Дочь клана

Дар так и не заснула. На рассвете кто-то забарабанил в двери. Поднялась толстуха.

— На кухню! — выкрикнула она и назвала несколько имен. Женщины начали со стонами подниматься, — по дрова! — прокричала толстуха и назвала еще несколько имен, — и остальные тоже подымайтесь. Живо.

— Но, Матта, делать ведь нам нечего, — возразила какая-то женщина.

— Поленницу надо перетаскать на другой конец лагеря.

— Так мы ее вчера перетаскивать закончили.

— Значит, назад перетащите, — буркнула Матта, — лентяек ждет порка.

Все женщины поднялись. Дар затерялась между ними. Она решила попытаться не попадаться на глаза. Двери распахнулись, в комнату вошли несколько солдат. Дар поспешно попятилась назад. Она заметила женщину, стоящую на коленях у отхожего места. Женщину рвало. Дар пристроилась позади нее и сделала вид, будто ее тоже мутит. Солдаты прошли совсем близко. Они отбирали женщин для каких-то работ. Дар продолжала изображать тошноту, покуда солдаты не ушли. Потом она запрокинула голову и поспешно отошла от отвратительно воняющей дыры.

Женщине, которую только что рвало, полегчало. Она распрямилась.

— Дар? — прошептала она, не веря собственным глазам.

Дар обернулась. Сердце у нее ушло в пятки.

— Здравствуй. Нена.

Нена, похоже, собралась что-то сказать, но ее снова начало рвать. Когда приступ тошноты отступил, она простонала:

— Уже две луны я вот так мучаюсь. Помоги мне Карм.

Дар смотрела на свою прежнюю мучительницу и пыталась сообразить, что у той на уме. Однако Дар не почувствовала враждебности. Нена выглядела хворой и несчастной.

— Дар, что с тобой стряслось? Я думала, тебя и в живых-то нет. А кто сделал такое с твоим лицом?

— Орки.

— Как это жестоко!

— Ну я хотя бы жива, — отозвалась Дар.

— Только мы с тобой и уцелели.

Для Дар мелькнул огонек надежды.

— Всех солдат убили?

Взгляд Нены наполнился горечью.

— О, с этими все в порядке! Я хотела сказать, что только мы с тобой уцелели из женщин, — она тяжело вздохнула, — наверно, ты делала то, что было нужно. И я тоже. Ты можешь меня простить?

— Конечно.

— Ты хотя бы не беременна.

— Ребенок от Коля?

Нена скривилась.

— От Тига. Коль швырнул меня ему, как кость собаке.

— И как поживает эта парочка? — поинтересовалась Дар как можно более равнодушно.

— Коль по-прежнему на коне, а Тиг… — Нена невесело усмехнулась, — он мертв.

— Как он погиб?

— Этот выпил бы все, любую гадость, — Нена многозначительно глянула на Дар, — Тарен научила меня кое-чему. Есть такие листья…

— Почему ты рассказываешь мне об этом?

— Мы с тобой будем подругами, — заявила Нена, — я делюсь с тобой моей тайной, чтобы ты знала: ты можешь мне доверять. Ну, так почему же ты вернулась?

Дар сомневалась в искренности Нены, но постаралась своих сомнений не выказывать.

— Орки привели меня сюда.

— Что, ты прискучила своему дружку-страхолюдине?

— Да, и уж больше мне никого не надо.

— И каково это — кувыркаться со страхолюдиной?

— Ты не думай, ничего такого не было. Он был нежен и…

— И — что? — с неподдельным интересом поторопила ее Нена.

— Теперь это не важно. А когда должен родиться твой ребенок?

— Не так скоро, чтобы его миновала судьба Фрей.

— Но Фрей отдали хорошим людям, — возразила Дар.

— Нет, не отдали. Коль утопил ее. Он смеялся, когда рассказывал мне об этом.

— Кусок вашавоки! Фас Мут ла так мат фат! — выругалась Дар по-оркски. («Грязный вашавоки! Пусть Мут ла погубит его душу!»)

Нена ошарашенно уставилась на Дар.

— Что ты только что сказала?

— Пусть Карм убьет его грязную душу!

— Да нет у него никакой души, — вздохнула Нена, — уж это я на своей шкуре узнала. Пойдем, нам пора. В казарме почти никого не осталось.

Дар поспешила за Неной. Когда они вышли из казармы, Нена заметила кинжал на поясе у Дар.

— Избавься от него поскорее! Если увидит кто из солдат, тебя сразу выпорют!

Дар порвала веревку, к которой был подвешен кинжал, и лихорадочно огляделась по сторонам в поисках места, где бы спрятать оружие.

— Загороди меня, я его закопаю, — шепнула она.

Дар думала, что Нена побоится рисковать, но та исполнила ее просьбу. Дар вырыла кинжалом небольшую ямку, уложила его туда и присыпала землей.

Нена облегченно вздохнула.

— Вот и хорошо, — сказала она, — выпороли бы тебя — одно это было бы плохо. Но что хуже — Коль узнал бы, что ты тут. Он ненавидит тебя, Дар! На этот раз у тебя нет орка, который тебя спасет!

Дар решила не говорить Нене о Зна-яте и других орках. «Это будет моей тайной», — решила она.

— Как же мне укрыться от него?

— Он сюда не так часто наведывается, — сказала Нена. — Жизнь в лагере — не то что на марше. Порядки строже, и солдаты не докучают нам, пока мы делами заняты.

Дар и Нена присоединились к женщинам, которые встали в цепочку к большой поленнице. Все утро они перетаскивали дрова с одной стороны лагеря на другую. Когда выпадала минутка поговорить, они говорили.

Нена зимовала в Тайбене в прошлом году, и она рассказала Дар о том, чего тут можно ждать. Солдаты приглядывали за женщинами днем, но в остальном не докучали.

— Человек Королевы терпеть не может брюхатых баб, — сказала Нена, — поэтому дал приказ на ночь запирать нас. Покувыркаешься с кем — тебя могут выпороть, — Нена думала, что Дар может какое-то время остаться незамеченной для Коля, но не так уж долго, — клеймо у тебя старое, а тех, кто давно служит, ставят старшими над новыми паленками. Значит, придется встречаться с мердантами.

Чем больше узнавала Дар, тем больше уверялась в том, что обречена. Она подумала, не спрятаться ли среди орков, но этим она могла спасти себя только на время. Впервые за все время орков призвали в войско посреди зимы. Рано или поздно орков должны были отправить воевать, и тогда Дар уж точно негде было бы спрятаться.

— Я знаю безопасное место для тебя, — сказала Нена, когда они отнесли к новой поленнице по очередной охапке дров.

— Где?

— В Тайбене.

Дар фыркнула.

— Ну уж конечно. Прямо сейчас и пойду.

— У тебя же есть знакомый — тот гвардеец, что брал тебя на работу в королевскую кухню.

— Он, наверное, погиб.

— А может, нет.

— Жив он или нет, все равно. Он ни за что не узнает, что я здесь.

— Я знаю кое-кого, кто может передать весточку.

— Нена, почему ты делаешь это?

— Я ненавижу Коля так же сильно, как он ненавидит тебя. Мне хочется навредить ему.

— Ты поможешь мне и этим навредишь ему?

Нена усмехнулась.

— Да! То, что ему больше всего хотелось бы узнать, я от него скрою.

30

Дар гадала, не произошло ли чудо. Помощь Нены выглядела так же неожиданно, как и то, что она так к ней переменилась.

«Неужели она действительно стала другой? — думала Дар, и ей казалось, что это возможно, — ведь она могла бы предать меня, и я бы никогда об этом не узнала».

Это казалось Дар более веским доказательством того, что Нене можно доверять, чем признание той, что она отравила Тига. Легко было поверить и в то, что Неной движет жажда мести. Это было вполне в ее характере.

И все же Дар вела себя осторожно — в особенности с тем человеком, который, как сказала Нена, мог передать весточку в Тайбен. Этот солдат появился рядом с Дар, когда она несла охапку дров.

— Слыхал, тебе надо что-то кое-кому передать, — негромко проговорил солдат, — не останавливайся и говори.

Дар бросила взгляд на солдата. Ей не очень понравилось его неумытое лицо, но он был ее единственной надеждой.

— Весточка для одного гвардейца, — сказала Дар, — сможешь передать ему мои слова?

Солдат презрительно скривился.

— Красавчик, поди, какой-нибудь? Ну да, знаю я, где они выпивают.

— Он мердант. Светловолосый, высокий. Когда я его видела в последний раз, у него была короткая бородка. Его зовут Крон.