От Бессмертной и слышу!

-Извини,- я онемела. Он извиняется? За что? Это же я виновата, но... мне нечего сказать.- Давай собирать, и так много из-за меня времени потеряли. Ты уже всё?

-Угу,- нет, ну что я как филин? Знаю и другие слова.- Всё уже готово. Мы можем идти.

Тут не к месту послышалось мяуканье.

-Что это?

-Ээээ, у меня несварение желудка. Переела! Давай уже пойдём. Ты прав, мы теряем время.

Парень задумался.

-Ты меня простила?

Челюсть отвисла. Может ему ещё клятву прощения и повиновения, а он в замен отстанет.

-Нет. В моём мире, чтобы добиться окончательной интургенции (или как там грамота о прощение грехов), нужно поцеловать обиженного... шесть раз,- интересно, а Демон мне за это руки оторвет, и рот ими заткнёт? Мне так любопытно!

Охотник сощурил глаза, что-то подсчитывая.

-Выходные считаются? Вообще, не каждый же день?

Я попыталась сохранить привычно серьёзное выражение лица, но из глаз сочились смешинки. Сглотнула.

-Каждый-каждый. И выходные считаются. Всё, пошли.

Я сняла щит и бодрым шагом зашагала вперёд.

-Нам в другую сторону.

-Может, тебе - в другую, а мне без разницы. Горы везде,- грубо. Надо же поддерживать репутацию обиженной особы.

Но послушно пошла за охотником. Всю оставшуюся дорогу он что-то обдумывал, иногда задавал мне вопросы, типа, на какой это планете такие обычаи или сколько я же живу. Собственно, не на один вопрос я не ответила. Рано ему знать эти подробности. Так-то я тоже почти всё время молчала, интересовалась, сколько осталось шагать. Он скупо говорил "много". Часа через три мне это уже окончательно надоело, и я решила растормошить Херта.

-Почему грустный?- молчит.- А ты вообще откуда? Сколько уже охотишься на нечисть?

Подумав, отвечает.

-Двенадцать лет. Наверное.

-Наверное? Ты сама не помнишь срока? Думаю, это тяжело.

И тут сам спросил.

-Сколько тебе лет?

-Двадцать шесть. Скоро будет двадцать семь,- только сейчас я вспомнила, что через полтора месяца у меня день рождения. Но радости нет. Ведь и так мертва. Всё будет исправлено. Всё.

-Молода. Не рановато ли?

-Что?

-Ввязалась в эти дела. Не всё так легко.

-Я заметила. Херт, откуда ты?

Его чуть передёрнула. А если это с такой выдержкой, значит, ударила по больному.

-Я не знаю своего дома. Провожу время как кочевник. Помнится, ты говорила, что потеряла всех. Что это значит?

Ответный удар? Уважаю. Только я сама не знала куда веду. А это дико и жестоко.

-Всех, значит всех,- сухо.- Сейчас я одна. Ещё вопросы?

Он что-то сказал, но не обратила на это внимания.

И вдруг у меня упала челюсть. Чуть поодаль стояла ОНА. Каштановые волосы у корней тронутые сединой, сморщенное от старости лицо с добродушной улыбкой на сухих губах, пронзительные прозрачно-голубые глаза, смотрящие из больших цветных очков. Я невольно моргнула, не ведение ли. Бабушка. И вот уже вижу, как она зовёт нас в дом. До отвала по привычке кормит, рассказывает ещё одну историю из своей жизни. Потом топает ножками и приказывает ложиться спать. Но все разрушило мгновение, когда в тело ей впилась острая стрела, расплываясь кровавым пятном. Ненавижу...

Часть 2.

Пред рекою мёртвых.

Вот осталось так немного до конца. Но новые предательства и обиды не дают покою. Как стать собой маленькой глупой девочке, решившей, что она выросла? И что делать, когда на неё валятся недетские проблемы? Вот если бы кто помог из верных друзей, а упокоенные враги не мешали жить, можно будет спасти и мир, и главное себя. Но когда в последний раз великая женщина жила долго и счастливо? Может, на этот вопрос ответит Жанна д" Арк? Только вод беда, её сожгли в девятнадцать лет. "Спасайся, кто может!"- кричит добро, завидев истинное зло. Правду утаишь, но не убьёшь.

Автор

Глава 1.

Плохо живу те, кто всегда начинает жизнь сначала. Напрасно мы полагаем, будто таких людей мало: почти все таковы. А некоторые тогда и начинают жить, когда пора кончать. А некоторые кончают жить, так и не начав.

Сенека

Наама.

С дрожью вспоминаю случившееся. Впрочем, и сама многого не помню.

В тот день, чуть не умер охотник. Я была в ярости. Разорвала ему глотку. Несколько дней тащила два трупа к хижине бабушки. Несколько дней я провела в сложнейшем заклинание, вытащила их буквально с суда Богов. Была сложность и в том, что у них были разные пути. Кому на перерождение, кому на тот свет. Несколько дней ушло на моё восстановление. Первая неделя была самой сложной. Я почти не прибывала в сознание, а лишь следовала рефлексам и инстинктам. Занималась с мечом. Дочь Херта почти меня не трогала. Звала есть и предупреж-дала, когда наступала ночь. Я не обращала на неё внимание. Когда чувствовала движение в комнате бабушки и охотника, шла туда. После, мне стало чуть легче. Через три недели Херт и Татьяна проснулись. Имя девочки я не узнала. Чисто плевать. Бабушка попросила позаниматься с её ученицей. Я не могла отказать. Совесть, которая успешно спала всё это время, неожиданно проснулась.

Одним вечером девочка подошла ко мне. Я сидела в кресле перед камином, закутавшись в плед. Пила чай.

-Почему ты грустная, а не плачешь?

-Глупый вопрос. Даже мудрец не назовёт того случая, когда слёзы хоть в чём-то помогали.

-А поцелуй? Он же снимает все заклятия! А любовь?

-Поцелуй не чем не поможет. Любовь - определение относительное. Предательство, нена-висть, злоба, месть, выгода. Всё это сильнее того загадочного чувства. Брак лишь потребность. Редко когда у людей возникает привязанность, так, чтобы хотелось жить для этого человека, а не чтобы этот человек жил для тебя. Предаст каждый, даже тот, кто связан клятвой. Не надо никому сильно доверять. Правило мушкетёров сейчас не действует.

Девочка потускнела и опустила голову, внимая моим словам.

-А что это за правило?

Я грустно улыбнулась уголками губ.

-Один за всех, и все за одного. Обмусоленное правило. Когда-то так было. Но даже я в то время ещё не родилась.

-А я тебя не понимаю. Почему грустная, вообще? Это мой отец и моя наставница. Они же тебе никто. Я их люблю! Я знаю. Может, и ты любишь моего отца?

-Нет, дело совсем не в этом. Тебя рано знать эти подробности. Меньше знаешь, крепче спишь. Для безопасности.

Девочка яростно сузила глаза.

-Почему ты решаешь за меня? Почему все решают за меня? Я вполне самостоятельна! Я сама смогу сделать выбор!

-Я была такой же. Но сама набивай свои шишки. Такими темпами ты долго не проживёшь. Хочешь, задавай вопросы. Со своими трудностями я сама справлюсь, а вот тебе помогать не стану. Учись на своих ошибках. Это намного действенней.

Она подозрительно нахмурила лоб.

-Любые-любые?- кивок.- Тогда, сколько тебе лет?

Я задумалась.

-Сколько лет прошло с две тысячи двенадцатого года?

-Четыреста пятьдесят три, вроде.

Всего? Но Ангелина говорила намного больше... опять поверила, дурочка? Не надоело? Сама же девочке толкуешь об этом. Она тебя слушает, а результат? Ей можно скинуться на молодость и неопытность, а мне-то на что? Ведь я когда-то была такая же. Верила в сказки и обнимала плюшевых мишек. В то время все незамедлительно пользовались моей наивностью. Я была в детстве и серьёзной, хладнокровной. Зачастую этого не понимала. Не до этого было. Вот едешь в машине с отцом и мамой. Дождь. На дороге скользкая грязь. Через лобовое окно почти ничего не видно. Страшно, а сама думаешь, как папа может соблюдать такое спокойствие и равнодушие. Вдруг сама понимаешь, что так же себя ведёшь. Так же расслабленно наблюдаешь за всем этим.

Меня прервал голос девочки.

-Так сколько?

-Четыреста восемьдесят.