Не время для героев (СИ)

— Но… Почему? Ты же совсем не знаешь меня, чтобы так переживать…

Ксюша вновь долго не отвечала, она не поворачивала головы в мою сторону.

— Мне достаточно того, что я знала человека, похожего на тебя. И это был один из самых дорогих мне людей.

Мне показалось, что девушка едва сдерживает слёзы. Если ещё сдерживает.

Я взял её за руку.

— Почему "был"? — спросил я. — Что с ним произошло?

Девушка бежала, казалось, целую вечность, но это было не так. Она не успела преодолеть и пары кварталов. На бегу достала из сумки мобильный телефон, дрожащими пальцами пытаясь отыскать в памяти номер нужного человека.

На улице уже темно. Прохожих почти не встречалось. Да и кто будет рисковать своей шкурой ради прохожего! Таких полоумных, как он — мало.

— Алло! Дима! — её голос срывался, превращаясь в истеричный плач. — Дима, ты сейчас дома?

— Света? Что с тобой? Что-то случилось?

— Дима, на меня напали, их двое… Парень! Он вступил в драку, а мне сказал бежать, — девушка не останавливалась ни на секунду. — Я… Я боюсь за него! Он на переходе… Там, где железная дорога! Дима!

— Я понял, — отрезал парень, — сейчас возьму брата, соседа и туда. Отправляйся домой. Мы позвоним, когда вытащим его. Успокойся. Всё обойдётся.

В трубке раздались гудки… Света сделала ещё три шага и упала на асфальт, содрав коленки до крови.

Сил больше не было. Из глаз текли слёзы. Света, не обращая внимания на саднящую боль в коленях, встала и, пошатываясь, зашла в первый попавшийся подъезд. Не могла поверить, что парень не справится. Не хотела в это верить. Но если эти двое разберутся с ним, могут погнаться вслед…

Почему он вступился?.. Ведь мог бы убежать… Они даже не были знакомы… Почему?.. У него наверняка была девушка… Любимая девушка… Почему он вступился? Почему?..

— В ту ночь его нашли избитого, с перерезанным горлом, в кустах недалеко от перехода, — произнесла Ксюша. — Он оставил любимую девушку. Меня… Родных, друзей… Мог бы убежать… Но не убежал… Потому что убеги он, не смогла бы убежать Света… Почему? Ты… Он… Почему вы вступаетесь за тех, с кем вас не связывают какие-то узы?

Ксюша плакала. Я не видел её слёз, но на душе было тяжело… Больше всего на свете я не любил женские слёзы… Даже зная, что они льются не из-за меня, чувствовал себя виноватым…

Первый раз я увидел слёзу, упавшую на холодный асфальт, лет пять назад. На похоронах отца одноклассника. Та слеза опустошила мою душу. Она впечаталась в память на года. Я до сих пор помнил лицо девушки и след от слезинки на её щеке.

Помнил и чувствовал душевную боль каждый раз, когда плакала девушка. Тем более, если я знал, что слёзы — это не оружие, давящие на жалость мужчины.

— Не знаю… — проговорил я. — Только знаешь… Не стоит так переживать из-за этого.

Ксюша обернулась. Она больше не плакала. Смотрела удивлённым взглядом, будто я отвесил ей пощёчину.

— Что ты сказал?

— Не стоит плакать. Он бы этого не хотел, — я покачал головой. — Только представь, какие чувства ему приходится испытывать, когда он видит, что ты страдаешь из-за него.

— Видит? О чём ты?

— Я верю, что после физической смерти — душа продолжает жить. И если мы действительно похожи, тогда тебе не стоит так переживать. Для меня самое страшное — осознавать, что я причинил боль дорогим людям. Возможно, для него тоже.

— Наверное, ты прав. Но я до сих пор не могу смириться с тем, что его нет. Я смотрю на тебя и вижу Антона, — Ксюша снова была готова расплакаться. — Не хочу, чтобы Зульмира убила тебя. Не хочу, чтобы ты умер. Хочу защитить тебя, если уж не удалось помочь Антону.

— Я понимаю… Хотя твой друг лучше меня.

— Что? — переспросила Ксюша.

— Кто знает, каким бы я был, если бы у меня за спиной не было двух клинков? Кто знает, защитил бы я ту девушку?

Ксюша смотрела на меня непонимающе.

— Прости, — произнёс я, заведя мотор, — просто не люблю, когда меня переоценивают.

— Куда мы поедем?

— В психиатрическую лечебницу. Приведи себя в порядок.

— Но… Почему? Блин! Почему? Лёша! Я не враг тебе.

— Верю, — произнёс я, выезжая на дорогу.

— Тогда почему?

— С чего ты решила, что вытащить помнящего из психушки — это тот самый шаг, которого ждёт Зульмира?

— В смысле?

— По мне, так всё наоборот. Будь я тринадцатым, я бы ни за что не стал этого делать. И если сейчас развернусь, Зульмира утвердится в своих предположениях. Она не глупа. Эта женщина не убьёт меня после первого же шага в сторону. Она захочет узнать, какими будут второй и третий шаги. Зульмира нажмёт на курок только в том случае, если я подойду чересчур близко к укрытию. Она сможет определить момент, когда убивать меня будет не поздно, но и не рано.

— Но…

— Ты боишься, поэтому не видишь очевидного. Не волнуйся, — улыбнулся я, — мне ещё рано умирать. Я не позволю отправить меня дожидаться очереди сейчас.

Кажется Ксюша успокоилась после моих слов. Даже улыбнулась в ответ. Поверила? Если так, то это к лучшему. Сам я не был уверен в том, что сказал. Предугадать реакцию Зульмиры на любое моё действие не представлялось возможным. Поэтому решил поступать так, как считаю нужным. Всё равно балансирую на грани. Постараюсь выжать максимум до того, как свалюсь. Глядишь, удастся постоять в очереди бок о бок с Саней.

Глава 2

В больнице было необычайно спокойно. Хотя кто знает? Может, такая тишина — норма для подобных учреждений. Краска на стенах давно облупилась. Вата торчала из рам и подоконников. В здании стоял страшный холод: чуть теплее, чем на улице.

В коридорах дважды натыкались на медсестёр, которые делали обход. Угрюмые женщины, смотрели на нас, как на врагов народа.

Я шёл вслед за Ксюшей. Доверял ей, но не мог избавиться от стойкого ощущения, будто сейчас из-за угла выскочат два санитара, скрутят меня, привяжут к постели и накачают лекарствами, от которых тело и разум станут ватными. А Ксюша будет с грустью смотреть и скажет: "Я ведь пыталась предупредить".

Откуда такое глупое ощущение? Нет. Если бы пресекающие захотели, уже давно смогли бы силой упечь меня в психушку. Нет. У них другие планы. Сейчас мне ничего не грозит. Да и Ксюша спокойна, не нервничает. Если мои действия и погубят меня, то это будет позже. Просто слишком мрачно для лечебницы, пусть даже психиатрической, вот и лезет в голову всякий бред.

Ксюша сказала, что для начала нужно встретиться с главврачом, поэтому мы направлялись к нему в кабинет. Даже хорошо, если удастся увести отсюда помнящего без шума. Хотя и вариант с похищением я не исключал до последнего момента.

— Что будешь с ним делать, если вытащим?

— Не знаю. Хочу, чтобы он вернулся к нормальной жизни. Поселю его к себе, на время, пока не отойдёт от лекарств. Узнаю, что из себя представляет. После дам денег, чтобы он смог встать на ноги.

Ксюша улыбнулась.

— Но почему?

— Что? — спросил я, не понимая вопроса.

— Почему ты можешь просто так отдать деньги? Неужели из-за того, что он тоже помнящий?

— Нет.

— Тогда почему?

— Не знаю… Просто у меня есть деньги, и нет того, на что я должен их потратить в ближайшие дни. Мне ничего не нужно именно сейчас. Все запросы могут подождать. В таком случае, почему бы мне не помочь человеку, отдав ему малую часть этих денег?

— Это как-то… Противоречит логике… Ведь этих денег может не быть, когда они понадобятся…

— Это будет потом, а сейчас просто могу помочь, — я пожал плечами.

— Всё равно как-то это странно.

— Если подумать, никакого противоречия в этом нет. В противоречие вступает лишь факт накопления, когда ты копишь на будущее, не зная, что будет завтра. А траты — может, для кого-то глупые и пустяковые — никогда ещё не противоречили логике. Они ведь никому не причиняют вреда. Зачастую наоборот — помогают. Где противоречие? С чем?