Талисман

— Ну что, я удовлетворил ваше любопытство? А теперь давайте прощаться. На этом наши дороги расходятся. У меня впереди еще много дел.

Нуриддин поднял книгу, посмотрел на нее с сожалением и передал обратно принцу; затем вернул Кахрамону изъятый у него нож.

— Держи свое оружие, парень. На нем метка братства, к которому принадлежал и мой отец. Братства как такового уже нет, всех раскидала жизнь. Но тот, кто узнает этот знак, всегда сможет прийти к вам на помощь.

Сардор откинул полог юрты и первым вышел на свежий воздух. Яркий солнечный свет резал глаза, еще не привыкшие к нему после долгого пребывания в полумраке. Вслед за Сардором вышли Кахрамон, Дильфуза и принц Рустам, которые тоже начали щуриться от лучей солнца, обрушившихся на них с высоты, и от сияющей голубизны весеннего неба. Всех захлестнуло пьянящее чувство свободы.

Ребятам вернули их лошадей. А Дильфузе достался конь из каравана, темно-коричневой масти с рыжей гривой. Тахир уже был в седле и ждал их, чтобы сопроводить к западному тракту.

— До свидания, Нуриддин, — принц махнул ему рукой, и один за другим молодые люди двинулись следом за разбойником, указывающим им дорогу.

— Идите к своей цели. Удачи вам. Прощайте, — коротко ответил главарь банды.

Нуриддин вернулся обратно в свою походную юрту и присел на краешек одеяла. Он долго молчал и смотрел перед собой, размышляя о своей жизни, которая вдруг показалась ему ужасно незаметной и никому не нужной. Он закрыл глаза и откинулся на спину. Он подумал о своих людях, которые были здесь, рядом с ним, и о тех, которые ждали их возвращения далеко в горах. Он подумал о том, что как бы то ни было, его жизнь имеет смысл до тех пор, пока соратники нуждаются в нем. И что он отвечает за каждого из них, в первую очередь, перед своей совестью.

За этими размышлениями Нуриддин не заметил, как уснул. Поток разрываемого на высокой скорости воздуха снова щекотал ему лицо и шею. Он видел лицо джаннида, склонившегося над его обмякшим телом и призывающего его вернуться к жизни. Он снова чувствовал себя маленьким мальчиком, беспомощным и беззащитным в этом полном опасностей мире, который окружал его.

Они снова были в дороге, и это их радовало. Дильфуза обернулась и увидела, как улыбается Кахрамон, глядя по сторонам на растущие вдоль тропинки кустики цветущей душицы и чабреца, аромат которых витал в воздухе. Она слышала, как что-то тихо напевает себе под нос Сардор, который замыкал их небольшой отряд. Солнце садилось, и его лучи, уже не такие жаркие, мягко ласкали лицо и руки девушки. Склоны холмов местами были устланы красным ковром из маков, головки которых нежно склонялись и переливались от пробегающего по ним теплого ветра. Справа от нее, внизу, шумел небольшой сай, который летом пересыхал и был почти незаметен. Вдоль его берегов пышно разрослась серебристая мята, которая начала цвести маленькими голубыми цветочками.

Лошадь шла по краю обрыва, и с высоты страшновато было смотреть вниз. Дильфуза глубоко вздохнула и направила взор на принца, вернее, на его спину, потому что он ехал перед ней. Ее мысли убежали куда-то вдаль, к зеленой траве и цветам и поднялись ввысь вместе с пением жаворонков. Она думала ни о чем и одновременно обо всем, и на душе у нее было светло и спокойно. Она улыбалась оттого, что просто чувствовала себя счастливой. Все происходило так, как и должно было происходить. Мысли о том, что дома родители будут волноваться, ведь она не вернулась из школы, и что они вызовут милицию и начнут поиски, отошли куда-то на второй план. Дильфуза чувствовала себя здесь абсолютно комфортно, как будто она всю жизнь прожила в этом мире, с этими людьми. Она хотела идти с ними дальше и готова была сделать все, что было в ее силах, чтобы помочь им в их благородной и трудной миссии. Рустам обернулся и увидел ее сияющее лицо. Он ободряюще кивнул ей и тоже улыбнулся в ответ.

— Все, дальше я с вами не пойду, — сказал Тахир, когда они наконец-то выехали из-за холмов в долину. — Вам нужно двигаться вон туда, — и он показал им рукой, направляя к Большому западному тракту.

— Я понял, Тахир. Спасибо, что проводили нас, — поблагодарив разбойника, принц первым пришпорил коня.

Тахир еще какое-то время постоял, наблюдая, как четверо всадников удаляются от него. Принц обернулся, чтобы еще раз напоследок помахать ему, но, к своему удивлению, никого не увидел. Только чистое открытое поле на месте только что стоявшего здесь разбойника. Не было слышно стука копыт, не было заметно никаких движений, ничто не говорило о том, что мгновение назад кто-то здесь был.

Разбойник провел их самым коротким путем. Ребята и глазом не успели моргнуть, как вышли на Большой западный тракт и начали быстро продвигаться по нему вперед.

— Рустам, что будем делать дальше? — Сардор подъехал вплотную к принцу, и теперь их лошади бежали рядом. Кахрамон и Дильфуза двигались следом за ними.

— Уже вечереет, скоро солнце сядет. Мы не сможем ехать в темноте, — поделился своими мыслями Кахрамон.

— Может быть, нам удастся добраться до какого-нибудь города и там переждать ночь? — предложила Дильфуза.

— Если даже здесь и есть города поблизости, я не знаю, где точно они расположены. У нас нет карты, да и спросить не у кого, — принц на ходу повернулся к Дильфузе и виновато пожал плечами. — Давайте заставим лошадей прибавить шагу. Возможно, после очередного поворота мы все-таки увидим какой-нибудь населенный пункт и свернем к нему.

Все согласились с предложением Рустама и начали двигаться быстрее. Дильфуза ехала и смотрела по сторонам. Стремительно наступающие сумерки не помешали ей заметить, что местность вокруг постепенно менялась. Холмы, которые до этого были неотделимой частью ландшафта, почти исчезли, уступив место каменистой и плоской степи. Свежая весенняя трава и дикие полевые цветы уже не составляли сплошного зеленого покрова, а были раскиданы наподобие больших островов, радующих взор проезжающих мимо путешественников. Налетевший ветер разносил запах горькой полыни, который щекотал нос и взбадривал уставших от долгой дороги людей. Ветер теперь дул постоянно. Он летел по направлению к ним с юга, неся с собой тепло раскаленного воздуха пустыни и мелкие песчинки, которые оседали на лице, в волосах и складках одежды всадников, двигающихся без передышки вперед, каждый навстречу своей судьбе.

…Мудрец Бахтиер спрыгнул с коня и скинул свой плащ, запыленный от долгой и непрерывной езды. Один из стражников подхватил его, а также поводья, которые мудрец передал ему, чтобы тот отвел его лошадь в конюшню. Они только что въехали в Аджент после двух дней непрекращающейся скачки из Хамрабада. Бахтиер мало спал и был измотан дорогой, но, тем не менее, собрав остатки сил, быстрым шагом двинулся по направлению к дворцу падишаха. На город опустились сумерки, которые очень скоро должны были превратиться в черную и непроглядную ночь. Фонари еще не зажгли. Стоявшие вдоль утрамбованной дорожки деревья отбрасывали длинные тени и были похожи на призрачные и таинственные существа, которые притаились в ожидании подходящего момента для внезапного нападения. Вокруг никого не было. Вообще в городе почти не осталось людей. А те, кто остались, спрятались по домам, не зная, как себя вести и опасаясь навлечь на себя гнев нового падишаха. Мудрец Бахтиер спешил на встречу с Хамидом, чтобы доложить ему обо всем, что произошло в медресе с ним и с теми, кого он преследовал. Он точно знал, где нужно искать бывшего главного визиря. На самом верхнем уровне дворца, в покоях убитого джинном падишаха Абдуллы.

Хамид стоял, облокотившись на резные мраморные перила широкого балкона, с которого открывался прекрасный вид на лежащий у его ног город. Теплый вечерний ветер доносил до него запахи цветов, рассаженных в саду вокруг дворца вперемешку с диким запахом трав, растущих на просторах степи, раскинувшейся далеко отсюда. На перилах, возле руки Хамида возвышалась маленькая пирамидка из черного камня, почти не заметная в сумраке быстро наступающей ночи.