Кулаком и добрым словом (СИ)

— Бать! — позвал старика Никита. — Дело к тебе есть!

— Говори, — заинтересованно произнес старик.

— У Морозки обещание осталось невыполненное, он его деду перед смертью дал!

— Дал слово держи! — согласился Кожем. — А я чем могу помочь?

— Ему нужно на Буян-остров для этого попасть!

Кожем озадаченно почесал седую голову:

— И сколь быстро тебе туды надобно?

— Чем быстрей, тем лучше! — не медля, выпалил Морозко.

— Хм! Задал ты мне задачку! — задумался старик. — Хотя постой, завтра в Новгород с товаром отправляется мой старый приятель Оркель. Доберёшься с ним до Ключ-города. В Смоленске есть друг закадычный, отпишу ему грамоту, он поможет до моря Варяжского добраться.

— Ну, батя, — расцвел Кожемяка, — ну…

Он схватил старика в охапку и принялся скакать с ним по двору.

— Отпусти, — отбивался старик, — раздавишь, шут тебя задери! Такой телок вымахал!

Никита бережно поставил отца на землю.

— Только это, батя, — тихо, но твердо сказал он, отводя взгляд, — я с Морозкой пойду!

Старик на мгновение опешил, затем, пристально глядя сыну в глаза, спросил:

— Ты это серьезно?

— Серьезно! — ответил Никита. — Мне Морозко помог в трудную минуту, и я его не брошу!

Кожем потух, словно догоревшая свеча, и тяжело вздохнул.

— Ну и чего мы матери скажем? — устало произнес он.

— Бать, но ты же понимаешь! — голос Никиты предательски дрожал.

— Понимаю, сынок, понимаю! Сам такой был! Мать жалко, она на тебя еще наглядеться как следует не успела, а ты уже…

Старик развернулся и тяжёлой поступью вошел в дом.

Глава 13

Вскоре после встречи с Волчьим Пастырем старая дорога растворилась в густом лесу.

— И куда теперь? — полюбопытствовал Дунай. — Дорога-то тю-тю! Кончилась! Это проклятый колдун ее спрятал!

— Ты понапрасну-то Пастыря не оскорбляй! — одернул побратима Дорыня. — Дорога пропала: так по ней не уже давно никто ездит — волчары Пастыря испокон здесь коней резали. Не колдун он вовсе!

Но Дунай не унимался, поправляя притороченный у седла изодранный волчьими зубами колчан, он заметил:

— Как же не колдун раз волком перекидываться может? Ты вожака видел? Вылитый пастырь, только о четырех ногах!

— Это не колдовство — таким уж его создал Род! Он невр! Ты что-нибудь о неврах слышал?

— Да так, немного. Бабушка в детстве рассказывала. Я думал, что все это сказки.

— Сказки? — рассмеялся Добрыня. — Нет, это быль! Мало их осталось, — пояснил он, — невров, но нет-нет да встречаются.

— Знать правду бабка баяла, что бессмертные они, на вроде богов?

— Насчет бессмертия не скажу, но то, что отмерим им Великий Род поболе нашего — точно!

— А я от знающих людей слышал, — Дунай понизил голос, словно его в этом лесу мог кто-то услышать, — что сам Олег Вещий с неврами одного корня.

— Это от кого ж? — изобразив на лице удивление, поинтересовался Добрыня. — Не от Рудого ли с Асмудом?

Дунай потупил взгляд, словно Добрыня уличил его в чем-то постыдном.

— Ага, — продолжил Добрыня, — от них! Больше просто не от кого! Это тебе мог еще и Белоян сказать, но ты с волхвами не больно-то общаешься! А вот с Рудым в корчме…

— Да всего-то пару раз и посидели! — оправдывался Дунай.

— Ты не смори, что Рудый еще у Рюрика лучшим воем считался, — хмуро выговаривал побратиму Добрыня, — он до сих пор за подвиг считает калиту с пояса у кого-нибудь срезать! Он тебя такому научит… Тпру!

В подступающей ночной темноте лес неожиданно ощетинился острыми сучьями. Кони едва не напоролись на почти неразличимые во мраке поваленные деревья.

Добрыня спрыгнул со Снежка и, напрягая зрение, вгляделся в темноту.

— Кажись, на старую засеку наткнулись! Дальше не пройти! Придется здесь заночевать!

Дунай зябко поежился и передернул плечами.

— Не хотелось бы здесь! До логова Пастыря рукой подать! — пояснил он. — Пешими мы от волков не отобьемся!

— Дальше хода нет, — стоял на своем Добрыня. — А ночью по лесу плутать — еще хуже! Будем по очереди дозор нести!

— Ладно, — нехотя согласился Дунай, — ты прав! Сейчас костерок сообразим, пожуем чего-нибудь и от любой напасти играючи отмахнемся!

Добрыня ничего не ответил, лишь укоризненно покачал головой.

Ночь прошла спокойно. Волчий Пастырь, видимо смирившись с нарушившими вековые устои богатырями, не стал мстить. Хотя витязи несколько раз за ночь замечали сверкающие в темноте злобные желтые глаза. С рассветом путники принялись пробиваться через старую засеку. Коней пришлось вести в поводу. В некоторых местах вал деревьев был настолько плотным, что богатырям пришлось прорубать себе дорогу мечами.

— Я вот одного не пойму, — наткнувшись на очередной острый сук, сказал Дунай, — деревья-то не срублены, их словно неведомая сила сломала! А кое-где просто с корнем вывернула!

— Я тоже это заметил, — согласился Добрыня. — Но уж больно похоже на засеку! Сам неоднократно такие возводил! Супротив конников — первое дело!

Дунай с сожаление оглядел испорченную одежду: больше всего пострадали не закрытые доспехом рукава кафтана и штаны.

— Первое-то первое, — со вздохом сказал он, — но как мы в таком виде ко двору Турберна покажемся?

— Прорвемся как-нибудь, — утешил Добрыня, — по одежке встречают…

Лишь поздним вечером, когда ночь уже вступала в свои права, лес неожиданно раздался в стороны, открывая витязям большую поляну, сплошь усеянную старыми костями. Белеющие в темноте многочисленные останки древнего воинства выглядели жутковато.

— Недоброе место! — буркнул вполголоса Добрыня, боясь потревожить прах не погребенных воинов. — Гиблое! Нужно объехать!

Дунай обернулся назад, оглядел мрачную стену леса.

— Не хочется мне чего-то вновь в лес соваться! Надо на ночлег становиться!

— Ты хочешь заночевать здесь?

— Да в чем дело-то, Добрыня? Подумаешь горстка старых костей! Ты вон прошлой ночью можно сказать в обнимку с волками ночевал, и ничего! Мы здесь у самого краешка расположимся… сам говорил — отдохнуть нужно!

С последним доводом Добрыня не мог не согласиться — они действительно нуждались в отдыхе. С тяжелым сердцем он слез со Снежка. Расседлал и стреножил. Дунай вызвался первым стоять в карауле. Махнув на все рукой, Добрыня согласился. На душе у него было неспокойно. Положив под голову седло, богатырь заставил себя заснуть.

— В этих лесах затеряться — раз плюнуть! — зло выругался Тарган, получив в очередной раз хлесткий удар веткой по лицу от ехавшего впереди тельника. — Приведите ко мне этого ромейского болтуна!

Старшая дружина светлого князя Таргана вот уже четыре седмицы плутала в мрачных дебрях волынянских лесов. Благо, что до ближайшего жилья в этих местах было как до луны пешком, иначе…

— Вот этот прохиндей!

Под копыта княжескому коню бросили щуплое тельце заморского колдуна. Тарган презрительно сплюнул: щуплый ромей дрожал словно осиновый лист под тяжелым взглядом князя. Повелитель Куявии до сих пор не понимал, как этот ничтожный червяк вообще осмелился предложить такое…

— Где же твой затерянный в лесах град? — с обманчивым добродушием спросил князь. — Мы на свой страх и риск топчем чужую землю, а его все нет и нет! Если об этом прознают дулебы — быть большой войне!

Ромей с трудом поднялся на ноги — воины Таргана его сильно помяли. Справившись с предательской дрожью, колдун твердо взглянул в глаза князя.

— Этот город существует! — с жаром воскликнул он, сжимая кулаки. — О нем неоднократно писали в древности! Еще Платон…

— Меня не интересуют сказки! — жестко оборвал колдуна Тарган. — Если через пару дней мы не найдем город — ты жестоко пожалеешь, что не умер сразу! Понял, червяк?

Ромей кивнул и пошел вперед. Тарган мысленно выругался. Князь видел, что проводника не страшит его гнев, что он уверен в существовании легендарного города. Но вот существует ли он на самом деле? Князь задумчиво смотрел в спину уходящего ромея.