Ритуал

– Для начала я поясню, в чем суть вчерашнего ритуала.

– Я… – Он заткнул мои очередные извинения успокаивающим взмахом руки.

– В общем, начну с того, что этот ритуал по выявлению Тьмы позволяет магу… скажем так, заглянуть в некоторые события и увидеть их как бы со стороны. – Он посмотрел на меня, снова отвел взгляд. – Когда я собирался провести вакшассу, этот ритуал, я не рассчитывал увидеть ничего серьезного. В некотором роде он даже запрещен, так как позволяет… лезть в чужие дела. Но запрет не отслеживается, так как это муторное и специфическое колдовство часто показывает не то, что надо, а лишь разрозненную череду событий, и удается лишь вынести общую суть. Все ли в порядке в городе и окрестностях. Но мэр… предпочитает меня держать занятым делом и подальше от спиртного, в своем роде акт жалости с его стороны. – Некромант криво усмехнулся. – Мне ли не знать, что это просто одна из подачек, чтобы я оставался здесь. Но неважно. И думаю, ты уже поняла, что я хочу сказать… – Я сидела в этом шхэновом кресле и размышляла, почему у меня по спине бегают ледяные колючие мурашки и так противно, страшно сдавливает затылок в ожидании чего-то нехорошего. – Побочный эффект этого ритуала – никогда не знаешь, что он покажет. Сила Равновесия сама выбирает по какой-то только ей ведомой прихоти. А ты стояла рядом, помогала готовить ритуал. И он показал. Ты ведь понимаешь, верно?

Некромант был прав. Мне хотелось смотаться, но он с серьезным видом сидел напротив, вцепившись в подлокотники, так что побелели пальцы, и я смотрела на жилы, вздувшиеся на его неухоженных, совсем не подходящих магу руках. Чтобы сбежать, мне надо было перепрыгнуть через его голову.

– Что… понимаю? Э-э-э… Ты, наверное, головой сильно о землю двинулся. Хочешь, я тебе чай сделаю? Кофе? А? Молочка, может? Я щас сбегаю, надою… – Так, заткнись, это уже нервное. Первое правило лжи: прямо смотри в глаза, со всей честностью. Но я не могла на него смотреть, пыталась заставить себя, но не выходило, и я всей кожей чуяла, что проваливаюсь с треском и не могу остановиться, и сомнений у него все меньше и меньше. Мне конец. Спрашивается, смогу ли я его победить второй раз. В первый он был пьян и не ожидал. В этот… Веофелий, конечно, неудачник, но не настолько. И он знает, где меня искать. Шхэн!

Мы пялились друг на друга, я угрюмо и недоверчиво, ерзая на кресле и против воли пытаясь поджать под себя ноги и забиться в самый угол, будто это меня спасет. Он уже со спокойным, слегка грустным осуждением, которое выбивало из колеи, и только от этого мне было паршиво. Лучше бы орал, придурок. Угрожал, читал мораль. Ну какого шхэна он так смотрит? Ему-то какое дело? Ему-то что?

– Драконолог, н-да… – с непонятным выражением пробормотал он.

– Слушай, я не знаю, чего тебе там привиделось, но ты правда сильно о землю двинулся. Ты же без сознания полчаса был. И вообще, почему так ритуал сработал? Ты, наверно, в нем ошибся!

– Не предусмотрел. Не поставил защиту. В вакшассе чем больше сведений она дает, тем сильнее отдача. А я вот, как обычно, не предусмотрел. – Он грустно, не без самоиронии, усмехнулся. – Не рассчитывал ни на какие… неожиданности.

– Да ничего не было! Не было! Не было!

Где мои пять лет, когда воплями я могла хоть кого-то переубедить. Правда, разбитая ваза от этого целее не стала. Ее можно склеить по кусочкам, а все равно что-то не то. Вот и сейчас то же самое.

– Неважно, было или нет. Дай сюда руку. Ладонь. Левую.

– Не дам.

Он закатил глаза, на секунду возвращаясь к себе прежнему, перестав изображать судию высшей справедливости. Вздохнул:

– «Найми девчонку, отвлечешься от выпивки». Отвлекся. Большое спасибо. Дай руку! – гаркнул он. Веофелий требовательно протянул ладонь: – Я тебя кусать не собираюсь.

– Зачем?

– Покажу кое-что, – выдавливая из себя остатки терпения, пояснил он. Я опасливо протянула. Сначала это было похоже на рукопожатие, но потом он стал давить все сильнее и сильнее, и я уже чувствовала, что его ладонь жжется, как раскаленное железо.

– Хватит, отпусти!

– Терпи еще. – Я попыталась вырвать руку, но худощавый с виду, шатающийся после вчерашнего некромант держал так, что мог раздавить кости.

– Хватит! Какого шхэна, ты…

Все еще держа мою ладонь, он перевернул ее и показал мне черный пульсирующий шрам там, где когда-то прошелся нож Алдана. Его лицо еще больше ожесточилось:

– А ведь я надеялся до последнего, что ничего не увижу…

Я видела множество расходящихся по ладони черных сосудов, по которым тоже бежало что-то черное, вязкое, они уходили в запястье, окрашивая синеватую сеточку вен, и скрывались под одеждой. Казалось, вся моя рука покрыта причудливой черной татуировкой.

– Что это? – борясь с желанием встать и заорать, спросила я. Шрам уродливо пульсировал. Ровный след от ножа, выплескивающий черноту в мое тело.

– То, что ты натворила, дура.

– Сам дебил, – тем же ровным голосом отозвалась я, не отрывая взгляда от шрама.

– Дамален, за что мне это? – С искренним страданием в голосе спросил некромант, отпуская меня и отходя в другой конец комнаты. Чернота, опутывающая мое тело, медленно светлела, но почему-то мне казалось, не исчезала совсем, а просто становилась невидимой. Я заглянула под одежду. Все левое плечо было в этой черной паутине. – Ты же маленькая безмозглая… Чего я вообще с тобой вожусь! – заорал темный маг, продолжая растравлять свои раны. – Никакой благодарности!

Я быстренько вскочила с кресла, пользуясь тем, что он отошел.

– Ладно. Спасибо. Я пошла.

– Ну нет! Не так быстро.

Не знаю уж, что сделал обиженный Веофелий, но я вдруг поняла, что не могу больше пошевелиться. Парализация, скорее всего, он когда-то говорил, что умеет. Книги безбожно врут. Шхэн ее снимешь. Может, какой архимагистр и сумел бы после нескольких часов медитации и прокачивания тела силой, но мне оставалось только мысленно ругаться.

– Итак, продолжим. На чем мы остановились? – Некромант спокойно встал передо мной, прислонившись спиной к двери, до которой оставалось-то всего пара шагов. Муд… рый человек, подумала я. – Метка, которая отравляет твое тело, тебя не впечатлила. Ты не прониклась. Хорошо, может, проникнешься сейчас. Ну хотя бы выслушаешь, на твою разумность я уже не надеюсь. Драконолог, чтоб тебя!.. – Он весь кипел. Похоже, он кипел всю дорогу, и только сейчас его прорвало. – Ну ладно ты, но у твоего дракона могли же хоть какие-то мозги остаться!

Веофелий наклонился, уставился в глаза:

– И что ты потребовала у него? А? Деньги, силу? Чего тебе не хватало? – заорал он. Если б я могла, я бы ответила, если б я могла, я бы сбежала. Но Веофелий отступил и начал ходить кругами по комнате, время от времени исчезая из поля зрения. – Он же привязку на вас сделал! Чтобы вызывать, несколько лет учиться надо, это не просто начертили шхэнь на полу, и трам-пам-пам! – появился исполнитель желаний. Да ты хоть знаешь, что каждый из них, каждый, побывав в нашем мире, мечтает вернуться и поработить его? Мы для них мясо, будущие рабы, которые по нелепой случайности еще живут и здравствуют. И они готовы на все, только бы прорваться. И только то, что они разрознены внутренней враждой, мешает тому, чтобы все поголовно заразились этим желанием. А ты хоть знаешь, сколько народу погибло еще во время ритуала призыва? Да официальная статистика замалчивает половину, чтобы не шокировать население! Потому что демоны нам нужны и будут нужны, если случится еще какая-нибудь война. Только потому, что у нас достаточно опытных демонологов, наше королевство еще сохраняет нейтралитет с империей Тавесков. Слишком большой кровью все обернется. И если население будет протестовать против демонов, если мы лишимся нашего главного оружия, то можно спокойно собирать вещи и идти под флаги Тавескара, потому что шансов у нас больше не будет. – Он перестал ходить и снова встал напротив меня. Небритый, сутулый, в мятой, местами с разводами земли рубашке. Невероятно усталый, до судорог заезженный жизнью маг. Я изрядно прибавила ему геморроя.