Не время для героев (СИ)

— В смысле? Обманывать?

— Видящий, даже стоявший в шаге от него, не мог доподлинно определить его прошлые жизни.

— Может быть, жизнь в Германии была первой? — высказал предположение я.

— Нет. При каждом контакте его прошлая жизнь была новой. Иногда из одного временного промежутка. Думаю, он сам их генерировал, чтобы видящий не узнал о настоящей.

— Постойте, постойте, но как вы выходили с ним на контакт, если немцы оберегали помнящего?

— Для того, чтобы "прочесть" прошлое помнящего, нам достаточно посмотреть ему в глаза. Во время войны видящий был среди советских разведчиков.

— Ясно. И зачем мне это знать? Зачем вы рассказали о нём?

— Потому что именно из-за этого помнящего мы вынуждены контролировать вас.

— Не улавливаю связи, — пожал я плечами

— Помнящий, которого мы в своих кругах называем тринадцатым — опасен. Мало того, что мы многого не знаем о его способностях. Представь, что бы было, если бы Гитлер переродился и помнил о прошлой жизни.

— Не вижу в этом ничего сверхстрашного, — Зульмира посмотрела на меня, как на душевнобольного. — Выйди на улицу. Людей, поддерживающих нацизм, не мало, — пояснил я свои слова. — Пусть не у нас в провинции, но в более крупных городах точно. Рождение ещё одного не будет проблемой.

— Ты ошибаешься. Эти люди не способны на что-то большее, чем стайные вылазки. Тринадцатый же по природе своей лидер, обладающий качествами, о которых мы можем только догадываться. Ему по силам начать новую войну. Между Америкой и Россией? Может быть… Между христианами и исламистами? Возможно… Причиной не обязательно должен быть нацизм… Важны два снежных кома, которые увеличиваются и которые тринадцатый может столкнуть.

— Но зачем?

— Война — это кровь, стоны и смерть только лишь для воюющих. Для бессмертного человека война — власть и деньги. В конце концов, он может быть просто помешанным.

— То есть всё это, — я нарисовал в воздухе небольшой круг, чайной ложкой, — всего лишь гипотезы. Из-за которых вы оправдываете корректировку судьбы помнящих?

Я ждал ответа от Зульмиры. Но она не произнесла ни слова. Эта тишина злила.

— Бред, — я допил чай и посмотрел на собеседницу. — Бред! Ладно. Хорошо. Предположим, есть тринадцатый. Предположим, он действительно опасен. Но ваш контроль за помнящими — это чистой воды безумие. Тринадцатый всё равно не позволит крутить своей судьбой.

— В этом вынуждена с тобой согласиться. Хотя у нас имеется надежда, что даже тринадцатый не рождается с воспоминаниями о прошлом. Нам необходимо следить за каждым, чтобы обнаружить тринадцатого прежде, чем он вспомнит прошлую жизнь.

— Ясно, — угрюмо ответил я. — Но зачем вы морально уничтожаете всех помнящих? Ведь ни Саня, ни я не имеем никакого отношения к тринадцатому.

— Мы пытаемся сохранить мир и спокойствие на планете. Тринадцатый когда-то был обычным помнящим, как ты или Саня. А это означает лишь то, что каждый из вас может стать таким же тринадцатым. Паранойя асассина о том, что мы не даём вам исполнить предначертанное, не совсем верна. Мы не позволяем вам привнести в мир зло.

— Кажется, я понял. У вас просто тоже имеется бзик. Если Саня был уверен, что помнящему суждено изменить картину мира, то вы свято верите в то, что каждый помнящий потенциально опасен.

— Мы не верим, а знаем это. Любой уникальный человек опасен.

— Скажите, — ухмыльнулся я, — сейчас в мире живёт пятеро видящих. Сколько из них находится под вашим контролем?

— Один. Индийский. Вести полноценный контроль за американскими мы не имеем возможности.

— Конечно, — кивнул я. — В таком случае остаётся лишь один вопрос. Для чего вы мне это рассказываете?

— Мы хотим с помощью тебя налаживать контакт с помнящими. Организация хочет заменить контроль сотрудничеством.

— Ясно. Я подумаю, — кивнул я и встал, чтобы проводить Зульмиру до двери. Нужно было прекращать разговор. Я понимал, что готов согласиться на её предложение. Без причины. Даже если бы оно меня не устраивало. В голове крутились лишь доводы "за".

— "Она блестящий психолог и дипломат", — в очередной раз эхом в голове прозвучал голос Сани.

— Это не всё. За работу на пресекающих тебе будет положена зарплата.

— И кто же вас финансирует? — спросил я, понимая, что Зульмира так просто не отстанет. Нужно продержаться. Выставить женщину за дверь, не дав согласия. После обдумать всё в одиночестве, не ощущая её влияния.

— За организацией закреплены несколько крупных производственных предприятий.

— А во власти кто-нибудь знает о пресекающих? О помнящих и видящих?

— Единицы.

— Президент? — спросил я.

— Нет. Политики меньшего калибра.

— Ясно, — я кивнул.

Разговор утих. Не знал, что спросить. Очень хотелось согласиться на предложение видящей, но я сдерживался.

— Так что скажешь? — спросила женщина.

— Можно мне время подумать? — спросил я, не особо надеясь на разрешение. В конце конов, если она его не даст, я не выдержу и соглашусь.

— Без проблем, — кивнула она. — Вот адрес, — передала она листок, — придёшь, если надумаешь. Сильно не оттягивай. Ты можешь облегчить жизнь помнящим уже завтра.

В этот момент желание сказать "Да" пропало. Голова будто прочистилась от лишних мыслей. Я больше не чувствовал внешнего воздействия.

— Постой, Зульмира, — остановил я женщину, когда она была в прихожей, — я согласен.

Видящая усмехнулась.

— Хорошо. В любом случае, приходи завтра по указанному адресу, я введу тебя в курс твоих задач и обязанностей. Рада, что ты согласился, и надеюсь на продуктивное сотрудничество. До завтра, — сказала она и скрылась за дверью, закрыв её.

Я продолжал сидеть на кухне.

— Разве не этого мы хотели, Саня? Помочь помнящим жить нормальной жизнью? — произнёс я в воздух, понимая, что ответа не дождусь. — Я попробую изменить картину мира, сотрудничая с теми, кого мы называли врагами. Если не получится, тогда уж и пойду на крайние меры. В конце концов, сотрудничество с ними поможет лучше изучить организацию пресекающих. И видящих.

В голове полыхнула вспышка — догадка. За весь разговор я ни разу не подумал о способностях видящих. Хотя накануне это был один из главных вопросов, который хотел задать.

— "Она блестящий психолог и дипломат. Она больше, чем человек", — голос Сани эхом отзывался в голове.

— Ты прав, Саня, как обычно, прав, — произнёс я.

Глава 9

Если ты предаёшь веру близкого человека и не чувствуешь при этом угрызений совести, говорит ли это о твоей безнравственности? Не знаю, весомы ли мои доводы… И хотел ли я убедить кого-то, кроме самого себя, в том, что союз с пресекающими — не предательство. Факт остаётся фактом, я решил сотрудничать с теми, кто исковеркал мою жизнь. Кого ненавидел Саня.

Адрес, указанный на листочке, привёл меня к тем самым "офисам", о которых Саня писал в письме. Я несколько минут простоял возле здания, провожая взглядом машины, проезжающие по шоссе.

— Я делаю это ради помнящих, а не для пресекающих, — прошептал я и распахнул дверь.

Внутренняя отделка здания ни в чём не уступала внешней.

— Не бедная такая организация, — пронеслась мысль в голове.

Я будто оказался в фойе пятизвёздочного отеля. Даже приёмная стойка, как сейчас модно говорить — ресепшен, имелась в наличии. Во всяком случае, назвать человека, сидящего за ней, охранником, язык не поворачивался. Слишком хлюпенький.

— Мне нужно встретиться с Зульмирой, — сообщил я человеку за стойкой.

— Я в курсе, — кивнул парень. — Зульмиры на месте нет. Она сказала передать, чтобы вы прошли в комнату номер 202. Это второй этаж, третья дверь направо.

— Спасибо, — кивнул я.

Лестница находилась прямо напротив входа, от неё на каждом этаже шли коридоры, вправо и влево. Когда нога ступила на второй этаж, тело сковал непонятный страх. Казалось, что я зашёл сюда по ошибке и следует как можно быстрее вернуться домой. Ещё шаг. Страх исчез. Его место заняла уверенность, что нужной двери с цифрами 202 попросту не будет. Будет 201, а после сразу 203. И я с чувством выполненного долга смогу вернуться домой. Ещё шаг.