перед ним унижаешься! — вдруг взъелся Ждан, сверля возмущенным взглядом войника. — Ты бы без нее так и сгнил в сарае!

Дар поднял на парня немигающий взгляд, тот притих. Воспоминание о побегах, проведенных в пыточной Карстера навевало не самые благодушные мысли.

Он одним глотком высушил кружку и жестом подозвал разносчицу, чтобы заказать новую.

За столом снова наступило молчание, наполненное лишь звуками поглощаемой пищи. И Дарен, ругаясь сам на себя, не выдержал:

— Вы что, голодные что ли?

Парень с девушкой так усердно замотали головами, что войнику стало все понятно и до того, как он увидел жадный блеск в их глазах.

— Ну и какого лысого дьябола вы здесь, если денег нет, а? — шикнув на собственную злость, повторил он.

Они снова переглянулись.

— А мы, собственно, и сами не поняли, как тут оказались, — Ждан развел руками, — я Велимиру узнал среди этого мужичья тоже случайно, я ж уже и думать забыл о ней. А она, вон вишь, вспомнила… Мы уже к выходу пошли, как тут — ты…

Дарен недоверчиво перевел взгляд на девушку, но у той был до того жалкий вид, что пришлось поверить. По крайней мере, частично. Все остальные расспросы войник решил оставить на завтра, а сейчас ему жутко хотелось лишь одного: забраться под одеяло с головой и проспать до следующего утра.

— Боги, чем я провинился перед вами? — пробормотал он, глядя, как Ждан с Велимирой уплетают то, что им было предложено в качестве ужина.

Было такое ощущение, что они оба не ели уже сутки.

— Я пошел спать, — наконец, заявил Дар, вставая.

— Подожди!

— Мы с тобой!

Возгласы слились в один, а Ждан, вскакивая, чуть не опрокинул стол.

— Это еще с какой стати? — войник настороженно поднял брови. — Домой топайте. А ты, — он указал на парня, — лучше вообще мне на глаза не попадайся. Терпеть не могу трусов.

— Я не трус! — вспылил Ждан. — Ты не понимаешь! Мне Йена сказала…

— Что она тебе сказала? Чтобы ты поспешно бежал с заставы, а?

— Нет, но…

— Вот именно, что "но". Все, разговор окончен.

Войник развернулся и направился к стойке хозяина.

— Но нам некуда идти, — тихо всхлипнула девушка ему в спину.

— Что значит, некуда? — Дарен, борясь с искушением ругнуться, снова повернулся.

— Пожалуйста… — Веля совсем разревелась.

Ждан угрюмо молчал, стоя позади нее и сложив руки на груди.

— Что — пожалуйста?

— Возьми нас с собой, — с готовностью отозвался парень.

— Нет.

— Но почему?!

Дар не ответил, но за постой, тем не менее, заплатил, получив ключ от комнаты на троих.

Помещение было затхлым, постели недостиранными и какими-то влажными на ощупь. Ждан, поморщившись, сунулся было открывать окно, но бушующий на улице ливень с такой силой и злостью плеснул ему в лицо колючей дождевой водой, что парень, ругаясь, тут же захлопнул створки обратно со стуком.

— Огниво с трутом у кого-нибудь есть? — поинтересовался Дар, стоя в дверях без особого интереса наблюдая за действиями юноши. — Мои сейчас ни на что не годятся.

Велимира с готовностью протянула спрошенное, не сказав ни слова. Войник чиркнул камнями, и выпавшая искра зажгла большой фитиль наполовину оплывшей свечки. Оранжевый огонек немного потрепыхался, выравниваясь, и через несколько пылинок уверенно пополз вверх яркой струей из тепла и света.

Дарен нашел в углу швабру и, похлопав ею по ладони, вставил в ручку, облокотив концы на стены и стул, поставленный рядом.

— Что ты делаешь? — настороженно спросил Ждан, намотав на мокрый оголенный торс простыню, сразу став еще тощее и сутулее.

— Подпираю шваброй дверь, — без тени замешательства ответил войник.

— И зачем?

— Затем, чтобы ночью те, кто шел за мной все это время, не выпотрошили тебе кишки.

Ждан поиграл бровями, в надежде, что тот все-таки шутит, но Даров тон был далек от шутливого, и тогда парень с сомнением спросил:

— А это поможет?

Дар фыркнул.

— Нет, конечно.

— Тогда какого лысого дьябола?

Войник пожал плечами:

— С полволны будет раздаваться характерный звук, и, быть может, мы еще успеем от них удрать.

Парень хотел было спросить, зачем, собственно, удирать, но вовремя прикусил язык.

— А почему они за тобой охотятся?

Дар промолчал и, сев на постель, стал снимать промокшие насквозь сапоги. За него чуть погодя тихо ответила Велимира:

— У него есть то, что нужно их хозяину.

— И что же это?

Но на этот раз ему вообще никто не ответил. Ждан махнул на них рукой и забрался под покрывало, не снимая штанов.

Когда Велимира сообразила, что Дар не собирается следовать примеру парня и ложиться спать в штанах, да и вообще в одежде, на войнике оставалось одно лишь исподнее.