Пятиборец

Гилфорд почти выкрикнул последнюю фразу и,резким движением намотав на руку край плаща, направился вон из кабинета. Однако Беверидж остановил его мановением руки.

—Поверь, мне, Гилберт, — произнес он с видом полнейшей искренности. — Я на твоей стороне, но с леди Фионой не все так просто, как тебе кажется.

—Что вы имеете в виду?

—Не знаю, не могу объяснить словами, но меня терзают подозрения. Обещай мне, что на этот раз ты не пойдешь напролом, как это у тебя принято. О Кириафских лесах и замке Бомонтов ходят плохие слухи. Очень плохие, Гилберт...

—И что из этого следует, ваше милосердие?

—Ты должен встретиться с леди Фионой, но лишь после того, как твердо убедишься, что порочащие ее слухи не имеют под собой ни малейших оснований. Обещаешь мне это?

Гилфорд с поклоном отвечал, что обещает, но Беверидж настоял на том, чтобы он поклялся быть осторожным.

—Клянусь Пресвятой Девой. — Капитан осенил себя овальным знамением, поклонился и выбежал из кабинета, непочтительно хлопнув дверью.

Разгневанный вид капитана так удивил Фарнама, что сразу после его ухода он слегка приоткрыл дверь и заглянул в образовавшуюся щель. Архиепископ стоял к нему спиной, обратившись лицом к гобеленам с изображениями Пречистой Маргариты, и молился вслух. «О, Дева, спаси и сохрани Гилберта, — услышал Фарнам, — Он ни в чем не виноват...»

Секретарь осторожно закрыл дверь. Меньше всего ему хотелось, чтобы хозяин заметил свидетеля его слабости.

Клетка на колесах и скачущий рядом с нею экзекутор на белом жеребце почти не вызывали любопытства у работавших по обеим сторонам Кириафской дороги крестьян. На границе с Империей гирудов такая картина считалась самым обычным делом. Однако те из них, кто смотрел в сторону всадника, мчавшегося в клубах пыли, поднимаемых каретой Бевериджа, успевали также заметить и бежавшего рядом с ним крупного тандерхаунда...

Андрей был доволен тем, что ими почти никто не интересовался. Популярность беглецам была ни к чему. Мимо проносились торчавшие среди полей домики мелких арендаторов и огороженные низенькими каменными заборчиками поля ячменя и зеленые луга, на которых паслись коровы и овцы. По мере удаления от столицы Уайтроуза пейзаж начал меняться в худшую сторону. Все чаще встречались заросшиебурьяном поля, все беднее становились жилища. Несколько раз на глаза попадались руины церквей и заброшенные ветряные мельницы, их решетчатые крылья служили пристанищем для окрестных ворон. Местные жители, завидев на дороге карету Бевериджа, спешили скрыться за оградой или в доме. Близость Империи гирудов оборачивалась видами полного запустения. Унылый пейзаж посеял в душе Брюсова неясную тревогу.

Он то и дело оглядывался, ожидая погони, и удивлялся, что Беверидж так мешкает. Впрочем, радоваться было нечему. Как только они пересекут границу Империи, Стальные сутаны не смогут их достать. Зато для гирудов беглецы станут легкой добычей. Чем они будут защищаться? Две алебарды, посох и один меч. Не так уж и много даже для схватки с обыкновенными людьми. Правда, есть еще шрам на руке. Брюсов поднес ладонь к глазам. Сомнений больше не оставалось. Опаленная кожа не просто зарубцевалась, шрам на самом деле изображал ящерицу. Дальше — больше. Проступали мелкие детали, которых раньше не было. Уже можно было различить узенькую мордочку, изогнутый хвост и трехпалые лапки.

Саламандра, как его и заверял Тритемий... И тут у Андрея перед глазами пронеслась яркая, как вспышка молнии, картинка. Он уже видел такую ящерицу! И не где-нибудь, а в виде медной статуэтки на рабочем столе отца!

Андрей перевел взгляд на свою правую руку. Теперь этот таинственный знак появился у него на ладони! Значит, он сам попал сюда не случайно? Уайтроуз и его мир каким-то образом связаны? Брюсов улыбнулся своим мыслям. Остается только научитьсяпользоваться этим знаком. Там, где не поможет верный меч, выручит саламандра, таинственным образом связанная с Брюсовым-старшим.

—Эндрю! — крикнул с высоких козел Ригглер. — Лошадям нужен отдых...

Брюсов приподнялся в стременах и огляделся: через сотню ярдов дорога спускалась в поросшую невысоким кустарником низину. Слева виднелась темная гладь широкой реки. Справа тянулся густой лес, над ним господствовал зеленый холм с серым замком на вершине. Андрей махнул рукой правившему повозкой монаху. Тот натянул вожжи, заставив лошадей остановиться, затем спрыгнул на землю. Гиннес остался на козлах, глядя, как Баффи вертится у ног спешившегося всадника.

—Где мы находимся, ваше высочество? — спросил Андрей у Шакеласа, который ехал в повозке вместе с Эсквилиной.

Принц горбунов глубокомысленно наморщил лоб:

—Припоминать, — произнес он с чрезвычайно умным видом. — Борд-Ривер — граница королевство. Направо быть старый замок Бомонт.

—А где переправа или брод?

—Мост быть, где замок.

—Что ж, все ясно. Предлагаю переночевать на берегу, — принял решение Андрей. — Нет смысла пересекать границу с Империей на ночь глядя.

На берегу нашлось место, которое прекрасно подходило для привала, — небольшой, поросший низкой травой участок земли выходил к реке и был скрыт от посторонних глаз густым кустарником.

—Кто пойдет за водой? — спросила Эсквилина, опускаясь на траву и вопросительно глядя на Ригглера.

—Только не я, — отмахнулся от этой чести Билли. — В детстве я чуть было не утонул, с тех пор и не дружу с водой.

—Монах дружить с вино, — хмыкнул Шакелас.

—Жаль, что ты принц, а то надрал бы я тебе задницу, — обиженно буркнул себе под нос Ригглер.

Андрей позвал Баффи и велел ему лечь на траву, а затем сам улегся на спину, положив голову на его теплый бок. Легкие перистые облака, плывшие над ним в голубом небе, начали сменяться наступавшими со стороны замка серыми дождевыми тучами. Эсквилина, взяв один из шлемов, пошла к реке за водой, а монах расседлал лошадей. Пустив их пастись в густую траву, он направился по высокой траве в кусты, чтобы справить нужду. Вскоре оттуда донесся его дикий вопль. Секундой позже брат Билли кубарем выкатился из кустарника. Вид у него был испуганный.

—Там... Там... — испуганно кричал он, показывая рукой куда-то за своей спиной.

Брюсов вскочил на ноги, выхватил меч из ножен и с опаской воззрился на кусты. Баффи залился тревожным лаем.

—Что там, Билли? — крикнул Андрей. — Перестань дрожать и говори толком.

—Там — оно!

—Оно?

—Да! Что-то пронеслось мимо... О, Дева, каким холодом меня обдало!

—Как выглядело твое «что-то»?

—Туман, сгусток тумана, и в нем черная фигура! Я чуть не умер со страху!

Не успел Ригглер поделиться своими впечатлениями, как закачались и согнулись под дуновениямисильного ветра верхушки деревьев. Собиравшийся кинуться в кустарник Андрей застыл на месте. Ветер был не просто холодным. Ледяным! Встрепенулись, заржали и встали на дыбы лошади. Чтобы не оказаться под копытами, людям пришлось отступить к кустам, где их поджидала новая опасность. Свет померк, темные дождевые облака закрыли солнце. Где-то вдалеке громыхнул гром. И тут из зарослей донесся истошный женский крик. Баффи с яростным лаем бросился в кусты. Андрей ринулся вслед за ним и, сам того не ожидая, с разбегу влетел в облако плотного тумана...

Отряд Гилфорда углубился в Кириафский лес. Капитан с сержантом Сэмюэлем возглавляли кавалькаду, четыре пары драгун, привычно держа строй, ехали позади них. Они обсуждали последние ноулдонские новости, а Гилберт думал о своем. Помимо данного Бевериджу обещания, капитана гнало вперед страстное желание свернуть шею Брюсу лично, без участия Фионы и Стальных сутан, доказав тем самым и ей, и Бевериджу, что он способен это сделать без чьей бы то ни было помощи. Его переполняла жгучая ненависть к этому мальчишке, который так ловко его переиграл, понаставил шишек и вдобавок ко всему увел любимую лошадь! При одной мысли, что этот подлый еретик ездит на его Контрфорсе, капитана начинала бить мелкая дрожь. Кроме того, Фиона вполне могла справиться с заданием сама, оставив его в дураках, а ее следовало поставить на место, чтобы раз и навсегда показать, кто здесь хозяин.