Беглец

Золотая Последовательность стала для нее так же близка, как впитанная с детства Серебряная. Теперь Йарра сама могла составить галерею из глиняных фигур, вложив в них скрытое содержание, понятное только Арахнидам.

Однажды, когда Спайдера не было несколько суток, о чем он сообщил заранее, она взялась за небывалое дело. С помощью Тоннеля отшельница обнаружила на дне множество пустых панцирей моллюсков, выеденных рыбами и крабами. Потом она заставила безымянных веслоногих жуков, похожих на сказочных драконов, вытащить их к поверхности. Вслед за этим Йарра прощупала всю толщу подземного озера, выделяя в мельтешении планктона рачков, которые могли светиться красными и зелеными огнями. Они были размерами еще мельче, чем их голубые собратья, и не плавали стаями, отчего их свечение тонуло в ровной светлой синеве воды. Однако девушка собрала их вместе, и поместила в панцири. Затем веслоногие разнесли их по прежним местам.

Чернильная ночь подземелья ушла в прошлое. Одним лишь движением бровей Йарра заставляла разбросанные там и сям по дну новые камни сверкать радугой, отчего казалось, что по дну разложено невиданное драгоценное ожерелье. В освещенной разноцветными конусами темной воде причудливо сверкали чешуей удивленные рыбы, а животы плоских летунов с готовностью отражали те или иные фрагменты ожерелья.

Когда вернулся Спайдер, Йарра хотела сделать ему приятное. Как только он поел, и вышел на берег, чтобы размяться и поваляться на камнях, Арахнида сосредоточилась. Внезапно обрушилась «ночь».

Хозяин острова вскочил, и растерянно уставился на открывшуюся пеструю картину. Ожерелье сияло и переливалось, косяки рыб, окрашенные в нежнейшие оттенки весенних цветов, двигались у самой поверхности, а в воздухе резвились принаряженные летуны.

Арахнид повернулся к Йарре, и с нее в миг слетело праздничное настроение. Он двинулся к девушке, разъяряясь на ходу. Юная отшельница чувствовала, что сделала что-то не то, но ожерелье казалось таким красивым…

Спайдер начал кричать. Лицо его перекосилось от злости, с губ летели капельки слюны, глаза были совершенно безумными, как перед смертью у того Распознающего, которого Йарра некогда убила.

Собственно, ничего осмысленного он так и не сказал, лишь вылил на девушку ушат холодной ненависти за то, что позволила себе «испортить» его работу.

Йарра спокойно выслушала ругань, и приказала своим «камням» потухнуть. Вокруг обрушилась тьма. Так они и стояли, Арахнид против Арахниды, пока девушка, вздохнув, не направилась к своему гамаку.

Целый день после этого они не разговаривали друг с другом. Йарре пришла в голову мысль, что больше всего Спайдера испугала и разозлила сама возможность того, что она может переиначить в Холме все по-своему. Так как девушка совершенно не собиралась жить вечной пленницей на острове, и быть служанкой этого подземного владыки, то решила на время затаиться, и не показывать своих истинных возможностей.

Наступила долгожданная весна. Йарра и не надеялась, что Спайдер выпустит ее из заточения на острове, однако, тот показал себя с лучшей стороны. Явившись из одной из своих долговременных отлучек, Арахнид не отпустил Червя, а поманил к себе Йарру; — Садись на Коня. Сейчас я буду тебя учить. Некоторое время они катались по озеру. Йарре стоило большого труда не показать Спайдеру того, что она вполне уже освоилась с делом управления Конем.

Похвалив ее за «талант», Спайдер немедленно провозгласил; — А теперь — я покажу путь на поверхность. Пора вновь походить по Урочищу, ведь в тебе больше от двуногого, чем от Арахниды. В подземелье у тебя начинают плохо работать мозги. Можешь посетить даже опушку, выходящую к Долине Людей. Так сказать, попрощаться с ней.

— А почему — «попрощаться»? — спросила девушка недоуменно, и покрепче вцепилась в «гриву» Коня, который как раз совершил гигантский скачок, ввинтившись в каменный свод грота.

— Скоро там многое поменяется.

Глаза Спайдера хищно блеснули, а на щеках выступил лихорадочный румянец. Таким возбужденным Йарра не видела его никогда. Кроме того, она ощущала неодолимую мощь, которая разливалась от него повсюду вокруг, словно бы его переполняли силы, сравнимые с тем источником, что угнездился в сердце Холма.

«Интересно, что он задумал сделать с людьми Долины? И где он так долго пропадает, являясь переполненным силы, словно стал средоточием всего, что накопила за свою историю целая колония Арахнид?»

Судьба людей Йарру волновала мало. Ничего ее не связывало с двуногими, кроме неприятных воспоминаний. А вот загадка Спайдера занимала как никогда.

Не только она ощущала прибавление сил Арахнида, как выяснилось вскоре. Пока Червь несся по лабиринту ходов, поднимаясь к Нижнему Ярусу Замка, ни одна тварь из тех, кто сторожил сердце холма или же тех, что охотились в тоннелях, не посмела на них напасть. Они оказались возле Пещеры Светящихся Грибов раньше, чем отшельница успела обдумать странности, которых было вокруг Спайдера больше обычного.

— Все, отпускай Коня, ему надо кормиться. Можешь отправляться в Урочище.

— Как, прямо сейчас?

— Конечно. Я же не держу тебя в плену. Да и куда ты можешь отсюда сбежать? К людям, чтобы они сожгли тебя на костре, а потом использовали останки в качестве экспоната для молодых Распознающих? А далеко от Холма тебе самой не захочется уходить.

— Почему?

— Уж я — то знаю. Тот из Арахнид, кто раз побывал у Источника сил, не может надолго и сколь-нибудь далеко от него удаляться. Так что, гуляй себе, девчонка. А я отправляюсь в путь.

— Куда?

— Когда вернусь, я отвечу на самые сокровенные твои вопросы.

С этими словами Спайдер вызвал откуда-то из недр Холма отвратительное насекомое, подобное которому Йарра никогда не встречала. Это было нечто, сплошь состоящее из сочащихся ядом волосков, клешней и присосок. Спайдер уселся верхом на чудовище, и не оборачиваясь, двинулся к «воротам».

Йарра некоторое время бесцельно бродила по Замку, вспоминая свой приход к Холму. Потом это занятие наскучило, и она также направилась к «воротам».

Вокруг нее снова был знакомый лес. Арахнида двинулась по опушке, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Весь организм просыпался, распускаясь цветком навстречу свежему воздуху, солнечному свету и запаху молодой зелени. Ноги тонули в сыром грунте, еще не успевшим просохнуть после таяния зимнего снега. Пробегаясь Слуховым Тоннелем вокруг себя в поисках опасностей, Йарра вспомнила про неусыпную стражу Холма, и направила Тоннель под почву.

Бесчисленные пауки, выскакивающие из засады, еще дремали под своими плетеными крышками, замаскированными под дерн. А вот в реке уже шевелились твари, охраняющие подходы к Источнику Сил со стороны воды. Йарра знала: вся эта стража поставлена даже не Спайдером и Навной, а являлась почти стихийной силой. Ее составляли те Порченые, кому особенная чувствительность позволила инстинктивно приползти к пробуждающейся Силе. Эти твари стали добровольными рабами Холма во времена, когда Люди Долины еще жили далеко от Урочища, а секта Арахнид даже не появилась. Тем не менее, для нее, приобщенной к Холму, все эти сторожевые звери были безопасны.

Она углубилась в лес, лишь слегка тронутый листвой. Стволы деревьев, мокрые от влаги, чернели в легкой дымке. Даже в самой густой чаще видимость была отличной, пока еще буйство зелени не заполонило все вокруг.

Довольно быстро Йарре напомнили, что лишь внутри Холма и в его окрестностях она может чувствовать себя в полной безопасности. Она едва не влетела в охотничью снасть небольшого серого паука, который был по-весеннему голоден, и зол. Девушка приняла было оборонительную позу, и попыталась применить свое давнее умение «исчезать» из спектра паучьего восприятия, спасавшего ей жизнь, когда ей вдруг стало смешно. Паук уже подбирался, ведомый скорее запахом теплой крови, чем зрением, перебирая «оглохшую» паутину тонкими лапами.