Начало пути (СИ)

- Мне что, вообще больше не думать?

- Если тебе будет так проще, то да. Дальше. Эта проблема решается довольно просто. Чтобы развить реакцию в достаточной мере, будут использоваться постоянные нападения: во время разминки, во время тренировок, во время теоретических занятий и даже во время стрельб.

- Что?!

- Вначале мы будем использовать это, – Владимир вытащил из кармана мягкий мячик и бросил его в меня. Пока я осознавал эту потрясающую новость, мячик впечатался мне в лоб. – Именно это я и имел в виду. Мячики будут лететь в тебя без всякой логики, и ты, естественно, не будешь знать, откуда именно и от кого они прилетели. Будешь хорошим мальчиком – в тебя будут лететь только мячики, но если не будешь стараться, то однажды в тебя может полететь нож. Возможно, это добавит тебе мотивации. – Я слушал его, лишь открывая и закрывая рот, не в силах произнести ни звука. – Ножи на Андре и Фернандо, мы с Ерном будем гонять тебя на стрельбище. Так, пока это все. На сегодня достаточно. Иди к Эвану, а нам нужно сейчас разработать план занятий.

И я пошел, нет ни так, я побежал. Ворвавшись в кабинет Эвана, я выпалил с порога:

- Вы что, все хотите меня убить?

- Успокойся, никто не хочет тебя убить. Что произошло?

- Что произошло? Что произошло?! Да в меня с завтрашнего дня будут в произвольном порядке лететь тряпичные мячи, а если я буду их пропускать больше, чем дозволено этими садистами, то в меня полетят еще и ножи! Или они так шутят?

- Я бы на это не рассчитывал. Ну, не будем предаваться панике раньше времени. Я так понимаю, что на сегодня вы закончили? Отлично. Со мной связался Филипп и попросил вернуть тебя сегодня пораньше. Вы идете в театр, и он, кажется, пригласил стилиста.

- Зачем? И что это за зверь такой – стилист?

- Видимо, он хочет что-то исправить в твоей внешности. А стилист поможет ему в этом. Так что давай, иди. Завтра в пять утра жду тебя здесь, не опаздывай.

Я несколько секунд померился с ним взглядами, потом плюнул и, схватив карандаш со стола полковника, телепортировался прямо в свою комнату. Быстро приняв душ и надев вчерашние штаны и рубашку, я отправился искать Филиппа.

Филипп нашелся в малой гостиной, и он был не один. Также в комнате присутствовал Шарль и еще один тип, столь же эпатажной наружности. Я даже вначале не понял, парень это или девушка. Оказалось, что парень. Шарль расплылся в улыбке и вскочил из кресла, в котором до этого сидел.

- О, мой дорогой, мы уже буквально извелись от ожидания. Анри, Анри – это тот самый мальчик, сын Ареса. Анри, он чудо, не правда ли?

Я старался не слушать Шарля, но мне с каждым новым словом требовалось прикладывать все больше усилий, чтобы не закатить глаза.

Анри поднялся и изящно потянулся.

- Наконец-то. Филипп, давай не будем тянуть. Мое время стоит денег.

Он прошел на середину комнаты.

- Думаю, что эта комната подойдет. Здесь очень удачный свет.

Подойдя к стене, Анри вытащил на середину комнаты стул и томным движением руки указал на него.

- Садись сюда.

Я сел, радуясь уже тому, что меня не собирались раздевать. Анри притянул к себе сумку, стоявшую в углу комнаты, и зарылся в нее практически с головой. Вынырнув на поверхность, он надел на себя какой-то фартук с великим множеством карманов, предварительно встряхнув его. Вытащил из сумки загадочные для меня приспособления и быстро распихал их по карманам, а также развесил по всей доступной ему поверхности фартука. Затем извлек на свет какую-то вещь, которая вначале показалась мне старинной мантией. Прицепив вокруг моей шеи полоску из белой мягкой ткани, он подергал ее, поинтересовавшись, давит или нет, и надел на меня эту штуку, которую я принял за мантию. Закончив свои приготовления, он обошел меня по кругу, задумчиво хмуря брови. Подошел, вытащил из одного из карманов расческу и быстро расчесал меня. Затем, приподняв мои волосы, он довольно долго держал их так, слегка поворачивая мою голову из стороны в сторону, после чего удовлетворенно изрек:

- Да, именно так.

И набросился на меня с ножницами.

К тому времени, как он закончил, у меня даже спина слегка затекла. Едва поднявшись со стула, я угодил прямо в лапы к Шарлю. Меня все-таки раздели, потом во что-то одели. Я не акцентировал ни на чем внимания, принимая происходящее, как неизбежное зло.

- Божественно, просто божественно, – Шарль сложил руки на груди. – Ты произведешь фурор, любовь моя, – кажется, меня все-таки передернуло. Положение спас Филипп.

- Я очень признателен вам, но у нас мало времени. Еще немного и мы с Деем опоздаем на представление.

- Конечно, конечно. Но, Фил, негодник, я рассчитываю, что через неделю, когда гардероб этого юного очарования будет готов, вы посетите меня в моей мастерской. Я хочу присутствовать при примерке.

- Конечно, Шарль, ты можешь на нас рассчитывать.

Когда они, наконец-то, убрались, Филипп покосился на меня и вздохнул.

- Ты просто чудо. Чего у Анри не отнять, так это – чувства прекрасного, а у Шарля, несмотря ни на что, безупречный вкус. Кстати, Анри абсолютный гетеросексуал. Предупреждая твой вопрос, ему так было проще пробиться. Мир моды очень жесток и одного таланта для того, чтобы добиться в нем успеха – мало. Но, поспешим, а то действительно опоздаем.

- Я могу хотя бы в зеркало взглянуть?

- Вернемся, взглянешь, поверь мне, ты выглядишь изумительно.

Мы решили прогуляться, то есть до театра в Жильне добраться на машине. Нигде не останавливаясь, мы быстро добрались до ложи. Забавно, я даже не разглядел, что это вообще был за театр.

- Что мы будем смотреть?

- Балет. Сегодня выступает труппа Большего Театра из России. Хачатурян. Балет называется «Гаянэ».

- Но, я как-то читал в очень старой книге, где рассказывалось, что этот театр в России существовал еще до войны, а Хачатурян был известен, наверное, еще раньше.

- Ты можешь это посчитать кощунством, но я тебе сейчас скажу только то, что думаю сам. По мне в этой стране никогда и ничего не меняется. Сильно не меняется, естественно. Война везде отложила свой отпечаток. В этой странной стране, как и везде, оставила свой след радиация. Но уклад жизни, характеры людей, их искусство, традиции – все это бережно сохранилось и поддерживается до сих пор.

- Разве такое бывает?

- Как, оказывается, бывает. Они кстати тоже находились в составе Империи, исправно платили ей налоги, но Темных дальше, чем до границы не допускали. Исключение было сделано только для императоров и МИДа.

- И император просто утерся и ничего не сделал?

- А что он мог сделать? Очередную войну развязать? Их и так было слишком много, войн, я имею в виду. Еще одна странность заключается в том, что Россия не была против Империи, даже наоборот, всячески поддерживала императора, а когда на Лордов открылась охота, даже приоткрыла границы и дала убежище тем Родам, которые догадались просить у русских помощи. Вообще странная страна: в любой непонятной ситуации закрывают границы, и никто не знает, что там в это время творится. Но давай урок исторической геополитики оставив на потом.

Свет потух, занавес поднялся, и началось представление.

Балет мне понравился. И музыка, и танцы были просто изумительны. Особое впечатление на меня произвел танец с саблями и чувство, что сегодня Кери танцевал ничуть не хуже.

В антракте я заметил, что на меня многие откровенно пялились. Меня это слегка нервировало, я не привык к пристальному вниманию окружающих.

Проходя по одному из коридоров, я внезапно увидел парня, идущего мне навстречу. Очень коротко постриженные черные волосы, но с длинной челкой, закрывающей одну половину лица. Челка была рваной, но как ни странно, подчеркивала привлекательность парня. Бледная кожа, высокие скулы, черные слегка раскосые глаза, опушенные густыми ресницами. Он был очень стройный и одежда, что была на нем, подчеркивала широкие плечи, тонкую талию и узкие бедра. Его походка чем-то напоминала мне походку Эвана. Одет он был в мягкие брюки из темной замши, белоснежную водолазку и расстегнутый пиджак с высоким воротником–стойкой, длиной немного выше колен, с разрезами по бокам. Пиджак был черного цвета, с пущенной по воротнику и бортам вышивкой из серебряной нити. Никогда не завидовал смазливой внешности Гволхмейа, Дефоссе или этого неудачника Эдуарда, но сейчас впервые ощутил неприятный укол где-то в районе груди. И лишь подойдя ближе, я понял, что передо мной находится зеркало.»