Поводок для пилигрима

Расстояние уменьшалось с каждым мгновением. Как не старались стрелки, но компенсировать свою малочисленность скорострельностью не смогли. Клан подошел к первой линии палисада. Залп хулугов на мгновение положил всех защитников на правом фланге.

˗ Сбивать! Не давать перелезть. Пикинеры!

Пикинеры сомкнув ряды придвинулись в плотную к обороняемому рубежу.

Накинув седла на острия кольев палисада, хулуги полезли через верх, на пики, под стрелы, под болты…

Вспомнил один из съемочных дней. Ваяли фильм про любовь и кровь. Как выражался наш режиссер, если в первом кадре ни кого не убили, а во втором ни кого не выеб…и, значит фильм дерьмо. Мы снимали хороший фильм. Постановщик, с книжкой Тышлера** в руках, втолковывал как должно мне фехтовать с партнершей по эпизоду. Ятаган против кинжала. Ятаган у меня ˗ я играю мамелюка, кинжал у барышни.

˗ Зритель должен увидеть незабываемую сцену. Яркую и подвижную. Зритель должен обомлеть и обалдеть! ˗ гундел и гундел постановщик, всякий раз, как режиссер браковал съемку.

Не выдерживаю и предлагаю реальную сцену. Зритель не просто обомлеет и обалдеет, он оху…ет.

˗ Давайте я её обезоружу, раздену и отымею во все дырки и складки. Согласен на крупный план. По настоящему и бесплатно.

Ленка, визави по эпизоду, деваха современная и с юмором, меня поддержала.

˗ По срокам могу без контрацепции. Орал ˗ если после дадите кофе или горячий шоколад. В крайнем случае блендамеду зубы почистить. За анал, ˗ она шлепнула себя по заднице, а шлепать было по чему, ˗ двойную ставку. Каждый дубль оплата отдельно. Достоверность оргазма гарантирую.

Ржала вся массовка. Идея, кроме режиссера и постановщика, понравилась всем. Советчика-каскадера убрали на второй план. Весь фильм меня роняли, пронзали, сбрасывали, возили в грязи, били при малейшей возможности. Так увлеклись, лавку из реквизита забыли подпилить. Благо сделана из обзола, переломилась о спину, а не наоборот.

˗ Самое время воспоминаниям, Дункан Мак Вирхофф. Вах! Горэц, част чэтвертый.

Я поглядел на дозор выставленный на верху холма. Сигнала не подавали. Значит клан все силы бросил в лобовую атаку. Не мудрено и просто.

Сквозь грохот и вой послышался отрывистый звук рожка. Навал на палисад усилился. Часть укрепления противник умудрились развалить.

…Раненый в шею хулуг пытается вырвать стрелу из раны, второя вонзается ему в глаз, он падает, на его место встают двое. Их сбрасывают обратно. Какой то ловкач используя спины товарищей как трамплин, прикрывшись шитом, прыгает на пики своим весом сбивая их книзу. Рядом хулуг, поднырнув под древка строя, прокатился к самой шеренге и рубит пикинеров по ногам. Из третьей линии до него дотягиваются алебардой, но дело сделано, ряды сминают в толчею. В помощь неповоротливой шеренге пикинеров спешит городская стража и стрелки, сменившие луки на мечи. Все вместе пятятся назад, не сдерживая яростной атаки.

˗ Хулуг! ˗ взрывается кличем клан.

˗ Честь и слава! ˗ отвечают им. Голосов меньше, но крик столь же пронзителен.

Пикинеры поспешно, от третьей шеренги, сделали шаг назад. Первая и вторая остаются на растерзание врага. Палисад сдан. Клан, чуть задержавшись, перетекает через оставленный нами рубеж.

Теперь ряды наступающих напоминали огромную губку, которая впитывала, всасывала, втягивала в себя обороняющихся. Канули в лету пикинеры, растаяли егеря, первая рота ландштурма попятилась, их подперли второй и кадетами. Вот уже ландштурм окончательно потерял стройность рядов. Звучит рожок. Во фланг клану вклиниваются бриганды. Линия клана заволновалась, причудливо выгнулась. Бриганды не ландштурм. Будь их больше, выкосили бы хулугов в два счета. Но их мало. Порыв бриганд вязнет в подвижном, что ртуть строе неприятеля.

Вновь завывает рожок. Пискливый звук еле слышан из-за гама, крика и грохота.

˗ Пошли родимые, ˗ проговорил капрал, наваливаясь плечом на забор. Трухлявая маскировка легко опрокидывается.

Молодой всхлипнул.

˗ Не нюнь, ˗ одернул палашник, вставая рядом. ˗ А то предстанешь перед Святой троицей в замаранных штанах, стыдно будет.

Тенью мелькнула короткая мысль ˗ где то там Маршалси и Амадеус. За мыслью, жгучая волна тоски. Не по-людски получилось. Тоска быстротечна и сменяется отупляющим безразличием.

Ни каких переживаний… Ни о жизни… Ах, как бы славно я жил в тиши и дали от сюда, играл на гуслях и кормил белок с ладони. Ни о смерти… Ах, спасите меня, ох, спасите, на волшебных крыльях унесите… Война всего лишь репетиция судного дня. Или сам Судный день. Для тех кому не повезло оказаться здесь и сейчас…

Тесно и скученно. Не размахнутся. Тот кто справа прикрывает тебя и он же тебе мешает. Того кто слева прикрываешь ты и ему мешаешь тоже ты.

Не уже ли в прошлой жизни всего этого мне было мало? Не хватило геройства, смертей и светлой скорби по павшим, залитой мерзким пойлом от которого на душе только хуже и хуже с каждым выпитым глотком. Как я снова оказался в этом дерьме? Хороший вопрос. Главное своевременный…

В таких схватках больше выручит реакция. Блеснуть мастерством не успеешь, нет ни места не времени и не дадут. Бой скоротечен и порой вмещается в единственный вдох.

Хулуг тычет в меня коротким копьем. Не дотянулся. Палашник слева отреагировал быстрее, чем тот отдернул руку. Хряск и отсеченная конечность отпала. Хулуг не успел заорать, перерубленный на пополам нытик сбивает его с ног. Не помогла молитва. Не то просил.

В дыру строя всунулся следующий. Мелькают лица, мелькает оружие, мир качается, звенит, грохочет, оглушает криками сотен глоток, брызжет в тебя кровью, целит булатным железом. Спотыкаюсь, пытаюсь удержатся, толкают в спину, перешагиваю через тело, нога вязнет в скользких кольцах вывороченных кишок.

Вражеский дюсак застревает в зубцах рондаша. Чуть выворачиваю руку, собираясь ударить в лицо. В место лица, разлетевшаяся плоть и кость. Било цепа расквасило голову неприятеля как гнилую картофелину. Хулуг падает не отпуская дюсак. Кромсаю кисть, пальцы… С третьего раза освобождаюсь. Еле успеваю прикрыться от брошенной франциски. Топор рикошетит, ударяет по ноге палашника слева. Тот отвлекается и получает под подбородок обухом варварского топорка. Палашник падает мне под ноги, перепрыгиваю. Меч хулуга срубает с рондаша несколько зубцов. Сержант, ввязывается в рубку, сбивает с атакующего шлем… Ответный удар. Клинок разрубает сержанту плечо. Запоздало бью рондашем в шею, отбрасываю хулуга назад. Сержант пытается добить врага. Хлесткий удар с боку сносит ему голову. Голова летит назад, тело выстреливает фонтан крови, падает на колени и только потом пластается на землю. Перед глазами мелькает чье-то изуродованное лицо. Нет носа и верхней губы, нижняя челюсть болтается на мышце левой скулы…

На земле выгибается и корчится варвар, заживая ладонями рану на животе. Сквозь пальцы хлещет темно-красная кровь. Бледные губы непрерывно и беззвучно шепчут: Хулуг… Хулуг… Знакомо… Надо помочь… Без замаха, самым острием клинка полоснул варвара под кадыком. Отшептался шептун…

Упираюсь в спину своего пикинера. Пытаюсь обойти и помочь. Куртка на его спине дырявится, наконечник копья высовывается на пядь. Пикинер обрубает древко неприятельского оружия и рыча как медведь, падает, подминает под себя варвара. Хулуг яростно тычет пикинера засапожным ножом подмышку. Пикинер вцепляется врагу в шею зубами.

Рассекаю хулугу грудину. За мгновение до того как хлынет кровь, увидел расходящиеся края раны и срезы ребер. Смещаюсь в право… С боку заходят… Молот превращает рондаш в бесполезный утиль, ухожу из под атаки, наношу ответный удар. Не достал… Отступаю… Правый глаз закрыло тенью, чиркнув от виска к скуле. Кровь зашлепала на плечо. Переключаюсь на мечника… Улавливаю движение… Молотобоец вновь замахивается для удара. Уклоняюсь и отступаю на полшага. Вновь мечник передо мной. Отвожу его илд** вниз и обратным движением вскрываю ему брюшину, от паха до пупа. Новый противник… Принимаю в блок. От куда-то снизу, слева, пропускаю восходящий укол даги. В боку холодно жжет и тяжелеет. Отвечаю запоздавшим контрударом… Темнеет в глазах… Не вижу, но чувствую отдачу в руке. Значит попал…